Чингиз Абдуллаев - Кубинское каприччио
– Вы все еще подозреваете кого-то из нас?
– Нет. Но я хочу понять, кто мог убить знакомую вашего дяди. Его садовник, водитель, его домработница, его родственница и ее сын, его бывший помощник. И его врач, который с трудом передвигается в свои восемьдесят лет. Список подозреваемых довольно странный.
– Я понимаю, – согласился Борис, – но только кто-то из них мог забрать алмаз и спрятать его. Чужой бы сюда не вошел. Собаки бы подняли такой шум, что его бы все услышали.
И словно опровергая его мысль, неожиданно скрипнула дверь в спальню. Они обернулись. На пороге стояла незнакомая Дронго женщина. Она испуганно смотрела на него.
Глава 9
– Добрый день, – сразу встрепенулся Борис, – познакомьтесь. Это наша Фатьма-ханум, которая работает в доме. А это господин Дронго. Он старый друг нашей семьи.
Женщине было лет сорок. Миловидное лицо, испуганные глаза, выступающие скулы. Чуть больше или чуть меньше сорока лет. Цветастое темное платье, платок, накинутый на плечи. Фатьма жила на другом берегу и была лезгинкой. Странно, что Борис считал ее достаточно пожилой. Наверно, он знал ее еще тогда, когда приезжал сюда мальчишкой. А она тогда уже была взрослой и самостоятельной девушкой, которая работала санитаркой. Разница в несколько лет, которая была непроходимой пропастью в его детстве, подсознательно осталась в нем на всю жизнь.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Дронго.
Она испуганно кивнула. Очевидно, ей не хотелось разговаривать с посторонними. Она взглянула на Бориса.
– Вы будете обедать? – спросила Фатьма.
– Обязательно, – кивнул Измайлов, – ты уже все приготовила?
– Да. Я принесу обед в вашу гостиную. – Она повернулась и вышла из комнаты.
– Собаки не лаяли, – напомнил Дронго, – они ее спокойно пропустили.
– Конечно. Она для них больше чем хозяйка, которой здесь уже давно нет. Валиду собаки не признавали хозяйкой. И Хуршиду, нашу родственницу, почему-то не любили. Хотя понимали, что она своя. Не лаяли, но ворчали. А вот Фатьму они признавали своей безоговорочно. Вот такие умные животные.
– По-моему, все объясняется более прозаически. Она просто их кормит, и они к ней привыкли.
– Возможно, и так, – согласился Измайлов, – но в любом случае они чувствовали в ней настоящую хозяйку.
Дом был большим и похожим на подлинное родовое гнездо. Очевидно, он строился с таким расчетом, чтобы здесь могли проживать все потомки братьев Измайловых. Но так получилось, что после смерти Семена Борисовича в доме стояла гулкая тишина. Дронго подумал, что в подобном доме могут появиться привидения. И обыскать такой дом даже за несколько дней практически невозможно. Внизу, на первом этаже, находились гостиная, большой кабинет, отдельная столовая, примыкающая к кухне, библиотека, в которой были собраны книги и минералы из коллекции еще прадеда нынешних владельцев дома – Ибрагима Измайлова. Он и построил этот монументальный дом, больше напоминающий небольшой замок, чем обычный домик сельского жителя. Впрочем, в Красной Слободе было много таких домов. Их разрешали строить в начале прошлого века и в двадцатые годы, еще до того как в стране стали вводить строгие нормы метража и отводить шесть соток на строительство.
Они спустились к обеду, когда послышался шум приехавшей машины. Дронго выглянул в окно. Из темного «Мерседеса» вышли женщина и молодой мужчина. Это были Хуршида Давудова и ее сын Туфан. Женщина была высокого роста, одета в темное платье, словно еще держала траур по своему дальнему родственнику. У нее были крючковатый нос, резкие черты лица, немного выпученные глаза. Сын не был похож на мать. Он был среднего роста, полный, с короткими вьющимися волосами, похожий на небольшого бегемота. Недовольно посмотрев в сторону Гулама и Исы, он оставил ключи на капоте, коротко приказав отогнать свою машину под навес, и вошел в дом следом за матерью. От Дронго не укрылось, с каким недовольством взглянули на приехавших оба бывших работника Семена Борисовича.
Родственники вошли в дом. Они встретились в гостиной на первом этаже.
– Здравствуй, Борис, – мрачно произнесла Хуршида, подходя к родственнику и обнимая его.
Ее сын просто поднял свою короткую тяжелую руку. У него был немного вздернутый нос, и поэтому он больше походил на свинью, чем на бегемота, подумал Дронго. Туфан недовольно оглядел приехавшего гостя.
– Это господин Дронго, – пояснил Измайлов, показывая на гостя, – он приехал вместе со мной.
