Чингиз Абдуллаев - Тоннель призраков
Представляете, сколько здесь призраков. Целый канал призраков.
— Вы не думаете, однако, что убийца был призраком? — спросил Родионов.
— Конечно, нет. Убийца находится в одном из первых вагонов. Он выстрелил в Александра Абрамовича и спокойно ускользнул, каким-то образом обойдя Кравалиса.
Сейчас голубчик сидит на своем месте и ждет, когда мы прибудем в Лондон, а там смотается и окажется вне подозрений. Нужно проверить документы у всех сидящих в передних вагонах, и если там обнаружится наш соотечественник, то наверняка это и есть наемный убийца. Нанятый специально, чтобы убрать Горшмана.
— Логично, — согласился Кравалис, — Только я точно знаю, что мимо меня никто не проходил.
— Других объяснений у меня нет, — развел руками Деркач. — Вы же не верите, что убийство совершил кто-то из нас?
— Не знаю, — помрачнел Кравалис. — Я ничего не понимаю.
Зинаида Михайловна сделала выразительное лицо, даже хмыкнула, явно не соглашаясь с утверждением Деркача. Но ничего не сказала. Деркач, услышав ее хмыканье, обернулся к ней.
— Вы тоже считаете, что убийца в вагоне? — спросил он.
— Я не могу ни за кого поручиться, — дипломатично ответила Анохина-старшая, — чужая душа — потемки, мой дорогой.
— Вы считаете, что я похож на убийцу? — начал багроветь Деркач. Как и все рыжие люди, он имел тонкую кожу, и любое волнение моментально проявлялось на его лице.
— Почему вы все принимаете на свой счет? — всплеснула руками Зинаида Михайловна. — Я ведь ничего про вас не говорила. Просто я считаю, что в наше время ни за кого нельзя поручиться. Или вы думаете иначе?
— Обычно вы проявляете свою позицию более четко, — разочарованно протянул Деркач.
— Давайте прекратим этот бесполезный спор, — предложил Родионов. — Пока мы спорим, мы ни к чему конкретному не придем. Пусть лучше работает наш эксперт, мы же поможем ему, каждый по мере своих способностей.
К Дронго подошел Кунин. Оглянувшись, он попросил его почти шепотом:
— Давайте выйдем отсюда.
— Нас ведь, кажется, заперли, — напомнил Дронго.
— Выйдем в тамбур, — настаивал Кунин.
Они вышли, и двери автоматически защелкнулись за ними. Кунин настороженно огляделся.
— Вы хотите мне что-то сказать? — спросил Дронго.
— Да, — кивнул Кунин, вновь оглядываясь. — Я как-то не сообразил сразу.
Мне казалось, что убийца мог уйти в другие вагоны. Но там ведь стоял Кравалис.
Теперь я думаю, что убийца находился именно в нашем вагоне.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я не уверен, — снова начал Кунин, все еще колеблясь. — Но когда погас свет, я инстинктивно сделал движение рукой. Не подумайте ничего плохого. Просто я подумал, что сидевшая рядом со мной девушка может испугаться в темноте. Я протянул руку, но ее рядом не было. Вы понимаете?
— Приблизительно. Но вы ведь сидели с краю, как раз у прохода. Она не могла выйти, минуя вас.
— В том-то все и дело. Она не выходила. Скорее, наоборот, бросилась к своей сумке. Я протянул руку и почувствовал, что ее нет рядом со мной. Я даже не сразу вспомнил, когда все это случилось. Мы сразу бросились в соседний вагон. И только сейчас я подумал, что должен вам это сказать. Я вспомнил…
— Давайте спокойно подумаем, — предложил Дронго, — вы сидели с краю, она сидела рядом с вами, так?
— Да, мы сидели рядом, когда погас свет. И почти сразу я протянул к ней руку. Через несколько секунд. Я подумал, она может испугаться. Просто решил ее успокоить, поддержать. Я протянул руку, а ее не было. Вы меня понимаете? Не было. Она сразу пересела.
— Но она не могла выйти из вашего ряда, если, конечно, не перелезла через кресла. Значит, она пересела к окну?
— Да. Там лежала ее сумка.
— В которой находился пистолет? — вскинулся Дронго.
— Откуда вы знаете? — испугался Кунин. — Откуда вы знаете про оружие? Вам Зинаида Михайловна сказала?
— Нет, конечно. Просто слышал их перебранку на вокзале. Мать укоряла дочь за то, что якобы в их багаж, переданный отцом, попал… В общем, я подумал, что это, возможно, оружие.
— Дамский «браунинг». Зарегистрирован в Шенгенской зоне, но не может быть ввезен в Англию. Видимо, «браунинг» находился в ее сумке. И когда погас свет она инстинктивно бросилась к сумке. Вот это я и хотел вам сообщить.
— Почему вы считаете, что меня может заинтересовать подобное сообщение?
