Жерар Вилье - Человек из Кабула
Она повернулась к Малко и повторила:
– Жаль, что и ты не пошел со мной. У нас могла бы быть любовь в воде. Я очень люблю любовь в воде. Полковник Пильц чуть не лопнул от приступа смеха:
– Вот-вот, ах как хорошо, любовь в воде... с рыбками.
Он хохотал так заливисто, что Малко засомневался: не над ним ли смеется полковник. Ему так и не удалось понять, что могло так рассмешить немца. Посерьезнев, полковник сказал:
– У меня нет времени на любовь в воде, а ведь я совсем легкий.
Он встал и сделал два нелепых прыжка.
– Посмотрите, какой я легкий.
Малко торжественно подтвердил:
– Очень легкий, Курт. Если бы не эти китайцы, то мы могли бы все вместе заняться любовью в воде.
– Ах, эти китайцы!
Полковник озабоченно сморщил лоб. Малко немедленно подхватил:
– К счастью, завтра все решится.
Он сказал это наугад.
Полковник с укором посмотрел на него.
– Не завтра, а послезавтра, когда его доставят в Пешавар.
И он снова громко расхохотался. Биргитта нахмурила брови.
– Курт, одень что-нибудь. Здесь холодно.
Полковник с недоумением посмотрел на нее и сказал сам себе:
– Холодно не здесь, а там, особенно у Хайберского прохода.
– Но ведь в машине не холодно, – уточнил Малко.
Курт посмотрел на него так, как если бы услышал что-то несусветное:
– Ну кто ездит на машине по караванным тропам? Нахмурив брови, он смотрел на Малко, как строгий учитель, отчитывающий нерадивого ученика. Затем дотронулся рукой до лба и сказал:
– Голова болит.
С каждой секундой его голос становился все нормальнее. Малко мысленно подвел итог. Теперь он знал, что Линь Бяо послезавтра будет отправлен в Пешавар, причем не по шоссе. Ну что же, пусть все остальное выясняет Томас Сэндс. Хватит испытывать судьбу...
Но вот и ему, Малко, настала очередь улечься и закрыть глаза. Биргитта, сидя рядом с ним, бессвязно повторяла:
– Какое солнце! Нет, какое солнце!
Обессиленный Малко сразу же погрузился в бессознательное состояние. В то же время его мучила мысль, что, проснувшись, он ничего не вспомнит.
* * *Верблюд бежал к горе, которая все время удалялась. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась оранжево-розовая пустыня.
Малко, сидя верхом на животном, покачивался в такт его шагам. Вдруг он открыл глаза. Над ним склонился полковник Пильц и тряс его за плечо.
– Проснитесь.
Совсем одуревший, Малко сел. Единственный глаз Пильца по-прежнему был налит кровью, но, судя по всему, немец пришел в себя. Биргитта, уже одетая, сидела в кресле, насупившись.
– Который час? – спросил Малко.
– Пять, – ответил немец.
Малко проспал около двух часов. Он встал и пригладил рукой растрепавшиеся волосы.
– Прошу извинить меня.
Курт Пильц изобразил на лице что-то вроде улыбки.
– Ничего, ничего. Я тоже немного поспал. Этот чертов наркотик...
Биргитта подняла голову. Сквозь свои длинные ресницы она с неприязнью посмотрела на немца.
– Никакой он не чертов, – зло сказала она. – Если бы мы были настоящими друзьями, то это было бы потрясающе. Мы бы рассказали друг другу, что нам каждому приснилось.
Курт прокашлялся и внимательно посмотрел на Малко. Его изуродованная губа чуть заметно подергивалась.
– Мы все же немного поговорили друг с другом, – заметил он. – Я хорошо помню, что беседовал с нашим другом. Но точно не помню о чем. А вы?
Его здоровый глаз почти полностью закрылся. Малко почувствовал, как у него по рукам забегали мурашки. Его охватил страх. Немец собирался устроить ему ловушку. Какой смысл выведывать его мысли, если его собирались прикончить на этой расположенной в безлюдном месте вилле...
Он натужно улыбнулся и решил играть ва-банк.
– Не знаю, должен ли я все это вам повторить... Возможно, вам это напомнит о чем-нибудь не очень для вас удобном. Я почти все забыл...
Полковник Курт Пильц превратился в каменную статую.
– Прошу вас все-таки рассказать, – заявил он ледяным тоном.
Малко постарался принять как можно более смущенный вид.
– Понимаете, речь идет об очень интимных вещах...
– Да, да, понимаю, – с нетерпением произнес полковник. – Так о чем же таком я говорил?
Малко придал своим глазам по возможности наиболее сконфуженное выражение.
– Так вот, вы говорили о том, как вы в воде занимаетесь любовью с мадемуазель, а я...
