Чингиз Абдуллаев - Стиль подлеца
— Так точно. Но в приемной никого не было. Только ваш секретарь и наш водитель Леня. Больше никого.
— Странно, — задумчиво протянул Федосеев.
— Вы можете поменять нам машину? — воспользовавшись паузой, спросил Дронго.
— Разумеется, можем, — кивнул генерал, — но нужно все оформить как положено.
— У вас большой парк машин?
— Достаточно большой. И мы стараемся держать все автомобили под четким контролем. У нас четко фиксируются любые выезды на служебных машинах. Время в пути и время их возвращения. Мы стараемся не говорить об этом водителям, но сами регистрируем любые отклонения от нормы. Если водитель задержится больше положенного времени, мы обращаем внимание на его поведение. Собственно, так действуют службы безопасности во всем мире.
— Следовательно, вы поменяете наш «Ауди», — сделал вывод Дронго. — А есть какие-нибудь новости из Львова? — спросил он как можно равнодушнее.
— Никаких. Звонили утром наши сотрудники. Вчера они поговорили с матерью погибшей. Несчастная женщина, кажется, так ничего и не поняла. Она ничего нового сообщить не смогла. За исключением одной интересной детали. Дочь звонила ей и сообщала, что поступила в институт. На какой-то библиотечный факультет. Почти наверняка врала. Все уехавшие из дома в столицу девушки обычно сообщают о своем поступлении в вуз.
— А если не врала? Если это наш шанс?
— Будем проверять. Но, насколько я знаю, в милиции считают, что это обычное вранье девицы, которая пошла в жизни совсем по другому «профилю». Сейчас сотрудники прокуратуры и милиции отрабатывают версии с московскими сутенерами. И это наверняка принесет более конкретный результат, чем проверка невероятной версии о ее учебе в институте.
— И все же давайте проверим, — предложил Дронго. — Любомудров считал, что девочка была достаточно начитанна. Может быть, она действительно сумела поступить в институт и даже училась, пока ее не убили. Возможно, мы вообще путаем причину и следствие, и она была обыкновенной приезжей девчонкой, а не профессионалкой, какой мы хотим ее представить?
— Вы видели фильм? — спросил Федосеев. — Я видел некоторые кадры. Она ведет себя слишком откровенно для обыкновенной студентки.
— Вы можете дать мне нескольких человек, чтобы проверить эту версию? — спросил Дронго.
— Нескольких человек не дам, — отрезал Федосеев, — но двоих дам. Пусть работают вместе с Андреем. У нас есть еще в запасе несколько дней. Хотя, по-моему, лучше не суетиться и отказаться от аукциона.
— Вы настроены так пессимистично? — удивился Дронго.
— Скорее реалистично. За оставшиеся дни мы ничего не успеем, а те, кто продумывал убийство, станут нам активно мешать. Значит, не стоит и пытаться. По-моему, глупо дергаться, когда вас режут. Будет только больнее.
— Я все-таки попытаюсь, — упрямо сказал Дронго, — так вы дадите мне людей?
— Дам, — подтвердил Федосеев, — мне сдается, что вы такой же настырный, как и я.
— Я вообще не знаю, что это такое. Вот если удастся сегодня переговорить по душам с инспектором уголовного розыска, тогда другой разговор; только боюсь, что старший инспектор уголовного розыска не захочет со мной разговаривать и мне придется пойти на крайние меры. А это всегда непредсказуемо и опасно.
— Будьте осторожны, — проворчал генерал, — в следующий раз они будут стрелять более точно. И наверняка. Помните об этом, Дронго, если не хотите досрочно прервать свою карьеру.
День третий
В кабинете старшего инспектора находились сотрудники, и Дронго пришлось терпеливо ждать, когда Лысаков освободится. Решив не терять времени, Дронго попросил Андрея Ильина и двух сотрудников службы безопасности, которых им выделил в помощь генерал, начать проверку всех институтов города в надежде найти следы Ирины Максименко. Было уже около пяти часов дня, а Дронго все еще сидел в коридоре, не проявляя, впрочем, признаков нетерпения. Он спокойно просматривал газеты с последними новостями, ожидая приема у старшего инспектора.
Только в половине шестого Лысаков освободился и разрешил представителю адвоката Любомудрова зайти к нему в кабинет. Дронго попросил Викентия Алексеевича позвонить и сообщить, что один из его помощников хочет увидеться с Лысаковым. Адвокат выполнил просьбу Дронго, и поэтому-то Лысаков снизошел наконец, уделив время посетителю.
Невысокого роста, крепкий, подвижный, хотя и широкоплечий, почти без шеи и с могучим торсом — сказывалась его прежняя спортивная карьера. Сломанный нос придавал лицу угрюмое выражение, глубоко посаженные маленькие глаза вызывающе глядели на гостя, когда Дронго входил в кабинет. Майор стоял в углу у массивного сейфа, который он как раз закрывал, когда в комнате появился гость.
— Садитесь, — буркнул Лысаков, показывая на стул и даже не поздоровавшись, — у меня мало времени. Говорите, что вам нужно.
— Хотелось бы с вами поговорить.
— О чем поговорить? — Лысаков вернулся за свой стол. — О чем вы хотите со мной говорить?
— Об убитой Ирине Максименко, — без обиняков сказал Дронго, внимательно наблюдая за инспектором.
— Что? — вздрогнул тот. — Что вы сказали?
— Несколько дней назад в отеле «Метрополь» была убита женщина, — терпеливо объяснил Дронго, — мне бы хотелось поговорить об этом убийстве.
— Это меня не касается, — быстро ответил Лысаков, слишком быстро, даже не дожидаясь, когда Дронго закончит фразу. Очевидно, он сам понял, как могла выглядеть его Торопливость и, разозлившись, добавил: — Это не мое дело. Все убийства ведут следователи прокуратуры. Обратитесь к ним.
— Но это ваш участок, — напомнил Дронго.
— Ну и что, — окончательно вышел из себя Лысаков, — думаете, я такой олух, что не понимаю, зачем вы здесь? Хотите выгородить президента компании, на которого работает Викентий Алексеевич? Думаете, никто не знает, что он адвокат Александра Михайловича? И теперь вы явились сюда, чтобы узнать у меня какие-то подробности. Любомудров знал, что я ничего нового не сообщу ему, и поэтому не явился сюда, а послал помощника. В общем так, я ничего не знаю и ни о чем с вами разговаривать не стану. Вот и весь сказ.
— Вы не поняли, — улыбнулся Дронго, — я пришел сюда не говорить о работе Любомудрова или о его патроне. Я хочу поговорить о вашей работе, майор Лысаков. Лично о вашей.
Лысаков бросил на гостя испытующий колючий взгляд. Помолчав какое-то время, хрипло спросил:
— О моей?
— Камера, — пояснил Дронго очень тихим голосом, — в номере, где убили женщину, была установлена камера. И вы об этом знали.
Наступившее молчание на этот раз было куда более зловещим. Лысаков почему-то сглотнул слюну, словно она мешала ему говорить. Потом тоже очень тихо переспросил:
— Камера?..
— Которая снимала убитую, всю сцену в момент убийства. — Дронго смотрел в два глаза-буравчика, нацеленных прямо на него. Лысаков, казалось, хотел испепелить его своим взглядом.
— Ты кто такой? — спросил наконец майор.
— Человек, который помогает Викентию Алексеевичу в установлении истины.
— Имя? Как тебя зовут?
— Это не важно.
— Не хочешь говорить, — зло усмехнулся Лысаков, — значит, думаешь, такой умный, что можешь приходить сюда и валять дурака. Сюда, ко мне, в милицию. — Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Дронго вдруг подумал, что совершил ошибку, решив поговорить именно с Лысаковым. Есть тип людей, которые просто не воспринимают такой манеры. Его надо было вытащить из здания управления, где он чувствовал себя хозяином. Нельзя было начинать эту беседу в его кабинете, за столом, где Лысаков — царь и бог. Но, начав игру, уже нельзя было ее прерывать. Остановка в таких случаях равна поражению.
— Мне нужно знать все об установленной вами камере, — твердо сказал Дронго, выдерживая взгляд Лысакова.
— Так, значит, — майор расстегнул воротник, словно размышляя. И вдруг спросил: — Света раскололась? — и сам ответил на свой вопрос: — Ну конечно, она. Предупреждал ведь ее, дуру…
Он выдвинул ящик стола, и в следующую минуту случилось то, чего Дронго не мог предположить даже в страшном сне. Лысаков рванул из ящика пистолет и направил его прямо на посетителя.
— Встать! — прошипел он свистящим шепотом. — Встань и повернись лицом к стене.
— Не сходи с ума, Лысаков, — посоветовал Дронго, — всем известно, куда я пошел. Если я не вернусь, Любомудров будет знать, что я задержался именно у тебя. И если меня не найдут, то искать будут тоже у тебя.
— Думаешь, я буду в тебя стрелять? — спросил Лысаков. — Нет. Не дождешься. Ты сейчас мне сам все расскажешь. И откуда ты знаешь про камеру в номере отеля. И почему так интересуешься убитой. Все расскажешь. А потом я тебя отправлю в тюрьму. Ты пытался шантажировать офицера милиции. Знаешь, какой срок тебе светит?
