Жерар Вилье - К западу от Иерусалима
Медсестра почти вырвала карточку из рук Малко и удалилась, хлопнув дверью.
Накануне агент ЦРУ, работающий в американском посольстве в Берне, охарактеризовал Малко профессора Суссана. Профессор имел хорошую репутацию, и поэтому Малко озадачил столь нелюбезный прием. Невероятно, чтобы профессор участвовал в подобной операции... Однако Малко хорошо знал, что часто как раз люди, не внушающие подозрений, работали на разведывательные службы... Он был почти уверен в том, что Китти Хиллман не окажется в клинике профессора Суссана. Тем не менее танцевать надо отсюда.
Если профессор Суссан замешан в эту историю, ему предстоит щекотливое объяснение...
Дверь открылась, и на пороге появилась та же медсестра.
– Профессор примет вас, – сказала она с сожалением.
Малко шел за ней по ослепительно белому коридору. Профессор Суссан стоял в своем кабинете возле письменного стола. Это был высокий и худой человек в белом халате, в очках без оправы. В руке он держал визитную карточку Малко.
– Вы князь Малко Линге? – спросил он.
– Он самый, – сказал Малко. – У меня к вам серьезный разговор.
Малко сел в плетеное кресло.
– Я к вашим услугам, – сказал профессор, с любопытством разглядывая посетителя, выражение лица и небритые щеки которого не внушали ему доверия.
Малко сразу перешел к делу.
– Я прибыл из Соединенных Штатов, чтобы повидать дочь Фостера Хиллмана – Китти.
Профессор не моргнул глазом. Он нажал пальцем на кнопку звонка.
– Вы родственник девушки или у вас есть разрешение ее отца на свидание?
Малко достал из бумажника удостоверение Госдепартамента, легальное прикрытие, которым он пользовался за границей.
– Я сотрудник Федерального Бюро, – сказал он. – Вы можете навести справки в нашем посольстве в Берне, достаточно позвонить... У нас есть серьезные опасения, что Китти Хиллман похищена. Я нахожусь здесь по просьбе ее отца.
Профессор Суссан пожал плечами.
– Почему вы в таком случае не обратитесь в полицию?
Малко едва сдерживал себя.
– Профессор, мы не хотим пока разглашать это дело. Но, отказываясь отвечать на мои вопросы, вы становитесь соучастником преступления. Я могу обратиться в швейцарскую полицию с просьбой произвести обыск в вашем заведении при прямом вмешательстве нашего поверенного в делах. Мне кажется, ваша клиентура удивится таким мерам.
– Я буду жаловаться господину Хиллману. Я не допущу, чтобы меня подозревали...
– Где сейчас Китти Хиллман? – перебил его Малко. – Ответьте мне на этот вопрос.
Профессор Суссан медленно сказал:
– Сейчас ее здесь нет. Приходите на следующей неделе...
– Где же она?
Профессор был абсолютно спокоен.
– Она проходит курс специального лечения по просьбе ее отца.
Спокойствие этого человека и его уверенность выводили Малко из себя.
– Профессор Суссан, – торжественно начал он. – Я прибыл сюда с официальной миссией. Мы располагаем сведениями, что Китти Хиллман похищена, и, поскольку вы отказываетесь мне помочь, я все-таки буду вынужден обратиться в швейцарскую полицию...
Профессор взорвался.
– Что все это значит? Почему ее отец не приехал сюда сам? Мне кажется...
– Господин Хиллман не смог приехать сам, – сухо ответил Малко. – Вы отказываетесь оказать мне помощь?
Профессор Суссан, не отвечая, встал из-за стола, подошел к шкафу красного дерева, достал из него папку, полистал ее и положил на стол лист бумаги.
– Вот адрес в Цюрихе, по которому находится мадемуазель Хиллман, но я дам его только полиции моей страны.
Малко прищурился. Теперь он не сомневался в благонамеренности швейцарца, что, однако, само по себе еще не облегчало дела.
– Профессор, позвоните, пожалуйста, в эту клинику и проверьте, там ли мадемуазель Хиллман. Я в этом не совсем уверен.
Суссан уступил и набрал номер. Через несколько секунд в трубке раздался равнодушный голос: «Вы ошиблись номером. Этот номер не значится за названным вами абонентом».
Профессор трижды набирал номер, но результат был тем же. Он переводил обезумевший взгляд с листа бумаги с записанным телефоном на Малко.
– Теперь остается проверить, – сказал Малко, – существует ли вообще в Цюрихе эта клиника.
Десять минут спустя, после тщательной проверки, растерянный швейцарец положил трубку на место. Клиники, в которой должна была находиться Китти Хиллман, вообще не существовало. Суссан снял очки и прошептал:
– Это ужасно, я ничего не понимаю. За ней приехала машина медицинской службы с двумя санитарами. Врач представил письменное распоряжение Фостера Хиллмана.
