Чингиз Абдуллаев - Зло в имени твоем
Она стояла у окна. За окном было совсем темно и лишь иногда мелькали редкие огни.
— Кажется, ваш чай остыл, — сказал он.
Она повернулась и явно оценила его спортивный костюм. Во всяком случае, это было в ее взгляде.
— Я скажу проводнику, чтобы принес нам горячий чай, — предложил он.
— Если можно, — снова сказала она, проходя в купе, — здесь довольно холодно.
Он поспешил к проводнику, захватив оба стакана. Через минуту вернулся, держа парящие стаканы. Оба были в массивных темных подстаканниках, и он держал их за ручки.
— Будете ужинать? — спросил он. — У меня есть курица и хлеб.
— Спасибо, — снова улыбнулась она, — у меня есть домашние коржики. Я обычно много не ем перед сном.
— И правильно делаете, — с воодушевлением сказал Робер. — Давайте пить чай с вашими коржиками.
Она достала пакет, развернула его.
— Вы хотели все это съесть? — ужаснулся Фарвелл. — Здесь же на пятерых.
— Это тетя дала, — пояснила его спутница, — завернула мне в дорогу. Беспокоилась, что я останусь голодной.
— У вас хорошая тетя, Мария. Я не знаю, как вас называть — мисс или миссис. Вы замужем? — спросил он, уже зная ответ на этот вопрос.
— Нет, — покачала она головой, — можете называть меня Мария, по имени.
— У нас тоже встречается такое имя, — сказал он, — это ведь имя матери Христа. Странно, что в Советском Союзе разрешают давать такие имена родившимся.
— Мы не связываем имена с религией, — ответила она. — Не каждый Александр будет обязательно Македонский и не каждый Юлий — обязательно Цезарь. Так и в моем случае. Не каждая Мария — мать Христа.
Он ее все-таки разговорил.
— Это верно, но все-таки Мария звучит слишком канонически. У вас ведь не встретишь имени Иешуа или Моисей?
— Насчет первого не знаю, не слышала. А Моисеев сколько угодно. У моей подруги в школе был учитель Моисей Соломонович. Вы не правы, мистер Фарвелл. Имена дают родители, и их никто не ограничивает в своих действиях. У вас неверное представление о нашей стране.
— Может быть, — засмеялся Робер, — я в вашей стране не так много времени. А вы кто по профессии?
— Психолог, — сказала она, — сейчас пишу кандидатскую диссертацию.
Все правильно, подумал он. Книги, пропуск в библиотеку, ее манера себя держать, ее интеллект. Конечно, у нее должно быть высшее образование.
— У вас интересная профессия, — сказал он. — Пейте чай, а то он остынет. Коржики ваша тетя готовит — как это по-русски? — замечательно.
— А вы хорошо говорите по-русски, — похвалила она его.
— Стараюсь. Вы знаете иностранные языки?
— Честно говоря, не очень. Минимум, конечно, сдавала по английскому, чтобы допустили к защите, но знаю недостаточно хорошо.
Она пила чай, держа стакан двумя руками, словно хотела согреться или унять волнение.
В завязавшейся беседе он узнал много интересного и выяснил, что молодую женщину завтра на вокзале будет встречать ее брат. Им обоим было интересно разговаривать, они испытывали явную симпатию друг к другу и не очень ее скрывали. Спать они легли только во втором часу ночи. Прислушиваясь к ее порывистому дыханию, Фарвелл с удовольствием думал, что его последующие месяцы пребывания в этой стране будут не такими безрадостными. Как опытный донжуан, он знал, что спешить в таких случаях не следует, можно только вспугнуть намеченный объект.
Конечно, у него есть знакомая Лида Клонова. Но, во-первых, она слишком вульгарна, во-вторых, почти профессиональная проститутка. Все время пытается выклянчить какой-нибудь подарок. А это обычно злит и более спокойных мужчин, когда им постоянно напоминают, что женщина ложится в постель исключительно ради материальных благ. Кроме того, Лида постоянно просит у него доллары и обычно меняет их по какому-то непонятному для иностранцев курсу. Валютные операции в такой стране, как Советский Союз, караются особенно строго. И наконец, самое главное — Клонова может быть осведомительницей милиции или госбезопасности, к такому повороту он был постоянно готов, а это тоже не особенно приятно. Когда чувствуешь, что любое твое свидание может быть заснято на пленку или записано в пикантных подробностях.
Поэтому знакомство с очаровательной молодой женщиной обещало много интересного и волнующего в Москве. Если учесть, что Лайза с детьми сейчас в Канаде, а он предоставлен самому себе. Нет, такого шанса он просто не упустит.
