Чингиз Абдуллаев - Тоннель призраков
— А почему ты считаешь, что мое участие в убийстве под большим вопросом?
— Спасибо за то, что не обиделся сразу. Учитывая, что я знаю тебя много лет, я поставил под сомнение твое участие в этом убийстве.
— Я должен тебя благодарить? — фыркнул Родионов. — По-моему, ты медленно сходишь с ума.
— А по-моему, ты ничего не понял в сегодняшнем преступлении. Посмотри, кто сидит в нашем вагоне? Издатель, бизнесмен, банкир, телохранитель, бывший сотрудник разведки, журналист и бывший дипломат. С точки зрения любого непредвзятого следователя, в первую очередь нужно подозревать бывшего сотрудника разведки, тем более такого опытного, как ты. Кто мог так точно просчитать время и место действия, кто мог столь точно выстрелить в несчастного банкира и, наконец, кому могла прийти в голову шутка с этим реле? Я ответил на все твои вопросы?
— Получается, что единственный подозреваемый именно я, — разозлился Родионов.
— Не получается, — возразил Дронго. — Если бы это был ты, то мы бы уже нашли пистолет. Профессионал не стал бы прятать оружие, он бы бросил его рядом с банкиром, бросил бы прямо на пол. Вот тогда мы бы действительно подумали, что стрелявший убийца выбросил пистолет и убежал в другой вагон. А ты профессионал.
Поэтому я почти на сто процентов уверен, что стрелял не ты.
— «Почти»? — повторил Родионов резанувшее его слух неприятное словцо. — Что ж, и на том спасибо.
— Ладно, не цепляйся к словам, — усмехнулся Дронго.
В этот момент раздался уверенный голос Мересса.
— Дамы и господа, прошу извинить нас за причиненные неудобства. Причины нашей задержки. устранены. Мы продолжаем наше путешествие и прибудем в Лондон с тридцатиминутным опозданием.
Он сказал это по-французски. Затем уже другой голос начал переводить его слова на английский, немецкий и итальянский языки.
— Слава богу, — громко сказала Анохина.
Деркач криво усмехнулся. Нелюбов дремал, откинувшись на спинку кресла. Но любой внимательный наблюдатель мог бы заметить, как бегают его глаза под прикрытыми веками. И, наконец, в дальнем конце вагона поднялась Сандра.
— Сейчас я подам вам чай, — деланно улыбнулась девушка и, проходя мимо Кристиана, кивнула ему.
Тот посмотрел на труп, сидевший рядом с ним в кресле и прикрытый одеялом.
После чего недоуменно пожал плечами. Приказ Мересса был ясен: парень не мог его нарушить. Он обязан был сидеть около убитого до самого Лондона, ожидая прибытия представителей английской полиции.
Глава 7
Когда поезд, набирая скорость, начал движение, Дронго подошел к Деркачу.
Устроился рядом. Книгоиздатель взглянул на Дронго и отвернулся, чуть усмехнувшись.
— Снова по мою душу? — спросил он.
— Мне нужно задать вам еще несколько вопросов, — с невозмутимым видом ответил Дронго.
— Валяйте, — согласился Деркач, — все равно не отвяжетесь. Как хорошо, что вы оказались в нашем вагоне. Чувствуешь себя хотя бы не таким беззащитным.
— И часто вас раньше посещало подобное чувство?
Деркач с интересом взглянул на Дронго, очевидно уловив иронию в его голосе.
— С вами интересно разговаривать, — заметил он. — Только не нужно все время язвить. Я не убивал этого толстопузого. Но раз его убили, значит, так и должно было случиться. Оплакивать смерть этого типа я не стану. Он был далеко не ангелом.
— Потому что не давал вам денег?
— Успели доложить. И поэтому тоже. В общем, мне не хочется о нем говорить.
Он был неприятным типом.
— Но вы решили отправиться с ним в совместную поездку. Как вы решились на подобную поездку?
— Какую совместную поездку? — усмехнулся Деркач. — Нужно знать Горшмана.
Он с утра до вечера бегает как ошпаренный. Его и жена-то видела несколько минут в день. У него же всегда имелась масса грандиозных планов, которые, нужно отдать ему должное, он всегда претворял в жизнь. А теперь его убили. И я об этом совсем не жалею. Пусть я покажусь монстром, но он был настоящим крокодилом. Хватал все, что плохо лежало. И, очевидно, напоролся на такого же аллигатора. Ну и черт с ним! Жену его жалко, милая женщина. А он был типичная сволочь. Вот и погорел.
Дронго промолчал.
— Еще вопросы есть? — с вызывающим видом спросил Деркач. — Или вы все-таки считаете, что именно я убил Горшмана?
— Почему вы поехали в этой компании?
