Роберт Ладлэм - Предательство Тристана
Меткалф застыл на месте. Шофер, должно быть, услышал, как бесились собаки. Если он выйдет за ворота, чтобы попытаться найти причину тревоги, Меткалфу придется убегать через лес, причем так, чтобы его не заметили. Но пока он ждал, чтобы увидеть то, что станет делать шофер.
Тот вынул маленький серебряный свисток и дунул в него. Собаки сразу же прекратили брех. Меткалф облегченно выдохнул. Водитель, должно быть, предположил, что собаки подняли шум, учуяв какого-то зверя.
Через несколько минут Меткалф уже катил обратно в Берлин; он проехал по Унтер-ден-Линден к «Штаатсопер», завернул за угол и выехал на расположенную позади театра автомобильную стоянку. Ему пришлось ждать недолго: «Даймлер» фон Шюсслера – слоновая кость с черным обрамлением, с бросающейся в глаза высокой радиаторной решеткой, с салоном, обитым кожей цвета сливок, и поднятым кожаным верхом цвета орехового дерева, подъехал к служебному входу. Через несколько минут из машины вышел облаченный в ливрею водитель – тот самый, который отзывал собак. Постоял, закурил сигарету. Прислонившись плечом к стене здания, он спокойно курил, дожидаясь появления хозяина и его подруги.
Кундров, обязанностью которого было всегда знать о местонахождении Ланы, сказал Меткалфу, что шофер ранее привез чемоданы Ланы и фон Шюсслера в замок. Кундров также сообщил, что фон Шюсслер находится в «Штаатсопер» и стоит рядом с дверью гримерной, держа в руках здоровенную охапку маков. Услышав об этом, Меткалф, как ни странно, почувствовал прилив мучительной ревности. Конечно, это было смешно; она терпеть не могла этого человека. Но все же…
Он посмотрел на часы. Спектакль должен был вот-вот закончиться. Лана, вероятно, выйдет вместе с фон Шюсслером, и они сядут в «Даймлер». Меткалфу нужно ухитриться попасться ей на глаза, причем так, чтобы его не заметил фон Шюсслер. Ему необходимо сообщить ей, что им нужно срочно встретиться. Он подумал было дать записку шоферу и попросить передать пассажирке, но тут же отказался от этой идеи, так как шофер работал у фон Шюсслера, вероятно, сохранял лояльность немцу и мог бы любую записку отдать своему хозяину. Нет, единственный способ любого контакта с Ланой состоял в том, чтобы сделать это лично, как только она выйдет из театра.
Если только… Были и другие пути. Можно нанять мальчика-рассыльного, который вручил бы ей букет со спрятанной запиской. Да, это могло получиться. Он осмотрелся и вдруг увидел, что шофер направился к дверям. Зачем? Встретить фон Шюсслера внутри? Меткалф не заметил, чтобы кто-нибудь выходил, хотя водитель вполне мог подметить что-то такое, чего не видел Меткалф. Но в следующую секунду он услышал обрывок фразы, которую шофер произнес, обращаясь к охраннику, караулившему служебный вход: «Die Toilette».
Меткалф посмотрел на оставленный без присмотра «Даймлер» и принял опрометчивое решение.
Это была идея, возможно, безумная идея, но если она сработает, то проблему встречи с Ланой можно считать решенной.
Он обежал «Даймлер», повернул ручку и поднял крышку багажника. Просторный отсек был застелен идеально чистым ковром. Никаких чемоданов там не оказалось, что было естественно, поскольку Лана и фон Шюсслер отослали багаж раньше. Единственной вещью оказалось сложенное одеяло.
Если уж делать, то делать, не теряя ни секунды.
Он залез в багажник и, изловчившись, закрыл крышку. Замок щелкнул, и Меткалф оказался в темноте. Отодвинувшись к стене отсека, он нащупал одеяло, развернул его и укрылся.
Если все пройдет хорошо… если багажник никто не станет открывать, если его не обнаружат… Впрочем, никакого повода поднимать крышку ни у кого не было. Они доедут до замка, фон Шюсслер, Лана и водитель выйдут. Через несколько минут, убедившись, что поблизости никого нет, он откроет багажник и вылезет. Это был смелый и опасный маневр, но все же он представлял собой наилучший способ добраться до Ланы.
Если все пройдет хорошо. Если багажник не откроют.
А если и откроют? Он имел оружие, которым его снабдил Чип, и он воспользуется им, если его к этому вынудят.
Он протянул руку, пошарил в черной как смоль пустоте, переместился еще, пока не дотянулся до нижнего края крышки багажника и принялся искать ручку, отпирающую замок.
Но там ничего не было.
Только гладкое эмалированное железо.
