Эдуард Тополь - 18+, или Последний аргумент
2
Вечеринка была уже в полном разгаре – в маленьком заднем дворике, отгороженном от соседей густой посадкой тропической акации и бальзамина, играла музыка, слышался смех и даже хохот гостей, рассказывающих анекдоты, на длинном «шведском» столе стояли бутылки с виски и вином «Napa Valley», «Долина Напа», а также целый ряд стандартных ресторанных закусок на красивых блюдах – тарталетки с овощными, рыбными и мясными начинками, канапе, мини-сэндвичи, креветки на шпажках… Три официанта сновали между домом и двором, унося быстро освобождающуюся от закусок посуду и заменяя их новыми. Сверху, из окна своей спальни на втором этаже, Валенсия видела мужа в окружении мужчин с бокалами в руках, но не смогла определить, кто из них Ребер Жулонт. Понятно, что горчичный «Мазератти 32 GT», припаркованный на их Санни– Бэй-лэйн в ряду обыкновенных «Фордов», «Тойот», «Ниссанов» и других гостевых машин, принадлежит Жулонту, но кто из этих высоких и низкорослых, толстых и худых, молодых и не очень мужчин в затрапезных футболках, шортах и кроссовках на босу ногу, – кто из них партнер ее мужа, этого Валенсия издали так и не определила. Конечно, их жены, стоявшие отдельной женской компанией, были одеты куда приличнее и даже нарядней своих гениальных мужчин. Но и среди них выделить кого-то, кто выглядел бы женой владельца «Мазератти», тоже не было возможности. Впрочем, Валенсию это и не заботило. Она приехала десять минут назад, чуть позже восьми, припарковалась впритык за стоящим в открытом гараже белым «Лексусом» Марка, с бумажными сумками «Bоrcellino», «Swarovski» и «Giuseppe Mancini» нырнула в парадную дверь и тут же поднялась по лестнице в свою спальню. Здесь, покрыв голову пластиковой шапочкой, она приняла душ, надела свежие трусики и бра, втиснулась в новое жемчужно-серое платье и, встав на каблуки новеньких туфелек «Giuseppe Mancini», подошла к зеркалу. Недурно. Самый придирчивый взгляд скажет, что это платье делает ее даже эффектнее и сексуальнее, чем когда она просто голая. А если встряхнуть головой и якобы небрежно разбросать волосы по плечам, вставить в уши крохотные, почти неприметные, но все же бриллиантовые сережки, а на руку надеть а-ля очень простенький браслет от «Swarovski» (ничего в ее облике не должно отвлекать от ее фигуры и огромных лучистых глаз испанской Кармен), то, в принципе, Марку есть что показать своим сотрудникам и партнеру по бизнесу. Немножко туши на ресницы, пару штрихов карандашом для век, один пшик духов «Miss Dior» в воздух над головой и – «Тореадор, смелее в бой!». Конечно, где-то внутри, в желудке, ее гнетет и мучает, как спазм, воспоминание о грязном пикапе, который преследовал ее от Сан-Франциско. Но прочь эти мысли, прочь! Об этом она будет думать позже. А сейчас…
Медленно, с царственным достоинством Валенсия спустилась по лестнице на первый этаж, прошла через затененный холл и вышла на крыльцо заднего дворика как раз тогда, когда солнечный закат еще в упор освещал их дом. Да, конечно, она рассчитывала произвести впечатление, что тут скрывать. Но то, что случилось при ее появлении, смутило даже ее. Громкий мужской смех и негромкий женский щебет оборвались разом, словно их отрезали. В мертвой тишине все – и мужчины, и женщины – оторопело уставились на нее с открытыми от изумления ртами. Кто-то не то икнул, не то подавил икоту. И даже Марк не сразу пришел в себя.
– Друзья! – запоздало воскликнул он и побежал к Валенсии. – Позвольте вам представить: моя жена Валенсия!
Тот, кто первым зааплодировал, был, конечно, Ребер Жулонт. И с той же секунды Валенсия почувствовала себя объектом его сексуальной атаки. Загорелый сорокалетний шатен с синими глазами Пола Ньюмана и сексуальной походкой Майкла Дугласа, он стал пожирать ее глазами с такой откровенной жадностью, что только Марк, постоянно думающий лишь о своих нанобатареях, мог не заметить этого. Буквально через минуту после того, как смолкли общие аплодисменты, этот Ребер сказал Марку:
– Поздравляю! Она прекрасна! Через три часа я лечу на Ибицу, у меня, как ты знаешь, свой самолет. И я приглашаю вас обоих слетать туда вместе со мной.
– Спасибо, – ответил Марк. – Но у меня в лаборатории куча дел, а у Валенсии в понедельник лекции в универе.
– Ну и что? – Ребер не отрывал глаз от Валенсии. – Там такие дискотеки! Во вторник мы вернемся, один день ничего не решает.
– Извини, – твердо сказал Марк. – Ты знаешь, как говорили древние греки? «Плавать по морям необходимо, жить не так уж необходимо».
– Жаль… – сказал Ребер.