— Честно? Если хотите, я вам скажу. Думал уговорить Горшмана и Беляева выделить ссуду на мое издательство. Но Горшман отказал мне сразу после нашего приезда в Париж, а Беляев даже не пожелал меня выслушать. Никаких шансов — и я понял, что нужно отсюда убираться. Что я и собирался сделать, едва приехав в Лондон. Вы же наверняка уже знаете, что я заказал себе билеты и собирался улететь из Лондона сегодня вечером.
— Слышал, — кивнул Дронго.
— А вот теперь не улечу.
— Не улетите, — согласился Дронго.
— Все-таки вы меня подозреваете, — вздохнул Деркач. — Зачем мне убивать вашего олигарха? Скорее я бы его задушил. Откуда у меня пистолет? Подумайте сами.
— А почему задушили бы?
— Я же вам честно сказал, что не любил его. Кстати, следующим может оказаться Беляев. Его не любят примерно так же, как и Горшмана. Он ничем не лучше, если не хуже.
— Почему хуже?
— Он моложе. А молодые всегда бывают большими сволочами, чем старики.
Учитывая, что они являлись компаньонами… В общем, убийца наверняка попытается воспользоваться обстановкой и, вернувшись к нам, убьет еще и Беляева.
— Почему — вернувшись? Вы убеждены, что убийца из другого вагона?
— Я же всем говорил. Посмотрите внимательно на нашу группу. Не нужно корчить из себя всезнайку. Они же все дохлятики. Даже наш единственный «мужчина с ружьем», пардон, с пистолетом. То есть молодой телохранитель Беляева — Валя Борисов, который и с оружием-то толком обращаться не умеет. Кто мог убить Горшмана? Уж не наши ли девушки? Или слабак Кунин? Нелюбов, злой на весь мир, начал бы стрелять в каждого, будь у него пистолет, но вряд ли решился бы установить это реле. Кравалис может убить словом, а не застрелить из пистолета.
Скорее стрелять могла одна из женщин, но представить, что женщина способна так хладнокровно все рассчитать… Вот поэтому я и уверен, что убийца сидит в одном из первых вагонов. И не теряйте вы понапрасну времени. Идите туда и ищите убийцу там.
— А как полковник? — неожиданно спросил Дронго. — Разве он не подходит?
Деркач на секунду замер. Потом неуверенно произнес:
— Вы же с ним, кажется, друзья…
— Значит, вы считаете, что он подходит? — улыбнулся Дронго. — Вот видите, вы уже сомневаетесь. А если подумать как следует, то получится, что каждый из присутствующих мог совершить это убийство.
— Мог, — согласился Деркач. — Но не совершал. Убийцы среди нас нет.
— Я учту ваше мнение, — сообщил Дронго, поднимаясь. — Только не рассказывайте о том, как вы ненавидели Горшмана при его вдове. Это доставит ей мало радости, — Не принимайте меня за идиота, — огрызнулся Деркач.
Дронго прошел в конец вагона, где все еще лежала в беспамятстве Юлия Соломоновна, сраженная горем. Рядом сидели Алена и Елена Анохина. Алена держала в своих руках руку несчастной вдовы, словно пыталась взять на себя часть ее боли. Дронго поманил к себе Новикову. Та отпустила руку вдовы, поднялась и, тряхнув волосами, подошла к Дронго.
— Может быть, нам лучше выйти? — неожиданно предложила она. — Хочется курить, а в салоне сейчас дымить не стоит — она в таком состоянии…
— Идемте, — согласился Дронго.
Они вышли в тамбур, соединявший четвертый вагон с вагоном-рестораном.
Алена достала сигареты, щелкнула зажигалкой, затянулась.
— Хотите что-то спросить? — с явным вызовом проговорила она.
— Хочу, но не знаю, как вы будете реагировать.
— В таком случае попытайтесь. Может быть, я и отвечу.
— Почему Беляев ударил Нелюбова?
— Потому… — Она отвернулась, затянувшись, немного помолчала. Потом произнесла:
— Вы ведь умный человек. Наверняка все поняли. Зачем же спрашиваете?
— Он вас оскорбил.
— Он сказал то, что думают другие.
— Вы были близки с Беляевым?
Она снова помолчала.
— Была, — ответила наконец. — И сейчас близка.
— Вы с ним дружите?
— «Дружите»?.. — Она усмехнулась. — Какое интересное слово вы подобрали.
Любой другой бы наверняка спросил, не была ли я его любовницей.
— Мне не нравится это слово, — признался Дронго. — Оно — от слова «любовь», а мы превратили его в синоним содержанки. Тогда как идеальная супруга — это всегда хорошая любовница.
— Спасибо, — едва заметно усмехнулась Алена. — Мы давно планировали эту поездку. Но Петр Леонидович женат, и мы не имели права забываться. В общем, я получила приглашение на эту поездку в качестве независимой журналистки. А в Париже мы все время были вместе.
— Горшманы знали об этом?
— Знали, конечно. Сначала догадывались, потом все поняли. По ночам я приезжала к нему в номер. Два раза мы вместе обедали и ужинали. Все четверо.
