Жерар Вилье - Человек из Кабула
– Какая гадость!
Биргитта расхохоталась:
– Это потому, что ты не привык... Продолжай...
Полковник послушно поднес ко рту сигарету. Из-под полуопущенных век Малко удостоверился, что тот действительно заглатывает дым.
Биргитта выкурила уже половину своей сигареты. Сам Малко медленно выдохнул дым через нос и откинул голову на спинку дивана, как если бы уже ощущал действие наркотика.
В доме не было слышно никакого шума, только изредка раздавался кашель полковника Пильца. Приторно-кислый запах гашиша заполнил гостиную, коварно дурманя голову. Малко понимал: чтобы сохранить ясность ума, ему придется напрячь всю свою волю.
* * *– Мне холодно, – пожаловалась Биргитта. – Ой, как мне холодно!
Она соскользнула на пол и плотно завернулась в одеяло. Лежа с закрытыми глазами, молодая немка продолжала бредить. Это началось несколько минут назад, после того, как она выкурила вторую сигарету. Развалившись на подушках, полковник уже не кашлял. По его механическим и замедленным жестам Малко понял, что гашиш начинает оказывать на него достаточно сильное действие.
Вдруг Биргитта приподнялась, приставила к уху ладонь и крикнула:
– Ой, мне больно. Ухо, у меня отваливается ухо!
Лицо немки выражало неподдельное страдание. Казалось, ее ресницы еще больше удлинились. Зрачки необыкновенно расширились, но в них не было видно никакой жизни. Они выглядели такими же мертвыми, как искусственный глаз полковника Пильца. Устремив взгляд на Малко, но не видя его, она показала рукой на стену.
– Смотри, какие красивые цвета...
Малко машинально обернулся, но ничего не увидел, кроме белой стены. Между тем, Биргитта снова резко опрокинулась на бок и тяжело застонала. С губ ее срывались невнятные слова. Малко решил, что настало время брать быка за рога. Наклонившись, он мягко помассировал ей живот, висок и ухо, приговаривая:
– Тебе совсем не больно, не больно, поверь мне.
Постепенно перекошенное страданием лицо Биргитты принимало умиротворенное выражение. Наконец, приоткрыв губы, она произнесла:
– И правда, боль прошла. Я чувствую себя хорошо, – медленно сказала она.
Приподнявшись, она обвила руками шею Малко и взасос поцеловала его. Малко в ужасе пытался ее оттолкнуть. Но тут раздался громкий хохот полковника Пильца, который показывал пальцем на зеркало, встроенное в потолок. Их он не замечал.
– Ну и обезьяна, вот это обезьяна!
Малко с трудом сохранял серьезность. Немец же трясся от хохота. Массированная доза наркотика, которого он накурился отнюдь не по своей воле, уже давала эффект. Он встал и, пританцовывая, прошелся по комнате.
Внезапно, следуя ритму какой-то призрачной музыки, он пустился в бешеный пляс, продолжавшийся целую минуту, затем повалился на диван.
– Люблю танцевать, – торжественно объявил он. – К сожалению, танцевать случается слишком редко.
Он больше не улыбался и имел несколько чопорный вид. Маленький белый шрам у виска потемнел, нижняя челюсть чуть отвисла.
Малко осторожно отстранился от Биргитты, которая не воспротивилась этому. Выпрямив туловище, она скрестила руки на груди и стала медленно перебирать пальцами. Малко сел рядом с полковником. Он знал, что гашиш действует в общем так же, как пентотал, расковывая подсознание и нейтрализуя все внутренние ограничители. Он никогда не пробовал себя в роли психоаналитика, и успех предприятия всецело зависел теперь от его такта и сообразительности.
Внезапно полковник сжался и угрожающе потряс кулаком:
– Немедленно вон отсюда! – завопил он по-немецки.
Малко пошел ва-банк.
– С кем вы разговариваете, полковник? С китайцами? – спросил он.
Курт Пильц опустил руку. Взгляд его налившегося кровью здорового глаза был неподвижен.
– Нет, китайцев я люблю, – сказал он. – Они «Herren Volk»[3]Азии.
К горлу Малко подкатил комок, стало тяжело дышать...
Немец заговорил тусклым невыразительным голосом. Малко понимал, что сейчас начнется игра с подожженным динамитом. Если вдруг немец выйдет из коматозного состояния, он пропал.
Он быстро зажег последнюю сигарету с чистым гашишем и протянул ее полковнику. Тот взял и начал автоматически курить, заглатывая дым.
Биргитта медленно опустилась на спину и вытянулась всем телом. Глядя широко раскрытыми глазами, она принялась медленно поднимать и опускать таз в настолько выразительном призыве, что Малко подумал: «Сейчас Курт Пильц бросится на нее». Пристально взглянув на Биргитту, полковник спросил так ласково, что Малко вздрогнул от неожиданности:
– Ты с кем-то совокупляешься, Биргитта? Но с кем?
