Александр Надеждин - Возвращение Одиссея. Будни тайной войны
Взоры всех присутствующих в лаборатории немедленно переместились прямо, в сторону окна, за которым они увидели лишь сидящего в кресле статного мужчину с русыми вьющимися волосами и римским профилем, облепленного датчиками и, судя по его сосредоточенной позе, находящегося в полной боевой готовности к предстоящему аутодафе. Его прежний собеседник в белом халате, так и оставшись в памяти зрителей безымянным героем с неопознанной внешностью, словно растворившись в воздухе, куда-то исчез вместе со своей, похожей на крутящийся музыкальный стул, табуреткой.
– Михаил Альбертович... – внезапно раздался в почти мертвой тишине помещения лаборатории немного усиленный динамиком и поэтому чуть искаженный спокойный, ровный и почему-то как-то сразу располагающий к себе голос главного участника предстоящего священнодействия, – вы готовы к сеансу? Можно начинать?
– Да, конечно, – не менее спокойно, но гораздо более собранно ответил сидящий в кресле «пациент». Звук его голоса, тоже, по всей видимости, проходящий мембраны какого-то невидимого усилителя, был абсолютно такой же степени громкости и четкости, как и у ведущего с ним диалог оператора, что, если закрыть глаза, создавало иллюзию присутствия самого обладателя голоса по эту сторону стеклянного барьера.
– Я предлагаю... – продолжил оператор, – построить нашу беседу следующим образом. Мы будем задавать вам вопросы, на которые вы нам постараетесь максимально точно и, самое главное, искренне ответить. Если в ходе этого опроса выяснится, что мы обошли своим вниманием некоторые, на ваш взгляд, важные вещи, то вы можете потом к ним самостоятельно вернуться и высказать все, что вы считаете необходимым сообщить нам по данному предмету или теме. Есть у вас какие-то возражения против такой программы и режима нашей дальнейшей работы?
– Нет.
– Очень хорошо. Мой помощник должен был вас предупредить, но я хочу еще раз напомнить: на вопросы, предполагающие альтернативный положительный либо отрицательный ответ, просьба отвечать кратко и односложно: «да», «нет». Если какой-то вопрос по своей формулировке будет для вас непонятен, не стесняйтесь попросить повторить его или уточнить. Договорились?
– Договорились.
– Отлично. Тогда приступим. Вопрос первый. Ваше имя Владимир?
– Нет.
– Александр?
– Нет.
– Михаил?
– Да.
– Вы родились в Киеве?
– Нет.
– В Новосибирске?
– Нет.
– В Севастополе?
– Да.
– В данный момент вы находитесь в Париже?
– Нет.
– В Москве?
– Да.
– Вы вступили в противозаконную связь с представителями американских спецслужб приблизительно пять лет тому назад?
– Нет.
– Два года назад?
– Нет.
– Год назад?
– Да.
– В данном случае речь идет непосредственно о Центральном разведывательном управлении Соединенных Штатов Америки?
– Да. Впрочем, я не могу быть уверен на сто процентов.
– Вы вступили с ними в связь по своей инициативе?
– Нет.
– Вы были вынуждены это сделать?.. Я очень прошу вас отвечать на мои вопросы максимально быстро, без пауз. Мой помощник должен был обратить ваше внимание и на это.
– Я не знаю, как ответить однозначно на этот вопрос. Меня вынуждали, да. С одной стороны. Но... в конечном счете я пошел на сотрудничество по своей воле. Рук мне не ломали, каленым железом не жгли.
– Ну, вот вы и дали однозначный ответ. Идем дальше. Вы сообщали... своим новым партнерам информацию служебного характера, входящую в сферу вашей компетенции?
– Да.
– Были ли среди этой информации сведения секретного характера, содержащие государственную и военную тайну?
– Да.
– Были ли среди этой информации сведения, сообщенные вами добровольно, без нажима, по вашей собственной инициативе?
– Нет.
– Касалась ли эта информация ваших товарищей, сотрудников парижской резидентуры?
– Да.
– Исчерпывается ли эта информация только теми сведениями, о которых вы упомянули в своих письменных показаниях?
– Да.
– Эти сведения включали в себя московские адреса сотрудников парижской резидентуры?
– Нет.
– Это относится и к московскому адресу самого резидента?
– Да.
– Работавшие с вами представители ЦРУ интересовались им в свете проводимой ими операции?
– Да.
– Почему вы им его не сообщили?
– Во-первых, я его просто не знал.
– А во-вторых?
– А во-вторых... это уже не важно.
