Гривадий Горпожакс - Джин Грин – Неприкасаемый. Карьера агента ЦРУ № 014
– Двести грамм «Юбилейной», натуральную селедочку, грибы есть?
– Маринованные.
– Не нужно…
– Огурцы, помидоры? – предложил официант.
– Натуральные.
– Заливную осетринку?
– Вареную с хреном. И карпа в сметане.
– Целого?
– Если он небольшой… И бутылку холодного боржоми…
Официант поправил на столе бокал, рюмочку, передвинул с места на место прибор, помахал белоснежной салфеткой по крахмальной скатерти и удалился.
Высокий плечистый человек с бритым черепом, в безукоризненно сшитом серо-голубом «тропикале» подошел к столу и в полупоклоне, наклонив вперед голову, по-немецки спросил:
– Не побеспокою?
– Пожалуйста, – сказал он.
Бритоголовый сел, положил ногу на ногу и на чудовищном русском языке непринужденно сделал заказ – коньяк, лимон, кофе.
После этого он с приветливым любопытством посмотрел на своего соседа. Сосед, видимо, пришелся ему по душе: молодой сероглазый парень с медицинским значком на лацкане пиджака.
– О, доктор?! – уважительно сказал бритоголовый.
– Да.
– Вундербар! – воскликнул бритоголовый. – А куда пропал кельнер?
Официант принес водку и коньяк, наполнил рюмки.
– Мир-дружба, – осклабился бритоголовый.
– Фриден-фройндшафт, – отозвался сосед.
– О, вы говорить немецки? – обрадовался бритоголовый.
– Зер вениг.
– Вундербар! Я немножко русский, вы немножко немецкий. Мы будем поискать общий язык.
– Меня зовут Марк Рубинчик. А вы кто?
– Их бин Франк Рунке. Швейцария. Я есть очень богатый человек. Капиталист, – бритоголовый захохотал. – Прогрессивный капиталист. Вы богатый человек, герр Рубинчик?
– Нет. У нас нет богатых в вашем понимании.
– О, я! – сочувственно воскликнул Рунке и закручинился. – О, я, я, я… – Потом он вдруг встрепенулся и посмотрел своему соседу прямо в глаза. – Вы счастливый человек, герр Рубинчик.
– Почему вы так решили?
– Ваши дела идут зер гут.
– А ваши?
– О, мои дела – прима! Колоссаль! – Бритоголовый помахал рукой.
Он опорожнил рюмку, встал, поклонился «герру Рубинчику», мимикой и жестами сказал ему примерно следующее: «Не нужно быть таким мрачным, выше голову, выше, хох, хох!» – и зашагал к выходу.
«Герр Рубинчик» исподлобья посмотрел ему вслед.
– А вот и карпик наш, – пропел официант, – пальчики оближете, молодой человек.
Проносясь взад-вперед по залу, официант огорченно замечал, что клиент, сделавший такой толковый заказ, ест быстро, как у стойки автомата, не замечая вкуса божественного карпа. Впрочем, настроение его улучшилось, когда клиент, быстро разделавшись с обедом, встал и на ходу расплатился.
«Герр Рубинчик» вышел из ресторана, прошел метров двести вниз по Пушечной, завернул за угол большого универмага «Детский мир» и на стоянке такси увидел высоченную фигуру бритоголового.
Они вместе сели в свободную машину.
Когда они, расплатившись с шофером, вышли у Крымского моста, бритоголовый вынул из кармана маленький транзисторный приемник в кожаном футляре.
Внешне он ничем не отличался от других транзисторов типа «Хитачи» или «Сони», но на самом деле у него было совершенно другое назначение.
Бритоголовый включил его, поерзал по шкале рычажком настройки, прошел несколько шагов и выключил.
– Все в порядке, – сказал он. – Теперь можно разговаривать. Здравствуй, Джин.
– Здравствуй, Лот! И пошел ты к черту!
– Страшно рад тебя видеть, малыш.
Джин промолчал.
– А ты, я вижу, мне не очень-то рад. – Лот зорко взглянул на Джина.
– Что дома? – спросил Джин.
– О'кэй! Я сказал твоим, что увижу тебя в Европе. Приказали тебя поцеловать. Считай, что я это сделал.
– Спасибо.
– Неделю назад на приеме я, видел Ширли, представь себе, после вашей последней встречи в Гонолулу у нее уже год нет любовников.
– Ты даже о нашей встрече в Гонолулу знаешь, – мрачно сказал Джин.
– Дело в том, малыш, что один субчик из «Нью-Йорк дейли мейл» пронюхал о вашем свидании и решил ославить вас на весь свет. Пришлось наложить на него тяжелую лапу.
– Выходит, ты опять меня выручил, Ланселот! – усмехнулся Джин.
– Что с тобой? – резко спросил Лот. – Что это за тон? Ширли…
– Хватит о Ширли! – перебил его Джин.