– Оно у вас?
– Разумеется.
Профессор Суссан открыл папку и достал письмо. Оно было отпечатано на машинке. В тексте говорилось о том, что Китти Хиллман должна быть отправлена на обследование с предъявителем этого письма.
– Кто-то злоупотребил вашим доверием, профессор. Фостер Хиллман никогда не диктовал этого письма. Расскажите мне теперь обо всем случившемся подробно, ничего не опуская.
Профессор Суссан, нервно потирая руки, пробормотал:
– Неделю назад мне позвонил мужчина, назвавшийся врачом. Он сказал, что по просьбе Хиллмана собирается использовать новый метод лечения.
– Вас это не удивило?
Суссан покачал головой.
– Отнюдь. Однажды мне пришлось возить Китти в Лондон, где находился проездом один знаменитый японский специалист. Дело в том, что Хиллман внимательно следит за всеми достижениями медицины в этой области и не упускает ни малейшего шанса, чтобы попытаться хоть чем-нибудь помочь дочери. Я подумал, что речь идет о новой попытке.
У профессора была возможность для самооправдания: похищения в Швейцарии случаются нечасто.
– Вы можете описать этого так называемого врача?
– Это был мужчина в возрасте, русый, худой, с грустным лицом. Он действительно врач, так как мы с ним довольно долго беседовали на профессиональные темы. Очень подтянутый, чистоплотный, то есть тип человека, к которому инстинктивно испытываешь доверие...
– Какой он национальности?
– Думаю, что немец. Он назвался Карлом Бабором. Говорил по-французски с легким акцентом, но я слышал, как он разговаривал с шофером на безупречном немецком.
– А Китти не возражала?
Профессор грустно улыбнулся.
– Бедняжка! Она послушно исполняет все, что ей говорят.
– Она могла бы узнать своих похитителей?
– Нет, она не узнает даже отца.
Наступило тягостное молчание, прерванное профессором.
– Я должен немедленно предупредить господина Хиллмана и полицию.
Малко покачал головой.
– Не спешите, это ничего не изменит, дело не совсем обычное, и полиция навряд ли кого-нибудь найдет. Расскажите подробнее о похищении Китти.
Швейцарец сказал изменившимся голосом:
– Они приехали в девять часов. Доктор Карл Бабор передал мне письмо господина Хиллмана. Мы поговорили минут двадцать, и я пошел за Китти. Санитары проводили ее к машине, в то время как я повел доктора Бабора в бухгалтерию.
Малко подскочил.
– В бухгалтерию? Зачем?
Голос профессора стал тверже.
– Дело в том, что согласно нашим правилам ни один больной не может оставить клинику, пока его счет не закрыт. Доктор оставил чек...
– Где этот чек?
– Мы снимаем фотокопию со всех чеков. Я наведу справку в бухгалтерии.
Профессор позвонил бухгалтеру, через три минуты тот принес в кабинет фотокопию чека. Малко внимательно изучил его и поморщился: в нем не было никакого имени, только номер 97 865. Чек был выдан Депозитным банком с указанием адреса: Цюрих, Банхофштрассе, 49. Малко вздохнул.
– Номерной чек...
– У меня тоже есть такой, – сообщил профессор. – От налоговой инспекции. Согласно закону банки не имеют права называть имя владельца даже полиции.
Малко знал это. Рассчитывать на поддержку Службы безопасности Швейцарии можно было только в случае оглашения похищения. А ни один швейцарский банкир никогда не выдаст секрета фирмы.
Малко поднялся и спросил:
– У вас есть фотография девушки?
Профессор с готовностью кивнул.
– Ее регулярно фотографируют по просьбе господина Хиллмана.
Он снова открыл папку и протянул Малко снимок, изображающий очаровательную юную девушку с длинными белокурыми волосами, с чуть вздернутым носиком, чувственным, пухлым ртом и ямочками на щеках...
– Она прелестна! – вырвалось у Малко.
Профессор Суссан тяжело вздохнул.
– Увы! Если бы она имела нормальное умственное развитие, я бы не отказался от такой дочери. Она прекрасно сложена... но, увы, умственно неполноценна.
Малко поднялся и подошел к двери.
– Если вы верующий, молитесь, – сказал он. – Это все, что вам остается. Пока ни слова полиции, в противном случае вы приговорите девушку к смерти.
Оставшись один, профессор дрожащими руками закрыл папку и вдруг, о чем-то вспомнив, отодвинул кресло и помчался по коридору. Запыхавшись, он подбежал к Малко.
