Норман Мейлер - Призрак Проститутки
Пожалуй, это и к лучшему, что говорить мне придется с Недом, а не с каким-нибудь высокопоставленным гориллой из службы безопасности, который понятия не имеет о том, сколько поколений Хаббардов способствовали созданию милой непритязательной Крепости.
Омега-8
Свет, падавший из камина, отражался в очках Розена. Я даже увидел, как вспыхивало пламя, когда я говорил.
— Исходим из того, — сказал я, — что мое расставание со службой будет справедливым. — Не знаю, то ли мой голос прозвучал непотребно самоуверенно, то ли Розен бросил мне слишком хорошо выбранную приманку, только я почувствовал, что он вяло отнесся к моим словам.
Тонкие губы его сурово поджались, как у чиновника, приготовившегося вытащить из речки форель.
— Будем считать, — сказал он, — что взаимное сотрудничество позволит нам расстаться на устраивающих всех условиях, насколько это допустимо соответствующими правилами.
Не все умеют выражаться бюрократическим языком. Я пренебрежительно кивнул. Я вдруг осознал, что пьян. Такое случалось со мной в эти дни не часто, сколько бы я ни пил, но, прослужив двадцать пять лет в правительственной организации, ты все-таки можешь посостязаться во владении языком.
— При условии, — сказал я, — совпадения в подходах мы проведем взаимоустраивающее расследование с противоположных позиций.
Я произнес эту тираду, желая убрать с его лица эту улыбочку близкого родственничка, а оно вдруг стало печальным. Я понял, что Розен накачался не меньше моего. Мы плыли по двум небольшим водопадам на широкой реке алкоголя. Теперь они остались позади. И река текла спокойно.
Он вздохнул. Я думал, он сейчас скажет: «Как ты мог такое сделать?» — но он лишь пробормотал:
— Мы еще не готовы к сговору.
— Тогда где же мы?
— Я бы хотел знать в общих чертах твое представление о происшедшем.
Я глотнул виски, чтобы прогнать опьянение.
— Зачем?
— Возможно, мне это нужно. Мы попали в беду. Иногда ты видишь все яснее меня.
— Да ладно уж, — сказал я.
— Я это серьезно, — сказал он.
И я начал думать, что он в самом деле так считает.
— Что мы имеем? — спросил я. — У тебя есть труп — это труп Проститутки?
— Да, — сказал он, но нехотя, словно готов был опровергнуть собственное утверждение.
— Я полагаю, — сказал я и снова глотнул виски, чтобы заставить голос пойти по гравийной дорожке, — останки изрядно пострадали и распухли от воды.
— Труп, несомненно, принадлежит Проститутке.
Наступило молчание. Я знал, что разговор о смерти Проститутки не будет обычной рутиной, и все же был удивлен тем, как у меня сдавило горло. Скорбь, гнев, смятение и легкая истерия от собственного смятения — все эти чувства стремились обосноваться в моей гортани. Я обнаружил, что смотреть в огонь — помогает. Я глядел на полено — как оно разгоралось, потом засветилось ярким пламенем и тихо рухнуло — и стал оплакивать Проститутку вместе со всем остальным. Однако смерть, как мы узнаем из проповедей, это распад материи — да, все формы жизни утекают в море, и смерть Проститутки растворилась во вселенной. Так и в моем горле уже не было комка.
Я обнаружил, что не хочу говорить о смерти Проститутки. Хотя столь многое произошло в этот вечер — а может быть, именно из-за того, что все это произошло? — у меня было такое чувство, что я наконец ушел внутрь себя, в ясную логику своего нутра, и хотя концы моих нервов были сожжены, нутро стало сильнее. Десять минут тому назад я был пьян, а теперь совершенно трезв, но ведь опьянение — это отказ от своего эго, а мое эго как раз всплыло на поверхность, словно кит. Я чувствовал потребность снова признать, что могу здраво мыслить — а это значит быть прозорливым, логичным, ироничным, — могу стать выше человеческих слабостей, включая мои собственные. Розен хочет получить анализ?
Я дам его. Что-то из прошлого возвращалось ко мне — сознание, что мы оба были лучшими и самыми блестящими учениками Проститутки. И, конечно, наиболее конкурентоспособными. Уже не имело значения то, что я очень устал, — в глубине моего мозга не было усталости.
— Нед, первый вопрос: это убийство или самоубийство?
Он кивнул.
Я же подумал: «Самоубийство может означать лишь то, что Проститутка сделал большие ставки и проиграл. Отсюда вывод, что подкоп под Небожителей рассматривается как смертельная нелояльность к Фирме, и, значит, я влип в немалую беду».
— Продолжай.
— А если Проститутка был убит… — сказал я и снова умолк. Здесь начинались большие трудности. Я решил прибегнуть к давно бытовавшей в ЦРУ поговорке. — Кипяток не выливают, — сказал я ему, — не имея представления о том, где канализация.
— Конечно, — сказал Розен.
— Так вот, Рид, если Проститутку прихлопнули, стоки ведут на восток или на запад?
