Эдуард Тополь - 18+, или Последний аргумент
После ужина перешли на корму, к плавательному бассейну. Усталая Валенсия, переодевшись в купальник, первой вошла в воду и расслабленно легла на спину, глядя в звездное небо. В другой стороне бассейна раздался шумный всплеск: это толстяк Браун рухнул в воду всеми своими 150 килограммами.
Тихо заворчали двигатели, яхта тронулась и отошла от причала, россыпь звезд, яркими блестками мерцающих в черном небе, медленно поплыла над Валенсией. А еще через несколько минут шум двигателей стал нарастать, и над яхтой возник пунктир золотых огней «Золотых ворот».
Валенсия огляделась. Полковник Браун шумно и разлаписто плавал вдоль противоположного бортика бассейна. Но ни Марка, ни Ребера нигде не было видно. Валенсия вышла из бассейна, набросила на себя махровый халат и босиком поднялась в рубку, к капитану и рулевому.
– А где Марк и Ребер?
Капитан, пожилой немец с невозмутимыми серыми глазами, сказал:
– Они остались на берегу, леди. А вам просили передать вот это.
И вручил ей плотный темный конверт.
Валенсия удивленно открыла его.
В конверте был чек из «Bank of America» на двадцать тысяч долларов, подписанный Ребером Жулонтом, и записка в одну строку:
«Дорогая Валенсия! Мы думаем, ты знаешь, что делать. Марк и Ребер».
12
Утром, в 7.00, они оба – и Марк, и Ребер – стояли на причале, глядя, как пришвартовывается «Вирджиния».
По-джентльменски помогая Валенсии сойти на берег, полковник Браун сказал:
– Знаешь, милая, я инженер по образованию, окончил Алабамский индустриальный университет. Этим господам до Теслы, как до Луны. Но они получат финансирование.
– Спасибо, – сказала Валенсия. – Всего хорошего!
И, не взглянув на мужа и любовника, прошла мимо них к выходу из яхт-клуба, махнула рукой такси.
А еще через час она все в том же арендованном «Ниссане» катила на север по узкому мосту над заливом Окленд-Бэй. Слева была зелено-голубая водная гладь, покрытая золотым солнечным напылением, а справа архитектурная мешанина Силиконовой долины периода компьютерной лихорадки. Рядом с Валенсией, на пассажирском сиденье ежеминутно звенел ее «BlackBerry Pearl Diamond Edition», его экран сообщал попеременно: «МАРК»… «РЕБЕР»… «МАРК»…
Протянув правую руку, Валенсия взяла этот милый аппаратик стоимостью 88 000 долларов, переложила в левую и, высунув ее в окно, выпустила в воду залива.
После чего в Беркли сдала «Ниссан» в пункт проката «Hertz», пересела в свою «Тойоту», а в «San Francisco Mutual Bank» положила на свой счет чек на 20 000 долларов и попросила у кассира свой баланс.
– Баланс? – удивился кассир – молодой афроамериканец в форменном коричневом пиджаке «San Francisco Mutual Bank» и с модной прической набриолиненного дикобраза. – Извините, мисс, но час назад ваш менеджер снял все ваши деньги.
– Менеджер? – изумилась Валенсия. – Какой менеджер?
– Ну, как же, мисс. Вот ваш договор с банком. – И кассир показал ей шестистраничный, с мелким убористым текстом договор, который она подписала при открытии счета, прочитав только один пункт – про восемь процентов годовых. А теперь… – Посмотрите, мисс, пункт шестнадцать, – сказал кассир. – Восемь процентов вам начисляют, потому что ваш счет объединен со счетом мистера Ребера Жулонта, и он является менеджером этого счета, вы сами это подписали…
Часть третья
Нью-Йорк. Бриллиантовый район
1
Выйдя из лифта в отделанный мрамором холл компании «Roberts & Smith Co.», Валенсия мелкой походкой подошла к обширному полукруглому столу приемной:
– Доброе утро.
– Доброе, чем могу помочь? – сухо ответила секретарша, с первого взгляда оценившая ничтожность посетительницы – на ней было простенькое платьице нищей студентки, волосы стянуты на затылке в узел, никакой косметики на лице, а на ногах дешевые кроссовки, в каких ходят только курьеры. Да она и оказалась курьером – секретарши уровня процветающей нью-йоркской компании «Roberts & Smith Co.» не ошибаются.
– Я за пакетом для доктора Адамса, компания «Братья Адамс».
– Секунду… – оттолкнувшись каблуком от коврового пола, секретарша отъехала в своем кресле к боковому стеллажу с письмами и пакетами и стала быстро перебирать их тонкими пальцами с модным маникюром в серебристую крапинку.
А посетительница оглядела ее стол – четыре белых телефона (один из которых уже журчит деловым звонком), телефонный коммутатор, компьютер «Мас» последней модели, широкий, в полстола календарь-блокнот с четкими столбиками записей, стаканы с остро отточенными цветными карандашами и авторучками. А в тылу, за спиной – мраморный простенок с золотыми буквами «Roberts & Smith Co». Ничего лишнего, но все по «фирме».