Багажник не имел никакой внутренней ручки. Меткалф почувствовал, как на него нахлынула паника. Как, ради адского пламени, он будет выбираться отсюда? Он заперт!
Меткалф отчетливо чувствовал запах топливного выхлопа от работавшего вхолостую мотора, газы заполняли крошечное помещение, в котором он лежал скрючившись. От выхлопных газов автомобиля можно потерять сознание, даже умереть.
Он отчаянно шарил обеими руками по стенкам багажника, пытаясь отыскать какой-нибудь рычаг, кнопку, что угодно, лишь бы открыть проклятую крышку. Но ничего не находил – лишь гладкое холодное железо.
Христос на плоту!
Он угодил в ловушку!
Скрипач остановил автомобиль на круговой подъездной дорожке и медленно шел к замку, окидывая острым, как бурав, взглядом средневековую архитектуру. Здание было внушительным, что и говорить, но он видал и куда более прекрасные строения.
Новость о том, что его добыча находится в Берлине – явилась в родной город Клейста! – стала приглашением, вернее, провокацией, перед которой нельзя было устоять. Скрипач не любил оставлять дела незаконченными.
Он позвонил, и бледный седовласый слуга приоткрыл дверь.
– Herr Kleist? Darf ich Sie bitten, nuhrer zu treten?[101] – Главный дворецкий, которого уже предупредили о том, что следует ожидать визита человека из СД, пригласил его войти в той покровительственно вежливой манере, которую можно было бы использовать, разговаривая с торговцем. Это был неприкрытый вызов, но Клейст решил проигнорировать его.
– Ваш хозяин дома? – спросил Клейст.
– Нет, main herr, как я уже сказал вашему шефу…
– Он не мой шеф. Когда вы ожидаете фон Шюсслера?
– Граф фон Шюсслер не ожидается в течение самое меньшее двух часов. Он в Берлине, в Доме оперы.
– У вас были какие-нибудь посетители?
– Нет.
– Жена и дети фон Шюсслера дома?
– Нет, – не скрывая раздражения, ответил дворецкий. – Они проводят каникулы в горах.
Скрипач умолк, принюхиваясь к сырым плесневым запахам старого замка, едва уловимому зловонию древнего камня, смешанному с вонью разлагающихся органических веществ. Все это перебивали запахи моющих средств, политуры для серебра и для мебели и слабый след женских духов. О присутствии мужчин говорил лишь запах der hausdiener, с которым он сейчас разговаривал, и острый аммиачный дух от недавно прошедшего чернорабочего. Запах фон Шюсслера не ощущался. Женские запахи были слабыми, указывая на то, что женщины отсутствовали самое меньшее неделю.
Скрипач возвратился к автомобилю через несколько минут, заметно упав духом. Похоже, что он оказался в тупике. Может быть, американец попытается войти в контакт с фон Шюсслером позже, сегодня ночью или завтра. Это, конечно, было теоретически возможно.
И потом, когда он уже открыл автомобильную дверь, порыв ветра принес след запаха, который привлек его внимание.
Очень слабый след.
Его ноздри раздулись и затрепетали. Кто-то побывал здесь в течение последних нескольких часов. Кто-то, носящий совершенно новую – только что из магазина – шерстяную одежду и совершенно новую кожаную обувь. Не слишком много жителей Берлина имели новую одежду. Каждый носил то, что имел. Он покрутил головой, чтобы поймать еще одно дуновение запаха. Мужчина – в этом он был точно уверен. И не немец: нет запаха пива, ячменя, картофеля, который источали большинство немецких мужчин. Он уловил также присутствие запаха мыла – не душистого мыла, не простого мыла, а чего-то более тонкого, иностранного.
Дорогого пальмового мыла. Да, он был уверен. Это американец. Одетый в совершенно новый шерстяной – из вываренной шерсти – костюм и обутый в совершенно новые кожаные ботинки. Запах альпийской, возможно, тирольской одежды. Которую носит американец.
Он осторожно прикрыл дверь автомобиля и возвратился в замок.
Слуга нисколько не был рад второй встрече с офицером СД.
– У вас не было никаких посетителей? – веско проговорил Клейст.
– Вы уже спрашивали меня об этом, и я ответил вам: никого.
Клейст кивнул.
– Я вижу, что вы имеете сторожевых собак для охраны владений. Не было ли сегодня вечером среди них какого-то волнения?
– Нет… вообще-то да, пожалуй, что было, но это не обязательно означает…
– У вас был посетитель. Кто-то, посетивший, по крайней мере, ограду замка. Совсем недавно. И он еще вернется.
Оберфюрер СС Вальтер Рапп, начальник отдела VI Reichssicherheitskauptamf, уставился на Германа Эхлерса.
– Клейст действительно уверен, что Меткалф там побывал? – требовательно спросил он у своего подчиненного.