С этого дня он стал появляться в лаборатории «Nano-MR» почти каждую неделю, активно вникать в ее работу, а по субботам словно бы ненароком заскакивать в «Sky Wind & Garden Development» и соблазнять Марка и Валенсию вояжами на Бали, Карибы или серфингом на Канарах. Но, помня о своей единственной ночи с Валенсией только раз в неделю, Марк от приглашений отказывался. Ночь с Валенсией по выходным – для Марка это было святое. В такие ночи в их коттедже звучали Равель и Гершвин, Чайковский и Хачатурян, Шнитке и Нино Ричи. А также, конечно, его высочество Иоганн Себастьян Бах. Чувственная музыка гениальных маэстро стремительно поднимала Марка и Валенсию на высокогорные плато оргазма и кружила их там нон-стоп с раннего пятничного вечера до субботнего полудня. Упоительный воздух, настоящий кислородный коктейль, который днем приносило с виноградников «Napa Valley» и персиковых плантаций Калифорнийской долины, а ночью сменяли потоки прохлады с Тихого океана, молодили их тела и насыщали интимные мышцы Валенсии пьянящим озоном. Отоспавшись к понедельнику, Марк с прочищенной сексом головой уходил в рабочую пятидневку, а Валенсия наслаждалась такой же пятидневкой своей предсвадебно оговоренной свободы. И могла подумать о странном пикапе, который преследовал ее от Сан-Франциско до «Sky Wind & Garden Development»…
3
Тут ради добросовестности повествования нам следует отойти от стандартов любовных романов, которые, излагая сюжеты с точки зрения или от имени главной героини, оправдывают все ее поступки и возводят ее в ранг ангельской добродетели и жертвы обстоятельств. Даже его сиятельство граф Лев Николаевич Толстой посвятил семьсот страниц убористого текста на русском и французском языках для оправдания измены мужу своей главной героиней, которая – что бы ни говорили – соблазнилась и соблазнила юношу младше ее лет на десять.
Валенсия же оговорила свою свободу еще до заключения брака, Марк принял это условие, и потому мы не считаем нужным скрывать от читателя некоторые обстоятельства, которые могут огорчить кое-кого из любителей высокой романтики. Как вы уже знаете, наша героиня выросла без родителей, ее духовными пастырями были бывшие чекисты и чекистки. Они искусственно устранили ее девственность как лишнее препятствие к умелому использованию «последнего аргумента» ради высокого долга служения Родине. Они научили выпускниц «Розария № А08» использовать этот «аргумент» в качестве чисто рабочего инструмента и относиться к мужчине только как к объекту разведки. Если вмешательство Баха окрасило применение Валенсией этого «аргумента» в неожиданно яркие тона чувственности и наслаждения, то это говорит либо о недоработке учителей, либо об ее излишней генетической возбудимости.
Конечно, спать с мужем, пусть и не любимым, и одновременно завести любовника – это не очень кошерно. Но ведь и Ребер подбирался к Валенсии, как опытный кот. Он был богат, почти как Цукерберг, и энергичен, как Брэд Питт. Не считая всякой мелочи – павильона в Лос-Анджелесе, где снимались телевизионные мыльные оперы, недвижимости в Португалии, на Лазурном Берегу и на Канарских островах, – у него был свой новенький «Bombardier CRJ 100/200», яхт-клуб в Сан-Франциско-Бэй, десяток отелей в Европе и США и тридцать стартапов в Силиконовой долине. Управлять всем этим хозяйством можно было двумя способами – с помощью Интернета из своего офиса где-нибудь в Нью-Йорке или в Сан-Франциско либо живя в своем самолете. Ребер каким-то мистическим образом ухитрялся совмещать оба способа и почти одновременно быть сразу как минимум на двух континентах. При этом, где и когда бы он ни был – в Норвегии при минус двадцати по Цельсию или в Майами при плюс ста по Фаренгейту, – он всегда ходил в новенькой темно-голубой, под стать его глазам, рубашке от «Fred Perry», оттеняющей соблазнительно загорелый треугольник его груди, и в светло-голубых в обтяжку джинсах «Burberry», подчеркивающих его весомый пах и упругие ягодицы. «Bombardier», яхты на Ибице и в Бали, отель в Париже, вилла во Флоренции, квартиры в Дубае и в Иерусалиме – казалось, этому Реберу принадлежит весь мир.
Валенсия никогда не была на высоте такого богатства, кроме одного раза, когда пять лет назад ее и еще трех моделей «Камиллы» отправили на частном самолете «Гольфстрим» из Ниццы в Дубай к девяностолетнему шейху. Но старикашку и его крошку Цахеса не вернули в молодость даже кокаин в сочетании с виски и танцем живота всех четырех прилетевших красавиц. Через сорок минут он уснул в шезлонге на краю своего мраморного бассейна, и тот же «Гольфстрим» вернул Валенсию и ее подруг в Ниццу с пятью тысячами евро в сумочках (половину которых они отдали хозяину «Камиллы» бывшему генералу КГБ Ивану Серпухову).