Лицо молодой женщины озарилось ангельской улыбкой. Продолжая раскачивать таз, Биргитта вздохнула:
– С Ним. С Иисусом Христом.
Этого еще не хватало: она принимала себя за блаженную Бернардетту Субиру...
Под впечатлением такой близости со святостью полковник не стал настаивать... Внезапно он схватил себя рукой за горло, как если бы почувствовал приступ удушья. С перекошенным лицом он открыл рот:
– Больно, мне больно, какая ужасная опухоль...
Стараясь не вдыхать сизый дым, окружавший немца, Малко притронулся кончиками пальцев к его шее.
– Сейчас вам станет лучше, – сказал он вкрадчивым голосом. – Вы просто переутомились в последнее время...
Судя по выражению его лица, полковник чуть успокоился.
– Да, это правда, – признал он. – Я слишком много работаю...
Биргитта раскачивалась все сильнее, забросив голову назад. Она самозабвенно отдавалась неведомому призраку.
– Сейчас я закричу, – заявила она вдруг. – Я уже кричу. О, господи!
Она опять свалилась на бок, рыдая и трясясь, в то время как полковник продолжал сидеть в полной неподвижности. Сплошной психопатологический кошмар! К тому же гашишный дым проникал в легкие Малко, и ему становилось все труднее сосредоточиться. Он со страхом отметил: ему не хочется ни говорить, ни что-то делать, есть лишь желание лечь и уснуть...
Все же он заставил себя попробовать новый заход.
– Именно китайцы заставляют вас работать так много, – сказал он Курту Пильцу.
Немец покачал головой, неподвижно глядя перед собой.
– Это правда, но теперь с этим покончено.
– Он уедет?
Неожиданно полковник громко расхохотался.
– Да, да, все готово! Он уезжает.
– В Китай?
Серый глаз полковника Пильца радостно сверкнул.
– Конечно, в Китай, но еще не сейчас...
Малко глубоко вздохнул, пытаясь сдержать участившееся биение своего сердца. Ему показалось, что он пляшет на канате над Ниагарским водопадом. Информация, полученная от полковника, была поистине бесценной. Итак, генерал-перебежчик Линь Бяо будет возвращен Китаю. Какая «радость» для русских! Малко считал, что в таком состоянии немец был не способен на ложь. Впрочем, скоро действие гашиша прекратится. За оставшееся время надо было попытаться выяснить, как конкретно будет осуществляться возвращение Линь Бяо.
– Прекрасная идея, – поощрительно сказал он.
Полковник с важным видом согласился:
– Это моя идея. Болваны-афганцы хотели просто посадить его на самолет.
– Действительно, болваны, – поддакнул Малко.
– Форменные болваны! Ведь самолет никогда бы не долетел до Китая.
Он наклонился к Малко.
– У наших русских друзей есть «МиГ-23». Никто не может вылететь из Афганистана без их разрешения. А такого разрешения они ни за что не дадут.
Ход мыслей полковника внезапно прервался.
– Но где она?
Малко напрягся, готовый ко всему.
– Кто?
Полковник бросил на него сострадательный взгляд.
– Биргитта.
Молодая немка сидела в двух метрах от них. Пока они вели разговор, она преспокойно сняла свой свитер и стала массировать себе груди с отсутствующим и блаженным видом.
– По-моему, она здесь, – осторожно произнес Малко.
Полковник посмотрел в сторону немки и сказал:
– Наверное, она вышла. Вы не можете поискать ее? Я немного устал...
Малко заколебался. Любой отказ мог вывести полковника из состояния сна, а он еще не все разузнал.
– Иду, – сказал он.
Малко встал и вышел из комнаты. За порогом он наткнулся на двух охранников-афганцев, сидевших на корточках с каменными лицами. При его появлении они мгновенно вскочили на ноги.
Малко понял, что без полковника с виллы ему не уйти. Улыбнувшись охране, он вернулся в гостиную, подошел к Биргитте и помог ей встать. Она не сопротивлялась.
– А вот и Биргитта, – весело сказал он полковнику. – Я нашел ее.
На этот раз немец увидел девушку. Он улыбнулся и отеческим тоном произнес:
– Куда ты ходила, сумасшедшая? Ты же знаешь, как опасно ходить в одиночку...
– А я купалась, – восторженно ответила Биргитта. – Вода была очень теплая, и кругом плавали разноцветные рыбки. Жалко, что ты не пошел со мной.
Она повернулась к Малко и повторила:
– Жаль, что и ты не пошел со мной. У нас могла бы быть любовь в воде. Я очень люблю любовь в воде. Полковник Пильц чуть не лопнул от приступа смеха:
