Лен Дейтон - Мозг ценою в миллиард
— Простите.
— Все в порядке, — сказала Сигне. — Рассказывать сказки — так рассказывать сказки. Если мы не делаем этого, то говорим правду.
— Отличное соглашение.
— Как вы думаете, женщина должна уметь улыбаться глазами?
— Не знаю, — ответил я. — Никогда об этом не задумывался.
— А я думаю, должна! — Сигне прикрыла рот рукой. — Скажите, когда я улыбнусь, наблюдая только за моими глазами…
Нелегко описать Сигне, потому что память преподносит ее совсем не такой, как на самом деле. Она была поразительно хороша, но при этом черты лица у нее были неправильные. Нос казался явно маловат для высоких плоских скул, а рот словно был создан для значительно большего лица. Когда она смеялась или хихикала, он растягивался до ушей. Однако, через полчаса после того, как вы с ней расстались, вспоминалось утверждение Харви Ньюбегина, что она самая красивая девушка на земле.
— Вот сейчас? — спросила она. — Я улыбаюсь глазами?
— Если говорить правду, — сказал я, — у вас слишком изящная ладонь, она не закрывает рта.
— Перестаньте говорить правду. Вы все портите.
— Не обижайтесь…
Два дня мы с Сигне ожидали возвращения Харви Ньюбегина. Мы посмотрели фильм про нью-йоркских гангстеров, во время которого Сигне то и дело повторяла: «Это рядом с моим домом». Мы поужинали в ресторане на верхней площадке высокого здания в Тапиоле, глядя оттуда на ледяные прибрежные острова. Я почти научился кататься на лыжах, заплатив за это порванной курткой и вывихом локтевого сустава.
На второй день вечером мы сидели в квартире на Силтасааренк. Сигне читала дешевый журнальчик и одновременно готовила рыбу, не особенно утруждая себя стряпней. Как ни странно, ничего не выкипело и не пережарилось. Когда с ужином было покончено, она принесла печенье «птифур» в серебряных обертках и бутылку шнапса.
— Вы давно знакомы с Харви?
— Мы иногда встречались с ним на протяжении нескольких последних лет.
— А вы знаете, что он руководит здесь всем?
Этого я еще не знал.
— Да. Он отвечает за всю работу в этой части Европы. Но мне кажется, он не тот человек, который способен хорошо руководить всей…
— Сетью?
— Да, всей сетью. Он чересчур… эмоционален.
— Неужели?
— Да, — она куснула маленькое печенье белыми, как здешний снег, зубами. — Он безумно влюблен в меня. Как вам это нравится?!
— Если вас интересует мое мнение, я не против.
— И он хочет на мне жениться.
Я вспомнил всех хорошеньких девушек, на которых Харви хотел жениться.
— Ну, вы еще так молоды. Полагаю, у вас будет время обдумать это.
— Но он собирается развестись со своей теперешней женой.
— Он вам это сказал?
— Нет. Мне об этом рассказал его психоаналитик на одной вечеринке в Нью-Йорке.
Она несколько раз свернула серебряную обертку и сделала из нее маленькую лодочку.
— А потом он намерен на вас жениться?
— Вообще-то я не знаю, — призналась она. — В меня многие влюблены. Но мне кажется, что девушка не должна торопиться залезать в постель…
— А мне кажется, что должна.
— Вы порочны.
Она надела маленькую серебряную лодочку на кончик пальца, как шляпку, и покачала им.
— Он порочен, — сказала пальцу, и палец кивнул в ответ. — Жена Харви — ужасная женщина.
— Может быть, вы излишне пристрастны?
— Нет, не пристрастна. Я знаю ее. Мы познакомились на вечеринке у мистера Мидуинтера. Вы не знаете мистера Мидуинтера?
— Ни разу не видел.
— Он очень милый. Вы с ним познакомитесь. Он — босс Харви. — Сигне дотронулась до кофейного пятна на моей рубашке. — Давайте я почищу, пока не засохло. Снимайте рубашку. А чистую можете одолжить у Харви.
Я согласился.
— На той вечеринке все были прекрасно одеты. Ну знаете, драгоценности, всякие серебряные безделушки в волосах и изумительные туфли. У всех женщин были роскошные туфли. Примерно вот такие…
Сигне сняла туфлю, поставила ее на стол и сжала двумя пальцами.
— Теперь такие можно купить и в Хельсинки, но в то время… Вообще я находилась в Нью-Йорке всего лишь пару дней, и у меня была только одежда, которую я захватила в дорогу. Вы меня понимаете?
— Конечно, это серьезная проблема.
— Это очень серьезная проблема, если вы — женщина. Мужчина может иметь только один темный костюм и носить его целый день. Этого никто не заметит. Но считается, что у женщин должны быть платья для ленча, для послеобеденного чая, платье для работы и что-нибудь сногсшибательное для вечерних приемов. А на другой день люди ожидают увидеть вас в чем-нибудь таком, что вы еще не надевали. Если вы…
— Вы начали рассказывать о вечеринке.
— Ну, я о ней и рассказываю. Она была у мистера Мидуинтера. У него великолепный дом с лакеями и всем прочим, а я пошла в платье, какое обычно надеваю на вечеринку здесь, в Хельсинки. Ну, знаете, дружеские вечеринки… И вот, среди всех этих мужчин в смокингах и женщин в нарядах ценой по триста долларов…
— Разве Харви не предупредил вас, как надо одеться?
— Нет. Вы же его знаете. Он не смеет даже подойти ко мне, когда рядом жена. В общем, стою я там, как пугало… Пугало, не правда ли?
— Да, пугало. Подходящее словечко.
— Ну вот, стою я там, как пугало, в платье в крапинку… В крапинку. Вы можете такое представить?
— Конечно.
— И тут миссис Ньюбегин сама подходит ко мне. Она рассматривает меня вот так, — Сигне прищурила глаза и втянула щеки, пытаясь создать гротескный образ продавщицы модного магазина. — На ней сказочное узкое платье из черного шелка и атласные туфли. Она осматривает меня с головы до ног и говорит: «Я жена мистера Ньюбегина». Мистера Ньюбегина! Затем поворачивается к подруге и говорит: «Ужасно, что Харви не предупредил ее, что нужно было прийти в вечернем туалете. Уверена, что у нее есть дюжина прелестных платьев, которые она могла бы надеть». Вы даже представить не можете, как она высокомерна. Это очень неприятно.
Сигне достала маленькую коробочку теней и начала подкрашивать веки ярко-зелеными мазками. Закончила свой туалет, всплеснула ресницами и расправила вельветовую юбку на широких бедрах. Потом наклонилась и прижалась щекой к моим ногам.
— Она ужасна, — снова вздохнула Сигне. — И ведет ужасный образ жизни.
— Судя по вашему рассказу, она весьма жестокая женщина.
— Она — Лев. Этот знак огня, знак солнца. Яркость и властность. Энергичность. Это мужской знак.
Львы-мужчины вполне нормальны, но женщины могут отталкивать мужей. У Харви Ньюбегина тот же знак, что и у меня: мы Близнецы. Воздух. Меркурий. Разделенные близнецы — страстные, яркие, порочные, умные. Они очень подвижны: снуют, стараясь избежать беды. Близнецам следует избегать союза со Львом. Он может быть ужасен.
— Но у вас с Харви отличные отношения?
— Замечательные. У вас красивые загорелые руки. Вы — Водолей.
— А у Водолеев должны быть загорелые руки?
— Знак воздуха. Решительность и таинственность. Водолеи всегда что-то скрывают. Они основательнее, чем многие, более независимы и много знают. Это мой любимый знак, он хорошо сочетается с Близнецами.
Она ухватила мою руку в попытке продемонстрировать это. Пальцы Сигне были тонкими и легкими. Нежное, как пух, прикосновение. Она слегка пробежалась пальцами по моей руке, заставив напрячься. Потом притянула мою руку, положила кончики пальцев себе в рот и затем звонко поцеловала в ладонь.
— Вам понравилось?
Я промолчал.
Она усмехнулась и отпустила мою руку.
— Когда я выйду замуж, то сохраню свою фамилию. Кстати, как ваша фамилия? Я никак не могу ее запомнить.
— Демпси, — ответил я. — Лайам Демпси.
— Если я выйду замуж за вас, то буду называться Сигне Лайн-Демпси.
— Минуту назад вы собирались рассказать мне, какой ужасный образ жизни ведет миссис Ньюбегин.
На лице Сигне появилась неприязненная гримаска.
— Бизнесмены. Противные жены, болтающие о машинах своих мужей. Большой бизнес, вы понимаете? Я ненавижу женщин. И очень люблю старых мужчин.
— Что ж, тогда у меня есть шанс, — сказал я. — Я вам в отцы гожусь.
— Вы не годитесь мне в отцы, — заявила она, проводя ногтем по моему колену.
— Не делайте этого, — попросил я. — Вы же хорошая девочка.
— Почему?
— Ну, во-первых, это мой лучший костюм.
— И еще потому, что это вас волнует?
— Да, еще и поэтому.
— Так и должно быть. Близнецы очень волнуют Водолея.
— Я гожусь вам в отцы, — повторил я не столько ей, сколько самому себе.
— Может быть, вы перестанете упоминать об этом? Мне почти восемнадцать.
В сентябре, восемнадцать с половиной лет назад, я как раз сдал экзамены. На каникулы я поехал в Ипсуич. На улице, где я жил, размещалось подразделение девушек из Армейской транспортной службы. Я сосредоточился, напряженно размышляя.