— Может быть, в Горшмана стреляли именно из этого пистолета? Когда багаж грузили в вагон, кто-то мог воспользоваться суматохой и вытащить «браунинг» из сумки. Может быть и сама Анохина. Потом убийца выстрелил в Горшмана и успел передать пистолет Елене Львовне, которая спрятала его в своем багаже. Такую возможность вы исключаете?
— Начитались криминальных романов? — вздохнул Дронго. — Судя по ранениям Горшмана, там стреляли совсем не из дамского «браунинга». Такие дырки делает серьезная «беретта». Но все равно спасибо за информацию, постараюсь ее проверить.
— Не за что. Вы думаете, что сумеете найти убийцу?
— Не знаю. Я не волшебник. Если получится, значит, найду. Если нет, значит, не судьба. Я никогда не настраиваюсь на успех. Знаете, иногда требуется элементарное везение.
— Рассчитываете на везение? — изумился Кунин.
— Бог замечает тех, кто о нем не забывает, — напомнил Дронго. — Я надеюсь найти убийцу Горшмана. Где вы работали до того, как перешли в «Северную корону»?
— Был на дипломатической работе, в аппарате МИДа. В Западной Европе. А почему вы спрашиваете?
— Вы ведь окончили МГИМО? Верно?
— Да, разумеется. И считаю, что получил неплохое образование. А почему вы спрашиваете?
— Судя по вашему возрасту, вы поступали туда еще лет десять назад, сразу после школы. То есть еще в советские времена. Если вы попытаетесь меня убедить, что поступали на свой страх и риск, — не поверю. Мы все помним ситуацию, которая сложилась в нашей бывшей стране к концу восьмидесятых. Поступать в МГИМО могли решиться только люди с «железной спиной», тем более на западное отделение. Где работали ваши родители?
— У вас старорежимное мышление, — поморщился Кунин.
— А у вас прогрессивное, — кивнул Дронго. — И тем не менее — ответьте на мой вопрос.
— Мой отец — простой педагог, а мать была партийным работником.
— Поточнее, пожалуйста.
— Мать работала в горкоме.
— В Московском горкоме партии, — уточнил Дронго. — И кем именно?
— Заведующей отделом. Но какое это имеет отношение к случившемуся?
— Отец столь же «простым» педагогом?
— Проректором… — натужно выдавил Кунин. — Не понимаю только, почему вы так настаиваете?
Дронго пристально смотрел на Кунина. Очевидно, тот понял: нужны объяснения.
— Да, да, да. Он был проректором МГИМО.
— А сейчас?..
— Во внешнеэкономической ассоциации. Работал там до недавнего времени.
Теперь на пенсии.
— Как называлась эта ассоциация?
— Почему вы считаете, что вправе влезать в чужую жизнь? — разозлился Кунин.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Внешнеэкономическая ассоциация «Двадцатый век». Она закрылась сразу после августовского кризиса.
— Потому, что банковское объединение Горшмана не оказало им помощи?
Кажется, ассоциация была создана финансовой группой Горшмана? Все верно, я ничего не путаю?
— Ничего, — кивнул Кунин. — Но это не имеет никакого отношения к нашим проблемам. Александр Абрамович даже не знал, что мой отец вице-президент этой ассоциации.
— Но об этом знали вы.
— Думаете… я убил Горшмана?
— Во всяком случае, у вас имелись мотивы.
— Я не связываю личные дела с общественными, — приосанился Кунин.
— По-вашему, как Анохины относились к Горшману?
— Неважно, — сказал Кунин. — В общем, не любили его. По-моему, Александра Абрамовича не любили многие в нашей группе. Кравалис относился к банкирам, как к кровососам. У Деркача были какие-то проблемы с кредитованием его издательства. Нелюбов — тот, по-моему, вообще никого не любит, а Зинаида Михайловна готова в любой момент подставить ножку ближнему. Борисов типичный холуй при Беляеве, а тот настоящая сволочь… по отношению к банковским служащим. Оправдывает его… лишь отношение к Горшману и к Алене Новиковой.
— Они близки? — напрямик спросил Дронго.
— А вы спросите, на какие деньги она отправилась в эту поездку? — усмехнулся Кунин. — Откуда у нее лишние четыре тысячи на поездку и несколько тысяч на наряды? По-моему, все достаточно прозаично… Вы не находите?
— Может быть, — вздохнул Дронго. — Мне кажется, что в этом деле все так запутано, что черт ногу сломит. Не говоря уже о том, что в вашем коллективе достаточно сложные отношения.
— Мересс возвращается, — неожиданно сказал Кунин, увидев, как открылась дверь из третьего вагона.
В дверном проеме появился бригадир Анри Мересс в сопровождении двух своих людей.
— Мы обнаружили причину аварии, — сообщил Мересс, повернувшись к Кунину. — Хотя я и так был убежден, что все это подстроил кто-то из вашей группы.