– Извини, ничего нет. – Секретарша стремительно вернулась к столу и взяла телефонную трубку: – «Робертс энд Смит», доброе утро. Соединяю. – И, щелкнув рычажком коммутатора, снова посмотрела на посетительницу: – Для Адамса ничего нет.
– Неужели? Вы уверены? – удивилась та и, достав из холщовой сумки потертый блокнот, открыла его. – Это же «Робертс энд Смит», верно? Мистер Адамс из компании «Братья Адамс» послал меня за пакетом от мистера Гарри Купера…
– Извини, у нас нет никакого Купера.
– Правда? А я ехала из Лонг-Айленда… – чуть не до слез огорчилась курьерша и кивнула на телефоны: – Можно я позвоню мистеру Адамсу?
– Конечно, – сжалилась секретарша и подвинула ей один из телефонов.
– Спасибо, я быстро. – Неловким пальцем курьерша спешно набрала десятизначный номер. – Алло! Доброе утро. Можно доктора Адамса?
Но в трубке был только стандартный голос автоответчика: «К сожалению, сейчас мы не можем ответить на ваш звонок…»
– Черт! – огорчилась курьерша и положила трубку. – Извините, – сказала она секретарше. – Спасибо. Большое спасибо…
И, совершенно расстроенная, направилась к лифту.
А секретарша, тут же забыв о ней, сняла трубку с очередного приглушенно журчащего телефона:
– «Робертс энд Смит», доброе утро…
«Динь» – пропел подъехавший лифт, над его дверью загорелось табло с числом «32», и огорченная курьерша вошла в кабину, нажала кнопку «31».
Через секунду, выйдя из лифта в залитый светом и отделанный под сталь холл компании «Industrial Management Co.», она той же скромной и почти шаркающей походкой подошла к обширному прямоугольному столу приемной:
– Доброе утро.
– Доброе, чем могу помочь? – ответила чернокожая секретарша.
– Я за пакетом для доктора Адамса, компания «Братья Адамс».
– Секунду… – оттолкнувшись каблуком от паркетного пола, секретарша отъехала в своем кресле к дальнему концу стола с невысоким стеллажом для писем и пакетов.
А посетительница бегло оглядела этот стол – тоже четыре телефона, компьютер «Мас», стаканы с остро отточенными карандашами. А за спиной строгий стальной простенок с золотыми буквами «Industrial Management Co».
– Как ты сказала: для доктора Адамса? – спросила секретарша, перебирая конверты и пакеты.
– Да, пакет для Стива Адамса, компания «Братья Адамс»…
– К сожалению, ничего нет.
– Вы уверены? – удивилась курьерша и, достав из рюкзачка потертый блокнот, открыла его. – Это же «Индастрел Менеджмент Компани», так? Мистер Адамс из компании «Братья Адамс» послал меня сюда за пакетом от мистера Купера…
– Извини, дорогая, но у нас нет никакого Купера.
– Правда? А я ехала из Лонг-Айленда… – снова чуть не до слез огорчилась курьерша и кивнула на телефоны. – Можно я позвоню?
– Конечно. – Секретарша подвинула ей один из телефонов.
– Спасибо, я быстро. – Курьерша набрала десятизначный номер. – Алло! Доброе утро. Можно доктора Адамса?
Но в трубке был тот же автоответчик: «К сожалению, мы не можем…»
– Черт! – огорчилась курьерша и положила трубку. – Извините. Спасибо. Большое спасибо… – И направилась к лифту.
«Динь» – пропел подъехавший лифт, над его дверью загорелось табло «31», и курьерша вошла в кабину, нажала кнопку «30».
Через секунду, выйдя из лифта в грохочущий музыкой и расписанный нотами холл компании «Jazz & Country Music Production Ltd.», она подошла к столу приемной:
– Доброе утро! Пакет для доктора Адамса, компания «Братья Адамс»…
– Что? Повтори… – дергаясь в такт музыке, не расслышал ее молодой секретарь.
…Спустя три часа, ровно в 13.03, Валенсия вышла из небоскреба на углу 46-й улицы и Пятой авеню. И, оказавшись в потоке прохожих на солнечной стороне улицы, устало закрыла глаза. Да, она устала так, словно перетащила на себе тонну груза. Три часа непрерывной актерской работы – это, оказывается, изнурительный труд. Надо бы присесть в ближайшем кафе, выпить холодного апельсинового сока. Но нельзя – сейчас ланч-тайм, в это кафе могут зайти секретарши, у которых она только что была. И значит – вперед, нужно отойти от 46-й хотя бы на несколько кварталов.
Валенсия выпрямилась и как-то разом преобразилась. Куда подевались эти скромно согнутые плечи курьерши, этот огорченный взгляд, эта приниженная и почти шаркающая походка? Освободив стянутые на затылке волосы и растрепав их по плечам, она снова стала стройной красоткой с гордо поднятой головой и тем вызывающим взглядом, каким умеют смотреть на мир девушки, знающие себе цену. Именно этим победным взглядом она окинула всю Пятую авеню – и густой поток клерков, высыпавших сюда в обеденный перерыв потрепаться и перекусить, и иностранцев, спешащих из одного дорогого магазина в другой с бумажными сумками «Lord & Taylor», «Saks Fifth Avenue» и «Victoria Secrets», и курьеров с рюкзачками, летящих по тротуарам на роликовых коньках.