Чингиз Абдуллаев - Балканский синдром
Орлич снова перевел. Николич опустил голову и вдруг беззвучно заплакал. Капитан посмотрел на Дронго:
– Он в таком состоянии, что ему нужно вызывать врача. Кажется, у него истерика.
– Я должен быть уверен, что он не слышал никакого шума, – безжалостно объяснил Дронго.
Николич продолжал плакать, уже не стесняясь своих слез.
– Я ни в чем не виноват, – твердил он, – я ничего не знаю…
Было понятно, что в таком состоянии он не сможет нормально разговаривать. Несчастный Николич просто сломался под грузом свалившихся на него обвинений, физических и психологических испытаний.
– Зовите врачей, – решил Дронго, и капитан выбежал из комнаты. А эксперт подошел к стеклу, глядя на плачущего охранника. Так притворяться просто невозможно. Он действительно на грани… В его комнату уже ворвались врач и офицер, прикрепленный к Николичу. Дронго услышал шаги и за своей спиной. Это вошли Орлич и Антич.
– Видите, к чему приводит ваша бесцеремонность, – покачал головой Антич, – вы подвергли его такому испытанию…
– Боюсь, что вы приписываете свои успехи другим, – возразил Дронго, – это ваши следователи довели его до такого состояния.
Он вышел первым. Следом вышли остальные. Николичу уже делали укол.
– Его нужно отпускать, иначе вы получите полного психопата, – убежденно произнес Дронго, обращаясь к Античу.
Тот пожал плечами.
– Это не в моей компетенции, – заявил он, – и я не думаю, что было бы сейчас целесообразно его отпускать. Он, безусловно, что-то слышал, ведь на пленке мы ничего не можем услышать, только лишь видеть.
– Неужели вы не понимаете, что просто сломаете психику парню? – мрачно спросил Дронго. – Он уже сейчас искренне верит в нечистую силу. Вы его просто загнали в угол, а сейчас добиваете. Я уже не говорю про те лошадиные дозы лекарства, которые вводили ему для подавления воли. Неужели вы считаете, что это могло пройти бесследно?
Орлич несколько озадаченно смотрел на Дронго, но все исправно переводил.
– Это вопросы не ко мне, – отмахнулся следователь. – Что делать с Николичем, решалось на самом высшем уровне.
Дронго не стал больше говорить на эту тему. Но когда они вышли из здания тюрьмы, он с изумлением увидел, что к их машине подходит Антич.
– Разве он поедет с нами? – поинтересовался Дронго у Павла.
– Да, он должен быть вместе с нами, когда мы будем беседовать с Недичем, – немного виноватым тоном доложил тот.
– Когда мы встречаемся с Недичем?
– Примерно через полтора часа, – ответил капитан.
– Скажите Античу, что мы едем в гостиницу, – попросил Дронго. – Если ему так важно присутствовать на нашей беседе, он может приехать к трем часам дня в прокуратуру. До свидания.
Орлич перевел эти слова не без явного удовольствия. Следователь мрачно кивнул, уже понимая, что приехавший эксперт просто не хочет возвращаться с ним в прокуратуру в одной машине. Дронго и Орлич уселись в салон автомобиля, и водитель отъехал от здания тюрьмы.
– Давайте в какой-нибудь приличный ресторан, – предложил Дронго, – у нас есть еще полтора часа.
– Вы его обманули, – понял Орлич.
– Нет. Просто не захотел обедать в его компании. Они мне все очень не нравятся. Ни прежний Бачанович, ни нынешний Антич. Нельзя быть такими жестокими и бескомпромиссными. Чтобы любым способом добиться результата, они готовы даже угробить этого молодого человека.
– Вы думаете, они делают это нарочно? – спросил Орлич.
– Надеюсь, что нет. Им просто результат важнее человека. Типичный синдром следователей, когда в погоне за результатом забывают о конкретных людях.
Орлич сказал водителю, куда им ехать, и тот повернул машину направо. Дронго устало откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
– Вам нужно немного отдохнуть, – заметил Павел, – вы слишком переживаете из-за этого дела. Думаю, что с Недичем вам будет полегче.
– Я в этом уверен, – сказал Дронго, не открывая глаз. И тут же почувствовал, как замер капитан. Даже сквозь закрытые глаза.
– Почему? – шепотом спросил Орлич.