– Здравствуйте. – У Хуршиды было такое лицо, словно она подавилась лимоном.
– Дронго? – переспросил Туфан. – Я, кажется, где-то слышал это необычное имя. Вы артист или музыкант?
– К сожалению, ни то ни другое, – развел руками Дронго.
– Почему к сожалению? – спросил Туфан.
– Артистом и музыкантом сейчас выгодно быть. Можно хорошо зарабатывать на свадьбах, – пошутил Дронго.
– А вы мало зарабатываете? – подозрительно спросил Туфан, глядя на одежду гостя.
– Не жалуюсь. Но у меня сложная работа. Я врачую души, а это достаточно сложно.
– Значит, вы доктор, – вмешалась Хуршида. – Чем именно вы занимаетесь? Хирург или терапевт?
– Иногда бываю хирургом, иногда терапевтом, – ответил Дронго, сдерживая смех. Он видел, как смотрит на него Борис Измайлов, и решил продолжать игру до конца. – Все зависит от обстоятельств конкретной запущенности той или иной болезни.
– Что значит «врачуете души»? – спросил более образованный Туфан. – Вы экстрасенс? Или какой-нибудь маг-целитель?
– Господин Дронго юрист, – решил наконец вмешаться Борис, – и когда он сказал, что «врачует души», он имел в виду терапевтический характер своей помощи разным людям. Или хирургический, если приходится удалять конкретного человека из общества.
– Я вспомнил, – сразу сказал Туфан, – я был в ресторане «Дронго», который открылся в Москве. Кажется, на шоссе Энтузиастов. Вы имеете к нему какое-то отношение?
– Нет. Они просто взяли мое имя.
– Странное имя. Какое-то не наше. Больше похоже на югославское или белорусское. Я еще тогда подумал, что у вас не наше имя.
– Это не имя. Меня обычно так называют. Это в честь небольшой птицы, которая ничего не боится и умеет имитировать голоса чужих птиц.
– Вас назвали в честь птицы? – усмехнулся Туфан. – Вы смелый человек, если говорите подобные вещи.
– Я давно уже перестал комплексовать по этому поводу, – улыбнулся Дронго, – некоторых называют в честь змей, некоторых – в честь птиц. У меня были знакомые, которых называли акулой или тигром. И никто не обижался. У меня был даже школьный товарищ, которого все называли бобром. Он был маленький и толстый. А к десятому классу он назло всем вырос и похудел.
– Смешно, – сказал Туфан. – Значит, вы юрист? Интересно, чем вы занимаетесь?
– Работаю по специальности, – уклончиво ответил Дронго.
– Идемте обедать, – предложил Борис, – Фатьма уже все приготовила. Тетя Хуршида, как вы себя чувствуете?
Они прошли к столу, стоявшему у окна. Расселись. Фатьма стала расставлять тарелки на столе. Хуршида недовольно взглянула на нее, затем отвернулась, ожидая, когда прислуга выйдет из комнаты. И только затем начала говорить.
– Отвратительно, – вздохнула Хуршида, – мы только сейчас приехали из Баку. Вчера почти всю ночь не спали. Туфан приехал только под утро…
– Это не обязательно сейчас обсуждать, – недовольно заметил ее сын.
– Но я волновалась, – перебила его мать, – и очень нервничала за тебя.
– И где он был? – спросил Борис.
– У меня были свои дела, – уклонился от ответа Туфан.
– Какие дела, – встрепенулась мать, – он провел всю ночь в полиции. Можете себе представить? Подрался с кем-то в баре и устроил скандал. Только этого нам не хватало. Потом приехал наш родственник, который работает в главном управлении полиции города, и освободил его.
– Когда вы попали в полицию? – уточнил Дронго.
– Ночью, – отмахнулся Туфан.
– В полночь, – вмешалась мать.
– Значит, вы провели почти всю ночь в отделении полиции, – подвел итог Дронго и, взглянув на Бориса, заметил: – Прекрасное алиби, если нарочно спровоцировать драку.
– Я ничего не провоцировал, – разозлился Туфан, – этот тип мне еще заплатит за свое хамство. Я его пристрелю.
– У тебя есть пистолет? – встрепенулся Борис.
– Если понадобится, найду, это не проблема, – недовольно ответил Туфан, – или возьму пистолет, который был у нашего дедушки.
– Какой пистолет? – не понял Борис.
– Хватит, – теперь уже вмешалась мать, – не нужно об этом говорить.
– Какой пистолет, тетя Хуршида? – тихо переспросил Измайлов.
– У нас был пистолет, – резко ответила Хуршида, – остался от моего тестя. Старый пистолет.
– Какой марки?
– Откуда я знаю. Зачем ты меня спрашиваешь? Кажется, «ТТ», но я точно не помню. И никогда его Туфану не давала.
Борис взглянул на Дронго. Положил вилку на стол.