– Получали ли вы за сообщенные вами сведения какое-либо материальное вознаграждение?
– Да.
– Вы получали это вознаграждение в форме денежных средств?
– Да.
– Вам помещали их на банковские счета?
– Нет.
– Вы получали их только наличными?
– Да.
– В долларах США?
– Нет.
– В евро?
– Да.
– Вы давали какие-нибудь расписки за полученные средства?
– Да, но не всегда.
– Общая сумма полученного вами денежного вознаграждения за весь период вашего сотрудничества превышает сто тысяч евро?
– Нет.
– Пятьдесят тысяч евро?
– Нет.
– Двадцать тысяч?
– Нет.
– Десять тысяч?
– ... Да.... Наверно. Я не уверен.
– Вы рассчитывали на длительное продолжение вашего сотрудничества с ЦРУ?
– Нет.
– Вам были обещаны какие-либо гарантии вашего благополучия, социального и материального обеспечения в случае возможного провала и последующего ухода на Запад?
– Да.
– Они вас удовлетворяли?
– Я не знаю. Мне они не были нужны.
– Вам давали какие-либо инструкции на случай вашего провала и возможного ареста?
– Да.
– Для вас была на этот случай подготовлена какая-то легенда?
– Да.
– Снабдили ли вас, на время вашего нынешнего пребывания в Москве, какими-либо звукозаписывающими или звукопередающими устройствами?
– Нет.
– Должны ли вы дать в случае вашего провала какой-либо соответствующий условный сигнал?
– Да.
– Такой сигнал только один?
– Нет.
– Их несколько?
– Да.
– Должны ли вы выйти на связь с представителями ЦРУ в Москве во время вашего нынешнего пребывания здесь?
– Да. Я это должен сделать в том случае, если мое возвращение в Париж, по тем или иным причинам, задержится на срок больше одной недели.
Следующий вопрос бы задан уже не хозяином кабинета, а сидящим рядом с ним человеком в строгом черном костюме, который, произнеся его, то ли намеренно, то ли непроизвольно подстроился под тон и манеру своего предшественника, подавшись при этом чуть вперед и замерев в немного скованной напряженной позе.
– Речь идет об очной личной встрече?
– Нет. Речь идет о тайниковой операции. Которая должна быть проведена на следующий день после моего выхода на контрольный маршрут.
– Когда это должно произойти?
– Выход на контрольный маршрут в субботу, двадцать девятого ноября. Сама операция – на следующий день, в воскресенье.
– Вам известно, почему для этого выбраны именно выходные дни?
– Нортон опасался, что в будние дни мне не удастся вырваться из-за забора... то есть отлучиться отсюда в течение рабочего дня. А мероприятие с моим проходом по контрольному маршруту, по их сценарию, должно быть осуществлено в светлое время суток.
– Нортон – это представитель ЦРУ, который поддерживает с вами непосредственную связь? Иными словами, ваш куратор?
– Да.
– Это его настоящее имя?
– Не знаю. Сомневаюсь.
– Вы хорошо помните детали и обстоятельства предстоящей операции?
– Да.
– Тогда я попрошу вас сейчас нам о них рассказать. Постарайтесь передать содержание данных вам инструкций достаточно лаконично, но в то же время максимально подробно и полно.
– Хорошо. Значит, так. Двадцать девятого ноября, в субботу, в тринадцать часов пятнадцать минут я должен... на своей личной машине... подъехать на Чистопрудный бульвар, к театру «Современник», и там припарковаться.
– Где, на самом бульваре, на проезжей части?
– Нет, на специальной стоянке, возле театра, с левой стороны. Причем машину следует поставить задней стороной к стене театра.
– А если на стоянке не будет ни одного свободного парковочного места?
– Стоянка переполнена вечером, во время спектаклей. В дневное время на ней всегда есть свободные места.
– Вы это сами знаете или вам об этом сказал Нортон?
– Мне об этом сказал Нортон.
– Хорошо. Далее?..
– Далее, я должен зайти через центральный вход в кассы театра, купить там билет на завтрашний... то есть на следующий день, на воскресный вечерний спектакль, желательно как можно ближе в партер и на крайние места.
– При условии, что в зале будут свободные места?
– На этот спектакль должно быть достаточно свободных мест.
– Это вам тоже Нортон сказал?
– Да.
– Он сообщил вам название спектакля?
– Нет.
– В театрах иногда бывают замены спектаклей.
– Я тоже задал Нортону этот вопрос. Он мне ответил, что в этих случаях свободных мест бывает еще больше.
– Понятно. Что затем?