– Слишком много совпадений, – пояснил Дронго. – Недич попадает в охрану буквально накануне этого важного совещания, его никто раньше не видел и не знает. Ему поручают фактически дублировать охрану Николича, и его единственного впускают в дом. После ареста его почти сразу отпускают. И, наконец, руководителя следственной группы Бачановича, который слишком активно разрабатывает линию Недича, просто отстраняют от руководства следственной группы, а появившийся Антич даже не позволяет мне нормально общаться с Николичем на эту тему и вообще обсуждать Недича. При этом Бачановичу прямо говорят о государственных интересах, в силу которых Недича нельзя особо допрашивать. Все понятно и без дальнейших пояснений. Недич – не обычный сотрудник охраны, а наверняка высокопоставленный офицер службы безопасности, специально приставленный к Баштичу на время этого совещания. И именно этим объясняются все метаморфозы, произошедшие с ним. – Открыв глаза, он посмотрел на ошеломленное лицо Орлича и снова закрыл их.
Орлич целую минуту сидел молча, словно опасаясь нарушить молчание, а потом неожиданно спросил:
– Как вы это поняли?
– Значит, вы тоже об этом знали, – добродушно произнес Дронго. – Я примерно так и думал, просто мне, как иностранцу, нельзя было об этом говорить. И не нужно так волноваться. Я не собираюсь выдавать ваши секреты иностранным спецслужбам. Просто мне не нравится, когда меня держат за дурака.
Жаль, что он не видел, с каким восхищением и изумлением смотрит на него капитан Павел Орлич.
Глава девятая
В свой кабинет, который был выделен им для работы, они вернулись к трем часам дня. В нем уже располагался Антич, терпеливо дожидающийся их появления. Дронго кивнул ему и прошел на свое место, благо приехавший следователь не стал занимать его кресло. Орлич уселся рядом.
– Когда должен приехать Недич? – уточнил Дронго.
– Он уже должен был приехать, – сказал Павел, взглянув на часы. Подняв трубку, он позвонил дежурному, но тот сообщил, что свидетель Недич пока не прибыл.
– Я хотел вас предупредить… – начал Антич. – Дело в том, что господин Недич не просто рядовой офицер охраны, он был прислан туда в качестве наблюдателя из службы безопасности, и ему, очевидно, доверяют, если решили не привлекать к уголовной ответственности.
Павел перевел его слова, с трудом сдерживаясь от смеха. Дронго только пожал плечами
– Что и требовалось доказать. Тогда почему такая секретность и почему нельзя было об этом достаточно честно сказать вашему предшественнику?
– Он об этом знал, – ответил Антич, – но настаивал, что Недич может быть среди основных подозреваемых, хотя ему несколько раз объясняли, что этот офицер был специально прислан для контроля за обстановкой.
– К сожалению, я должен согласиться с вашим предшественником, – заметил Дронго. – Как именно осуществлял контроль этот Недич, если в этом доме произошло убийство? Значит, он как минимум не справился со своим основным поручением.
– У него не было задания охранять вице-премьера, – возразил покрасневший Антич, – у него была совсем другая задача.
– Вы знаете, какая? – быстро уточнил Дронго.
– Не знаю, – ответил следователь, побагровев еще больше.
Позвонивший дежурный доложил, что приехал офицер Радко Недич, и Павел разрешил выдать ему пропуск. Через несколько минут в кабинет вошел Недич. Ему было около сорока лет. Спокойный взгляд зеленоватых глаз человека, знающего свою силу, и фигура спортсмена, хотя виски уже совсем седые. Дронго пожал руку вошедшему. Он видел, как напряглись при его появлении следователь Антич и капитан Орлич.
– Садитесь, господин Недич, – пригласил свидетеля Дронго. – Насколько я понял, вы пользуетесь особым доверием сотрудников прокуратуры, если вас сначала хотели арестовать, но затем изменили решение. Или успели арестовать и потом выпустили?
– Не успели. Меня никто не арестовывал по той простой причине, что я никого не убивал.
– Но охранники вас не знали. И Даниэла Милованович, работавшая с вице-премьером, вас тоже раньше не видела. Судя по тому, что мне удалось узнать, вас специально послали в этот особняк с каким-то определенным заданием. Только не лгите, что вы обычный охранник.
Павел перевел слова Дронго, но последний готов был поклясться, что Недич понял его слова еще до того перевода. Недич пожал плечами.
– Что именно вы хотите?
– Капитан Недич, какое у вас звание на самом деле? – неожиданно громко спросил Дронго. – Майор или полковник? Только откровенно. Отвечайте сразу, вы ведь понимаете по-русски. Быстрее!
Такой напор не произвел на Недича никакого впечатления. Он спокойно взглянул на Орлича и спросил:
– Что он сказал? Я его не понял. – А услышав перевод, усмехнулся. – Скажите ему, что я только капитан.
