Алексей Ростовцев - Тайна проекта WH
– Мне кажется, что в течение ближайших пятнадцати минут моя башка разлетится на тысячу осколков.
– Есть верное средство предотвращения этой катастрофы, – обнадежил я его. – Надо немедленно выпить полстакана виски. Так лечатся в подобных случаях жители некоторых европейских стран.
Чурано нажатием кнопки вызвал дежурного офицера и приказал подать шесть рюмок виски.
– Зачем же шесть? – спросил я.
– Пять мне, одну вам.
Полицейская сводка сухо и точно воспроизводила картину ночного побоища в доме терпимости. И несмотря на то, что моим солдатам удалось ускользнуть от блюстителей порядка, последние легко установили их имена через девиц, работавших в заведении сеньоры Орландо.
Пока я читал сводку, министр подлечился и повеселел. Мы сошлись на том, что он нажмет на своих людей в страховой компании, которая возместит причиненный борделю ущерб, оформив его как последствия пожара. Я с моей стороны пообещал, что арестую дебоширов суток на десять, а потом в течение трех месяцев не буду давать им увольнительных. Когда с этим делом было покончено, Чурано заказал еще шесть рюмок виски и предложил:
– Ну, а теперь давайте покалякаем о бабах, полковник, а то к работе у меня сегодня все равно душа не лежит.
– Ну о бабах так о бабах, – согласился я.
Подобный поворот беседы меня устраивал. Министр был пьян. Нам никто не мешал. Мне предоставлялась возможность пополнить биографию мисс Мортон новыми фактиками. Я отлично знал, где советник президента по вопросам безопасности откопал свою секретаршу, но тем не менее задал Чурано вопрос:
– Кстати, генерал, не из заведения ли сеньоры Орландо Роджерс выкрал крошку Исабель?
– Да что вы! – почти обиделся Чурано. – Всем известно, что Роджерс взял ее в «Памплоне». Вам никогда не приходилось бывать там?
– Никогда.
– Жаль. В «Памплоне» шикарные девочки. Далеко до них дочкам президентов, министров и послов. Если бы весь город не знал нас в лицо, мы как-нибудь переоделись бы в штатское да и махнули бы туда… Скажите, Арнольдо, а почему у них такие безобразные дочки?
– У кого?
– Ну, у министров, послов и прочих. Вы не знаете?
– Отчего же не знать? Конечно, знаю.
– В таком случае объясните!
– Дайте слово, что не обидитесь. Вы ведь тоже министр.
– Даю слово.
– Видите, в чем дело: для того, чтобы выбиться в люди, надо совершить в жизни хотя бы одну подлость.
– Тут одной не обойдешься.
– Ну, так вот: природа мстит подлецам-родителям. Дурные страсти отцов уродуют лица детей. Это – гены.
– Чт-о-о?!
– Генетика – мудрая наука, генерал. Расскажите лучше, от чего умерла мать мисс Мортон.
Обстоятельства скоропостижной кончины популярнейшей ауриканской певицы Марии Кóрро – так звали мать Исабель – казались мне подозрительными, но все, кого я об этом спрашивал, говорили одно и то же: сердечная недостаточность. Такая молодая женщина и сердечная недостаточность? Что-то здесь было не так, и я должен был докопаться до истины.
Чурано мой вопрос не понравился. Он нахмурился, засопел и опрокинул сразу две рюмки виски.
– Зачем вам это знать, Арнольдо? Вы ведь уже однажды пытались выведать у меня, как умерла Мария. И теперь снова…
– Мне просто очень нравится эта девчонка, генерал. И я хотел бы располагать по возможности более подробной информацией обо всем, что ее касается.
– Вам нравится сеньорита Исабель, Арнольдо? Го-го-го! Если вы наставите рога ее боссу, я от радости пройдусь выбрыком, как жеребенок на весенней полянке. Старикашка зол, ядовит и чересчур много о себе понимает. Его давно пора проучить. Но будьте с ним осторожны, полковник. Своих противников он не щадит… Мария Корро! Мария Корро! Мальчишкой и молодым парнем я отбивал ладони и срывал глотку на ее концертах. А имя Марии Корро было трехфутовыми буквами намалевано на всех заборах и стенах. Как она пела! Да и по красоте с ней никто не мог сравниться. Она была главной достопримечательностью Ла Паломы. У ее ног валялись миллионеры. Сам папаша Мендоса был неравнодушен к ней и хотел, чтобы она украшала собой все его приемы. Черт дернул ее спутаться с красными…Тут Чурано внезапно осекся.
– Почему вы замолчали, генерал? – поинтересовался я, вложив в свой вопрос как можно больше бесстрастности. – Забыли какое-нибудь английское слово?
– Да нет. Английский тут не при чем. Дело в том, что это тайна, которую знают только четверо: мой тесть, Роджерс, Рохес и я.
