Чингиз Абдуллаев - Опрокинутая реальность
— У меня нет никаких личных причин вести подкоп против вас, — начал Дронго. Я расследую всего лишь убийство одного из компаньонов Северной нефтяной компании — Салима Мурсаева. Мне нужно с вами спокойно переговорить. По-возможности откровенно.
— Так бы сразу и сказал, — недовольно кивнул Мясников, — а то пленку приносит, угрожает. Вера, — нажал он кнопку селекторного аппарата, — принеси нам чай.
— Обоим? — изумилась секретарь.
— Да, — подтвердил Мясников. Он убрал руку с аппарата и недовольно пробурчал: — Ну, задавай свои вопросы.
— В разговоре с Гавриловым вы сказали, что вам стоило «много крови» посадить его на место исполняющего обязанности вице-президента компании. Это было буквальное выражение или фигуральное?
— Не знаю, что означают твои слова, но крови на мне нет, — твердо сказал Мясников, — я в таких делах не замешан. Даже если бы ты не успел передать пленку в Москву и тебя бы увел Савичев, я бы не разрешил ему тебя увечить. Надавали бы по шее и отпустили бы с миром.
— К моей шее мы еще вернемся, — кивнул Дронго, — теперь поговорим об Авдеечеве. Очевидно, он кому-то мешал, если его убрали. Можно не знать, кто конкретный исполнитель. Но людей, которым мешает убитый, знают всегда. И у меня главный вопрос — кому здесь мешал Авдеечев?
— Всем, — ответил Мясников не задумываясь, — у него место такое было «денежное». Он ведь вице-президентом был по сбыту продукции. А значит, вся реальная власть у него в руках была. На самом деле резко менять цену нефти и газа невозможно, можно лишь выбирать, кому из экспортеров ее передать и кому продать. И вот за это «кому» идет настоящая война. Ты даже не представляешь себе, насколько сложно работать и нам, и руководству компании. У него связи были хорошие с зарубежными компаниями. Говорят, что даже сделки проворачивал для московских компаний. В общем, был очень деятельный человек. И очень умный. Башковитый мужик был, в общем. Вот почему я говорил о крови. Я имел в виду, что на место Авдеечева было столько разных охотников. Мы с губернатором с таким трудом туда Гаврилова посадили, да и то только исполняющим обязанности. Ничего, на собрании акционеров мы его утвердим.
Секретарь внесла поднос с чаем, печеньем, конфетами. Она удивленно и с некоторой опаской смотрела на Дронго. Расставив все на столике, поспешно удалилась.
— Авдеечев работал с компанией «Прометей», поставляя им нефть для последующей продажи за рубеж, — продолжал Дронго, — но в Париже неожиданно убивают президента «Прометея» Салима Мурсаева. А через несколько дней у вас убивают Юрия Авдеечева и его водителя. Связь слишком очевидная, чтобы ее не заметить. К тому же вскоре назначенный не без вашей помощи Гаврилов направляет письмо в «Прометей», где уведомляет компанию, что отказывается от сотрудничества с ней. Как это понимать?
— Так и понимай, — кивнул Мясников, — вокруг Авдеечева много разных людей было. Добрый он был, щедрый. Никому не умел отказывать. И деньги хорошие получал. Говорят, что у него дома свои были в Москве, Сочи и в Хельсинки. Ну да бог с ним. Хоть детишкам его остались. Мы многое знали. Мурсаев ведь ему проценты платил с прибыли. Большие деньги были. Очень большие. Когда Мурсаев приезжал, он всегда с этим типом общался. Забыл фамилию. Болгарская такая фамилия. Но он кавказец был. Звали Аликом.
— Сафиев? — усмехнулся Дронго. Он понял, почему Алексей Алексеевич сказал «болгарская фамилия». Подсознательно он помнил столицу Болгарии и связывал фамилию посредника с городом Софией.
— Ну да, верно. Этот Сафиев. Мне Савичев все время докладывал, что там дело нечисто. Очень подозрительный тип был этот Сафиев. Но мы против него ничего не имели, никаких доказательств его преступной деятельности. Но после убийства Авдеечева этот тип словно сгинул. Причем он не один пропал. Еще до убийства уехал отсюда один из специалистов Северной компании — Мехти Самедов. До сих пор его найти не могут. Так что ты на верном пути. Это не мы Авдеечева грохнули, а кавказцы. Видимо, решили, что денег много ему платят, другой посговорчивее будет. Но ошиблись. Своего человека посадить не сумели. Мы Гаврилова пробили.
— Тогда получается, что они сумасшедшие, — задумчиво произнес Дронго, — с одной стороны, убивают вице-президента, который обеспечивал им фантастические прибыли. А с другой, убивают руководителя компании, с помощью которого эти прибыли конвертировались на Западе. Нелогично получается.
— Да, — озадаченно согласился Мясников, — только никаких других объяснений у меня для тебя нет.