В свою очередь, Чернышева, лежа в постели, снова и снова прокручивала весь разговор, пытаясь вспомнить, не допустила ли где-нибудь ошибки. И, поймав себя на мысли, вдруг усмехнулась. Кажется, генерал был прав. Ее главной мотивацией было стремление доказать свою профессиональную значимость. Хотя молодой дипломат ей явно нравился, но не настолько, чтобы терять из-за него голову.
В соседнем купе весь их разговор записывали на пленку двое сотрудников генерала Маркова.
— Кажется, они уже спят, — сказал один из них, когда разговор был завершен.
— Я думал, они лягут вместе, — цинично заметил второй.
— Это еще они успеют, — подмигнул ему первый. И они оба рассмеялись.
Глава 3
Конечно, на вокзале ее встречали. Один из молодых сотрудников Маркова разыграл сцену радостного свидания брата с сестрой, приехавшей из Ленинграда. На прощание Фарвелл успел подарить ей визитную карточку и взять номер ее телефона. С этого момента, на случай возможной проверки, она должна была жить строго по легенде. Родившийся сегодня утром ее «брат» отвез Марину на другую квартиру, где уже все было приготовлено для ее проживания, даже пара «родителей» — сотрудники КГБ, постоянно живущие в этой квартире. Теперь ей предстояло почти постоянно находиться в этом доме в ожидании звонка мистера Фарвелла.
Утром приехал Марков. Он скупо подтвердил, что все прошло по плану, похвалил сотрудника КГБ, сыгравшего «дядю», и обратил внимание Чернышевой на некоторые неточности в сотворении ею образа. Она поняла, что их разговор прослушивался. Впрочем, она была готова к подобным обстоятельствам и довольно спокойно выслушала все замечания генерала. Он особенно обратил внимание на ее последующее поведение. Нужно было разыграть достаточно сложное поведение, балансируя между страхом и желанием связываться вообще с любым иностранцем и персональным интересом к самому Фарвеллу. С генералом приехали психологи, которые уже прослушали запись беседы Фарвелла с Чернышевой и дали ряд практических советов, обратив внимание на его напористость, столь характерную для сердцеедов, и умение быстро менять тему разговора, обращая внимание на некоторые мелочи в поведении самой Чернышевой. По звукам, расшифрованным затем в лаборатории КГБ, было точно установлено, что в отсутствие Марины Чернышевой он открывал ее сумку и особенно интересовался ее документами. Явственно слышны были осторожные движения Фарвелла, шорох страниц паспорта. Теперь оставалось ждать его звонка. Наживка была заброшена, жертве оставалось ее проглотить.
Ожидание затянулось не слишком сильно. Уже на следующий день он позвонил. Психологи КГБ умели работать с материалом. Канадскому дипломату был предложен как раз тот самый тип женщины, который ему так нравился. И он, конечно, не сопротивлялся. Звонок раздался вечером, и ее «мама» громко позвала свою дочь по имени.
— Мария, тебя зовут к телефону.
И она поняла, что позвонил сам Фарвелл.
— Здравствуйте, Мария, — сказал он со своим легким акцентом, — я решил долго не ждать и сразу позвонил вам. Как вы добрались до дома?
— Спасибо, мистер Фарвелл, благополучно. — Она представила, сколько людей одновременно слушают ее разговор, и поморщилась.
Приходилось привыкать к мысли, что отныне все ее разговоры и встречи будут проходить под пристальными взглядами сотрудников генерала Маркова.
— Вы довезли свои книги до дома? — пошутил Робер.
— Да, конечно.
— И что вы думаете делать завтра?
— Утром у меня встреча с моим руководителем диссертации.
— А потом?
— Потом я вернусь домой.
— Может, нам нужно увидеться?
— Вы считаете, что это действительно нужно?
— Во всяком случае, мне — просто необходимо.
— Я подумаю, — сказала она после хорошо продуманной паузы.
— Долго?
— Не знаю. Я вас совсем не знаю, мистер Фарвелл, — разыгрывать из себя дурочку было сложно.
Девица в двадцать семь лет — это почти неприличное явление с точки зрения западного человека. Впрочем, с точки зрения любого нормального мужчины тоже. Если к тому же молодая женщина красива, то она просто ханжа. Легко сохранить невинность до старости, имея абсолютно бесперспективную внешность и тело, на которое никто не хочет покуситься. А вот сопротивляться естественному голосу природы намного сложнее.