– Генерал, во-первых, тайна, известная четверым, уже не тайна. Во-вторых, с какой стати вы обязаны хранить секреты Роджерса и Рохеса? Ведь они-то вас ни во что не ставят и обливают помоями по поводу и без повода. Роджерс называет Ваше Превосходительство не иначе, как тупым животным, а Рохес недавно пожаловался господину президенту на то, что вы якобы слишком много пьете и присвоили деньги, отпущенные на приобретение технических средств локализации массовых беспорядков.
Чурано печально покачал головой.
– Так. Значит, я вор? А Рохес паинька? Да он крадет в сотни раз больше моего! В Аурике все воруют. Ну и что? Это не мешает нам оставаться добрыми патриотами! Я полагаю, что вы тоже приворовываете, Арнольдо. Разве нет?
– Есть маленько. Глубоко уверен в том, что ворующий патриот гораздо надежнее неворующего. Не крадут только поэты да марксисты крайне левого толка, одним словом – революционеры, имеющие наглость также именовать себя патриотами. Но мы-то с вами знаем истинную цену их патриотизма, генерал. Не так ли?
– Так, Арнольдо, так! Истина глаголет вашими устами!
– Я рад, что наши мнения совпадают. Но вы не закончили свой рассказ о матери мисс Мортон.
– Полковник Арнольдо, мне известно ваше умение держать язык за зубами. И все же поклянитесь святой девой Марией, что никогда никому…
– Клянусь святой девой Марией! – послушно повторил я, нажимая в кармане кнопку портативного магнитофона.
Министр опрокинул еще одну рюмку, встал и, пошатываясь, направился к одному из сейфов, рядком стоявших вдоль самой дальней стены его огромного кабинета. Он долго ругался и щелкал шифрованным замком, а когда дверца наконец открылась, знаком предложил мне приблизиться. Я подошел и заглянул внутрь сейфа. Там стояло и лежало десятка три пузырьков, пробирок и коробок разных размеров. Это было похоже на домашнюю аптечку. Чурано взял одну из пробирок, открыл ее и выкатил на ладонь желтый шарик величиной с горошину.
– Вот, – сказал он. – Это у них называется «изменить состояние здоровья объекта».
– У кого «у них»?
– У наших друзей из Лэнгли [13] . Если бросить такую горошину вам в суп или в пиво, она там сразу же растворится, и вы уснете, а через двенадцать часов проснетесь, вроде как после сильной пьянки. Если бросить две горошины, то вы не проснетесь никогда.
– Можно понюхать? – спросил я.
Чурано протянул мне пробирку.
– Нюхайте на здоровье. Они ничем не пахнут. Как золото. И цвет у них, как у золота.
Я понюхал, незаметно спрятал пару таблеток в карман и вернул пробирку министру.
– А вот отсюда нюхать нельзя, – продолжал тот, показывая мне пузырек с бесцветной жидкостью. – Одна капля этой влаги на вашем носовом платке – и вы в течение месяца тихо подохнете, причем ни один медик не докумекает, что с вами случилось… В тех коробках различные пилюли для развязывания языка. Есть такое и в ампулах. Если кто молчит и не колется… Я вообще-то не любитель таких средств. Я в бога верю. Это Рохес в химии души не чает и часто пускает ее в ход.
– Для чего вы показываете мне вашу аптеку, генерал?
– А для того, что несколько лет тому назад на банкете, устроенном в честь семидесятипятилетия президента, человек Рохеса бросил два желтых шарика в бокал с шампанским, который был подан Марии Корро.
– Зачем понадобилось убивать ее?
– Я уже говорил вам, что она спуталась с красными. Марию нельзя было просто упрятать в Монкану или еще куда-нибудь. Аурика ее боготворила. И Роджерс дал президенту совет сделать именно так. Мой тесть плакал, санкционируя убийство Марии. Он сам мне в этом признался. Он любил Марию. Но оставлять ее в живых было никак нельзя. Лучшие дома открывали перед ней двери. Сановники и военные выбалтывали в ее присутствии секреты государственной важности. А она выдавала наши тайны коммунистам. Более того, Мария стала делиться с ними своими деньгами, а это уже не укладывалось ни в какие рамки.
– Благодарю, генерал, – сказал я, выключая магнитофон. – Вы поведали мне весьма любопытную историю, но вряд ли она помогла бы мне найти ключик к сердцу мисс Мортон.
– Арнольдо, не забывайте: вы поклялись Мадонной, что никогда никому…
– Да я уже все забыл, генерал. Не волнуйтесь, на меня можно положиться. Давайте опрокинем еще по рюмке да и распрощаемся на сегодня. Служба есть служба. Гвардия ждет своего командира.
Тот день я оцениваю как день величайшего везения в моей работе, ибо информации, полученной мною от министра полиции, не было цены.