— В прокуратуре нет конкретных подозреваемых? — уточнил Дронго.
— Нет. Какие подозреваемые? Нашли двух «отморозков», сунули им в руки автоматы. И все. Из пистолета еще можно не попасть с расстояния в несколько метров. А когда из автомата, очередями, здесь промахнуться трудно. Может, этих убийц уже давно нет в живых, — равнодушно заметил Алексей Алексеевич.
— В таком случае почему Гаврилов отказывается от сотрудничества с «Прометеем»? Ведь Северная компания получала большую прибыль.
— Это уже не наше дело. Мне приказали, я ему передал, — пояснил Мясников, — и ты в это дело не встревай. Меня ты на пленке подцепил, один раз получилось. А в другой раз может не получиться. Здесь крупные люди замешаны, очень крупные. Они тебе не по зубам.
— В таком случае предлагаю обмен, — сказал Дронго, — вы называете мне «крупных людей», а я оставляю вам копию пленки и обещаю уничтожить ее в Москве. Согласны?
— Ну откуда ты такой взялся на мою голову, — вздохнул Мясников. Он поднял чашку с чаем, сделал несколько глотков. Потом поставил чашку, вышел из-за стола, сел рядом с Дронго. Оглянулся по сторонам.
— Из правительства звонили, — поднял он палец к потолку, — мне самому приказали. Вот я Гаврилову и поручил письмецо подготовить.
— А президенту компании вы ничего не сказали? — понял Дронго.
— Не сказал, — кивнул Мясников, — и никто об этом не знает.
— И губернатор?
Мясников отвернулся. Потом процедил сквозь зубы:
— Много вопросов задаешь. Я и так тебе сказал больше, чем нужно.
— Будем считать, что пленки не было, — согласился Дронго, — остается только последний вопрос. Кто вам звонил?
Вице-губернатор вздохнул.
— Этого я тебе никогда не скажу.
— И тем не менее я настаиваю, — спокойно сказал Дронго, — мне кажется, что обмен вполне равнозначный. Вы называете мне имя, а я уничтожаю пленку.
— Почему я должен вам верить? — наконец перешел на «вы» Мясников, — вы вполне можете меня обмануть.
— Вы тоже, — возразил Дронго, — поэтому давайте доверять друг другу. Так кто вам звонил?
— Черт возьми, — вдруг улыбнулся Мясников, — кажется, меня приперли к стенке. Ладно. Надеюсь, второго магнитофона здесь нет и нас не записывают.
— Это я должен спросить у вас. Так кто вам звонил?
— Руководитель аппарата кабинета министров, — выдохнул Мясников, — Ефим Сушков. Но учтите, что я вам ничего не говорил. И если меня будут спрашивать, я откажусь от своих слов.
— Это я понимаю, — кивнул Дронго. Он посмотрел на часы: — Насколько я знаю, еще можно успеть на ночной рейс. Кажется, в половине двенадцатого вылетает еще один самолет.
— Он летит не в Москву, — напомнил Мясников.
— Главное улететь отсюда живым, — усмехнулся Дронго, — боюсь, что вам придется меня проводить в аэропорт. А до Москвы я доберусь из другого города. Это будет сделать совсем не сложно.
— Это еще зачем? — разозлился вице-губернатор, — вы вполне можете доехать до аэропорта без моей помощи. В городе полно частников, которые с удовольствием отвезут вас в аэропорт. За такую работу, которую делаете вы, платят, наверно, неплохие деньги.
— Дело не в деньгах и не в машинах. Насколько я понимаю, мы с вами вдвоем, несколько минут назад, очень сильно обидели полковника Савичева. Офицеры милиции не прощают подобных унижений. И он наверняка захочет взять реванш. По большому счету ему наплевать, что с вами будет. А со мной тем более. И если я не вернусь в Москву, а пленка будет обнародована, он избавится от нас обоих. Согласитесь, что после случившегося у него могут возникнуть подобные чувства.
— Что вы хотите? — нахмурился Мясников. Видимо, он знал полковника не хуже Дронго и понимал, что его гость прав.
— Вам нужно меня проводить, — предложил Дронго, — при вас они не посмеют напасть. Глупо погибнуть в вашем городе только потому, что мы с вами обидели офицера милиции.
— А вы еще и трус, — презрительно сказал вице-губернатор, — раз вы занимаетесь подобными делами, то должны понимать, что рано или поздно вляпаетесь в такую историю.
— А я и попадаю все время в подобные истории, — возразил Дронго, — только вы не правы. Если бы я был трусом, я бы не занимался подобными делами. Но подставлять себя столь глупым образом тоже не резон. И потом, не забывайте, что от моей безопасности в какой-то мере зависит ваша репутация и ваша личная безопасность. Я не думаю, что губернатору понравится, если пленка будет обнародована и все узнают о вашем разговоре с Гавриловым. Согласитесь, что после этого вам трудно будет остаться хозяином вашего кабинета.