Выражение лица немца сразу утратило напряженность. Он расхохотался:
– Но это ведь очень гигиенично, очень, не правда ли, Биргитта?
Молодая немка выразительно посмотрела на Малко, и тот сразу почувствовал, что она хоть сейчас готова ему отдаться.
– Да, – ответила она с напускным безразличием.
Курт Пильц потер руки. Было видно, что он успокоился и вновь стал гостеприимным хозяином:
– Я вам дам машину и шофера, чтобы отвезти вас в гостиницу, – сказал он. – Мне представляется, что Биргитта устала, и поэтому ей лучше пока остаться здесь.
Малко с трудом сдержал вздох облегчения.
– В это время такси в Кабуле уже не найдешь, дорогой мой.
Он проводил Малко до выхода, что-то приказал одному из своих «горилл» и пожал гостю руку.
– Надеюсь, в следующий раз мы проведем вечер более интересно, – сказал он. – Биргитта слишком уж увлекается этими своими наркотиками. Я их иногда тоже немного принимаю, чтобы доставить ей удовольствие.
– Мы отлично провели этот вечер, – заверил его Малко.
Он облегченно вздохнул лишь тогда, когда сел в «мерседес». Мысленно он сфотографировал эту виллу, окруженную высоким черным забором и расположенную рядом со строящейся больницей.
Осталось только узнать, где генерал Линь Бяо пересечет границу. И захватить его. Просто ужасно, что наркотик может сделать с таким хладнокровным и обычно хорошо владеющим собой человеком, как полковник Пильц. Он превращается в безвольную куклу.
Глава 7
Сильная мигрень сжимала Малко виски, мучительно болели глаза. Его ослепили чьи-то фары, и он резко затормозил. Понадобилось несколько секунд, чтобы он понял, что это был свет его собственных фар, отраженный в витринах ресторана «Хайбер».
В свою «тойоту», стоявшую перед «Двадцать пятым часом», он сел лишь после того, как удалился «мерседес» полковника. Прежде всего, необходимо было сообщить Томасу Сэндсу о том, что ему удалось узнать. Кто знает, что с ним может дальше случиться. Он с трудом верил, что полковник Пильц дал себя провести. Разве только он сознательно постарался направить Малко по ложному пути.
Опустив боковое стекло, чтобы немного освежить воздух в салоне машины, он медленно ехал по пустынным улицам Кабула. Было темно и тихо. На бульваре Дарумалан ему навстречу, столь же медленно, как и он, проехала «волга» без пассажира с красной полоской такси. Сердце его учащенно билось. То ли из-за высокогорного расположения Кабула, то ли из-за выкуренного им наркотика, то ли из-за охватившего его острого беспокойства.
Подъехав к дому американца, он быстро включил фары. Замощенная булыжником улица была пуста. Из предосторожности он проехал еще двести метров, поставил машину и пешком вернулся обратно.
Малко нажал на звонок, но с улицы не было слышно, работает тот или нет. Он продолжал давить пальцем на кнопку, пока на первом этаже виллы не зажегся свет. Дверь открылась, и голос Сэндса спросил по-английски.
– Кто там?
– Это я, Малко.
Створка двери приоткрылась. Сэндс был одет в ярко-красный халат, из-под полы которого виднелись волосатые ноги. Глаза его косили еще больше, чем обычно. Серые мешки под глазами его очень старили. Правую руку он держал в кармане халата, а левой нервным жестом расчесывал взлохмаченные волосы.
– Что там еще случилось? Сейчас только пять утра.
– Я выполнял сверхурочную работу, – ответил Малко.
– Вот сволочи, – взорвался Сэндс. – Я был уверен, что они ничего не станут предпринимать до возвращения короля.
– Сегодня понедельник. Не позже чем в субботу Линь Бяо будет в Пекине, – повторил Малко. – Через Пакистан.
Томас Сэндс выглядел усталым и расстроенным. Автоматическим жестом он вытащил из кармана своего халата маленький кольт «кобра-38» с двухдюймовым стволом. Мебель в гостиной не была особенно изысканной. Кресла были покрыты афганскими одеялами. В одном из углов прямо на полу лежала стопка журналов «Плейбой» и «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорд рипорт». Холостяку в Кабуле жилось не очень уютно. На низком столике стояла на три четверти пустая бутылка виски «Джи энд Би». Американец налил себе порцию, способную уложить взрослого верблюда, выпил ее залпом, вздрогнул, и его серое лицо немного порозовело. Он выпрямился и спросил:
– Это все, что вы узнали?
Малко всерьез подумал, не стоит ли после этого вылить ему на голову все, что осталось в бутылке «Джи энд Би», и поджечь.
– Если хотите, – предложил он ледяным тоном, – я могу снова отправиться покурить гашиш с полковником Пильцем. Он наверняка с радостью сообщит мне точный час отъезда и маршрут...