– Опять влюбился? – усмехнулся Лот.
– Довольно об этом, перейдем к делу.
– Серьезно влюбился? – не унимался Лот. Джин остановился, закурил. Лот расхохотался.
– Влюбился в Москве! Вот потеха! Ты неисправим! Любовь по всем законам греческой трагедии с кульминацией и «катарсисом»?
– Какое тебе дело до этого, Лот?
– Очень большое, – жестко проговорил Лот. – Вспомни Транни.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Потом двинулись дальше.
– Что ж, давай о делах, – сухо сказал Лот.
– Где сейчас танкер «Тамбов»? – спросил Джин.
– В центре Атлантики. Идет на Кубу.
– Итак, я – Марк Рубинчик, судовой врач танкера «Тамбов». Нахожусь в Москве в отпуску.
– Версия для кого?
– Для семейства академика Николаева, его дочери, ее подруги Тони и их друзей.
– Где ты с ними познакомился?
– На пляже.
– В кого ты влюблен – в Тоню или в Ингу?
– В Тоню, конечно, – машинально ответил Джин. Лот снова расхохотался.
– Жаль, что не в Ингу.
– «Фирма» хочет, чтобы в Ингу? – мрачно спросил Джин.
– Нет, нет, ни в коем случае. Наоборот, Инга – табу. А кто она, эта Тоня?
– Не имеет значения.
– А все же?
– Важно другое: я свой человек в доме Николаева.
– О Тоне потом. Ты видел самого?
– Да. Он недавно вернулся из командировки на Алтай. Очень любит дочь.
– Каков он?
– Обаятелен, неразговорчив. Как говорят русские, «с небольшим приветом».
– Что это значит?
– Немного спятил на своей науке, но когда «отключается» – вполне нормален.
– Я вижу, он тебе нравится.
Лот снова включил транзистор.
– Если говорить правду – в какой-то мере да.
– А ты ему?
– И он мне симпатизирует.
– У него есть хобби?
– Камешки. Он коллекционирует камешки, в основном коктебельские – это курортный город в Крыму. Собирает сердолики, агаты.
– Достань у ювелиров несколько редких камней, поговори с ними. – Лот с огорчением вздохнул. – Как бы нам сейчас пригодились японские суисеки! Я в прошлом году был на выставке камней из ручьев и рек Японии. Представляла их фирма «Мицукоен» в Токио…
Они вошли в ворота Парка культуры и некоторое время продолжали двигаться молча.
– Ты, по-моему, всерьез чем-то озабочен, – первым нарушил молчание Лот. – Может быть, у тебя нервы сдают или ты слишком прижился на родине предков?
– Не понимаю, к чему этот разговор, – в голосе Джина Лот опять почувствовал холод. – Мы здесь на работе. Здесь нет «Клуба рэйнджеров» и отеля «Уиллард».
– Молодец, малыш, – одобрительно сказал Лот. – Я вижу, ты понимаешь, что мы вышли на финишную прямую и наши майки одного цвета. Это главное.
– Зашибу! – где-то высоко в небе раздался крик. Джин и Лот невольно подняли головы – это забавлялись мальчишки, катающиеся на воздушных лодках. Лодки крепились на стальных тросах и, раскачиваясь, угрожающе скрипели на несмазанных крюках верхней планки.
Мальчишки, взлетая в небо так высоко, что захватывало дух, кричали все, что вертелось на языке, лишь бы выдохнуть из себя восторг или вызов.
– Хорошо им, – сказал Джин.
– Пойдем выпьем, – сказал Лот. – Нам нужно тщательно продумать послезавтрашнее воскресенье. Я хочу быть гостем академика Николаева на воскресном обеде в узком кругу.
В квартире на Малом Гнездниковском зазвонил телефон.
– Вам кого?
– Будьте любезны Тоню, скажите – Рубинчик.
– Одну минуту.
– Здравствуй, Тоня. Я тут встретил приятеля из ГДР. Нас пригласили на воскресный обед к Николаевым.
– Мне Инга говорила.
– Хотелось бы, мисс, чтобы вы снизошли…
– Да я по уши в грязи, у меня уборка.
– Провинциал, обездоленный судовой врач, вдвоем со своим иностранным гостем – защитником мира просят…
– Хватит трепаться, Марк!
– Кстати, посоветуй, что принести к воскресному обеду в дом академика.
– Ингина слабость – тюльпаны.
– Их продают на всех перекрестках?
– В основном на Центральном рынке.
– Вас понял. Какие будут указания?
– В два у Центрального телеграфа.
Джин повесил трубку и мысленно исписал телефонную будку набором самых страшных проклятий. Он был отвратителен самому себе. Тянет девушку на этот страшноватый обед, будет знакомить ее с Лотом, опять выдавать себя за другого…
В дверях метро он заметил чей-то знакомый профиль.