— Я не знаю. Не знаю, искать ли братьев Кинг или где-то ближе к дому. — Он сделал глубокий выдох, как бы выпуская из себя напряжение, владевшее им все эти часы.
— Это не могут быть братья Кинг, — сказал я.
Он постучал по зубам мундштуком трубки. Это же будет что-то вроде взаимного камикадзе, если мы с КГБ начнем убивать сотрудников друг друга. По молчаливой договоренности мы этого не делали. Агенты «третьего мира», возможно, и приканчивали время от времени какого-нибудь европейца, но не друг друга.
— Но и не русские, — сказал я, — если, конечно, Проститутка не работал на них двойным агентом.
Розен вздохнул.
— С другой стороны, — предположил я, — это могли быть и наши.
— Не изложишь ли эту мысль поподробнее? — попросил Розен.
— Проститутка довольно усиленно разрабатывал одну гипотезу. Он решил, что есть среди нас группа, которая, используя нашу самую секретную информацию, покупает, продает и вкладывает деньги по всему свету. По его прикидкам, эти тайные капиталы превышают весь наш бюджет для проведения операций.
— Ты что же, хочешь сказать, что Проститутку убили люди из управления?
— Они могли потерять миллиарды. Может быть, больше.
Я принимал участие в разработке этого тезиса. Ради Проститутки и ради себя. Если он был добрым часовым на страже против массовой внутренней коррупции, то я, работая с ним, мог оказаться в весьма почетном списке. Однако Розен отрицательно помотал головой.
— Путь в этом направлении пока что никуда не ведет, — сказал он. — Это наихудший вариант сценария. Перед твоим тезисом вздымается немало барьеров.
Я подлил нам обоим еще немного виски.
— Видишь ли, — сказал Розен, — мы ведь, собственно, не уверены, что это останки Проститутки. То, что выброшено на берег в Чесапикском заливе.
— Не уверены? — Я сам услышал, каким эхом прозвучал мой голос.
— У нас есть труп, который вроде бы является телом Монтегю. Но лаборатории не могут дать стопроцентную гарантию, что это так. Хотя есть детали, с которыми следует считаться. Соответствие роста и веса. На третьем пальце левой руки — кольцо святого Матфея. А вот лицо — от него помощи ждать нечего. — Светло-серые глаза Розена, обычно незаметные, сейчас ярко горели за стеклами очков. — У меня язык не повернулся сказать это Киттредж, — продолжал он. — Вся голова разнесена выстрелом. Дуло дробовика всадили ему в рот. По всей вероятности, это был дробовик с укороченным дулом.
У меня не было ни малейшего желания долго задерживаться на этой картине.
— А как у Хью со спиной? — спросил я.
— Спина у трупа сильно повреждена. Такой человек не мог бы передвигаться. — Он покачал головой. — Но мы не знаем наверняка, что у Монтегю была так повреждена спина.
— Но ведь в истории болезни наверняка есть рентген Проститутки.
— Ну, Гарри, ты же знаешь Проститутку. Все записи из лечебного центра он велел передать нам. Он никогда не допустил бы, чтобы информация о нем хранилась где-либо за пределами нашего дома.
— Так что же говорит его рентген?
— Вот тут-то и загвоздка, — сказал Розен. — Рентгеновские снимки не могут найти. — Он вынул изо рта трубку и обследовал табак, тлевший в чубуке. — У нас такая головная боль, какой свет не видывал.
Омега-9
Я мог предугадать следующий вопрос Розена: «Гарри Хаббард, это ты выкрал рентген Проститутки из дела?»
Беда заключалась в том, что я не смог бы ответить на этот вопрос. Я не помнил, чтобы приносил Проститутке что-либо из его медицинской карты. После тридцати лет принятия алкоголя я не мог по требованию вызвать в памяти тот или иной факт — в ней были дыры. Не исключено, что я просто забыл.
Скорее же всего кто-то другой вынул оттуда снимки. Ведь я вполне мог быть лишь одним из мулов, носивших Проститутке горы папирусов из Лэнгли. Могла пропажа снимков объясняться и ППВП — произносится как «пыф», — сокращение, обозначающее в Фирме «Папки, переложенные внутри параметров». На протяжении почти четырех десятков лет ЦРУ непрерывно разрасталось, невзирая на — а может быть, благодаря? — «пыф». Никому и в голову не придет, что папку, которой нет на месте, стибрили, совершив смертный грех. Исчезновение папки скорее всего можно объяснить грехом простительным: ее вытащили, чтобы оберечь кого-то из сотрудников, или, возвращая на место, положили не в тот раздел, или молодой клерк, по уши увязший в сомнительном любовном приключении, мог сунуть бумаги не в ту папку, не в тот ящик, или же теперь, когда все у нас в компьютере, стереть информацию, нажав на кнопку сброса. Наши обычные компьютеры, дружелюбно настроенные к пользователям, готовы так же быстро убрать вас с дороги, как поворот руля старого пузатого автомобиля с четырьмя дверцами.
