Джеймс Чейз - Положитесь на меня
— Он не может от нас ускользнуть, — сказал Сик. — Он должен быть где-то здесь. Это лишь вопрос времени.
— А время, по-вашему мнению, не торопит? — спросил Малих на плохом английском языке. — Вы были небрежны, товарищ. Я вас предупреждал об этом человеке. Теперь он исчез. Вы говорите, это лишь вопрос времени? Я надеюсь. Какие меры вы приняли, чтобы найти его?
Сик вытер пот со лба.
— Он не может покинуть страну, в этом я уверен. Кто-то его прячет. Мы уже проверили все отели. Аэропорт и посты на границе предупреждены. Мы…
Нетерпеливым жестом руки Малих велел ему замолчать.
— Когда вы его найдете, я хочу с ним поговорить. Понятно?
— Да, товарищ Малих.
— И что еще более важно, это найти того, кто его заменит. Они, безусловно, пришлют кого-нибудь. Я хочу иметь подробные сведения обо всех приезжающих в страну. Я не думаю, что Дори сразу же пришлет кого-то, но это не исключено. За каждым, кто хоть немного вызывает подозрения, надо установить наблюдение. Вы поняли?
— Да.
— Тогда идите и найдите Бордингтона.
Сик встал и покинул комнату, осторожно закрыв за собой дверь.
Малих повернулся в сторону Смерна.
— Итак, что мы имеем?
Смерн улыбнулся.
— Джонатан Кен, — ответил он. — Этот тип может быть интересным. Он покупает изделия из хрусталя и приезжает в Прагу два раза в месяц. Четыре дня назад он завтракал с Дори. Рапорт прислал нам официант из парижского ресторана «У Жозефа». Официант отметил этот факт в своем еженедельном рапорте. Добавлю, что он может абсолютно ничего не значить: Дори завтракает со многими.
— Официант — дурак, — сказал Малих. — Что ты знаешь о Кене?
— Немного… Это типичный американский бизнесмен. Когда он приезжает сюда, то часто посещает кабаре «Альгамбра». У нас ничего против него нет… за исключением того, что он завтракал с Дори.
— «Альгамбра»? Ты был там?
— Я там был, — Смерн стряхнул пепел на пол. — Там хорошо кормят, и там есть боксы, где можно уединиться. Аттракционы веселые, но без блеска, за исключением певицы, мать которой была американкой, а отец — чех. Отец был против режима… и его расстреляли. Девушку зовут Мала Рейд.
Малих некоторое время рассматривал свои ногти, потом поднял глаза.
— Кен имел с ней дело?
— Кажется, он один из ее поклонников. Он несколько раз подносил ей цветы, но никогда не заходил к ней.
— Цветы… — Малих размышлял, потом поднял свою мускулистую руку. — Да… Может быть, стоит понаблюдать за этой девушкой? Борис, сделай необходимое. Возможно, мы потеряем время напрасно. Я хочу знать все об этой Мале. Понял?
Бордингтон ощупывал пакет, обернутый в коричневую бумагу, который он вынул из статуи.
— Вы видите, это для того, чтобы скомпрометировать вас. Я никогда не доверял Дори.
Мала даже не пыталась скрыть свой ужас.
— Но почему? Что я сделала?
— Как это можно узнать? Но посмотрим, что там внутри. Бордингтон открыл перочинный нож.
— Может, лучше было бы…
— Нет. Так хоть мы сумеем принять меры предосторожности.
Бордингтон стал осторожно разрезать бумагу. Ему понадобилось несколько минут, чтобы вскрыть пакет. Мала, нагнувшись над ним, наблюдала.
Бордингтон развернул бумагу и достал толстую пачку банкнот по сто долларов каждый.
Мгновение они молча смотрели на деньги. Потом дрожащими пальцами Бордингтон стал их считать.
— Это целое состояние! — воскликнул он. — Тридцать тысяч!
Мала упала в кресло.
— Что это значит?
Бордингтон пристально смотрел на деньги, лежащие на столе, потом покачал головой.
— Я вижу лишь одно объяснение. Это не ловушка для вас, это средства для того, кто меня заменит. — Его лицо омрачилось. — Они мне никогда не давали таких сумм. Я вас предупредил… когда появится тот новый, он встретится с вами. Эти деньги предназначены для оплаты сведений. Значит, он придет за деньгами сюда. Они пользуются вашей квартирой, как почтовым ящиком. Им совершенно наплевать на риск, которому они вас подвергают!
Мала судорожно вздохнула.
— Они не имеют права так поступать! — продолжал Бордингтон. Вид этих денег удручал его. — Вот если бы они спросили, вы могли бы согласиться или отказать, но нет, видите ли… Они просто не обращают на вас внимания, им наплевать, что может с вами произойти. — Он нагнулся и похлопал по пачке. — Если Малих придет сюда и увидит эти доллары, вы пропадете.
Она с ужасом смотрела на деньги.
— Что же мы будем делать?
— С такими деньгами, — заговорил Бордингтон тихим и настойчивым голосом, — мы легко покинем Прагу. Вы сможете сделать себе паспорт и отправиться со мной в Женеву. Вы будете свободны. Это же целое состояние!
Мала с сомнением посмотрела на него.
— Но эти деньги нам не принадлежат! Я не могу тратить их!
— Они не подумали о вас, почему же вы должны думать о них? Деньги для них ничего не значат. Если мы возьмем эти, они заменят их другими. На эти деньги можно купить свободу.
Мала покачала головой.
— Нет! Положите их обратно… я не хочу их трогать!
— Хорошо… вы глупы, но если вы не хотите обрести свободу, я ничего не могу сделать для вас.
— Нет, я не хочу, — она встала. — Я вас прошу, положите их обратно.
Она медленно направилась к алькову.
— Я лягу. — Она остановилась и посмотрела Бордингтону в глаза. — Я знаю, что я идиотка, но я не воровка.
— Бывают случаи, когда лучше быть воровкой, чем идиоткой.
Мала ушла за занавеску. Бордингтон слышал, как она легла. Он смотрел на деньги. С тридцатью тысячами и со сбережениями, которые находились у него в Швейцарии, он будет в безопасности до конца своих дней. Его колебания длились недолго. Он встал и прошел на кухню, затем вернулся с двумя газетами. Он сложил их по форме банкнот и вложил в коричневый конверт. Затем заклеил его.
— Что вы там делаете? — спросила Мала из-за занавески.
— Единственную разумную вещь, которую я когда-либо сделал. — Бордингтон убедился, что пластырь хорошо заклеил обертку, подошел к ангелу, сунул пакет внутрь и поставил голову на место. — Если вы хотите быть глупой, это ваше дело. А я знаю цену деньгам.
— Но вы не имеете права брать их. Эти деньги вам не принадлежат!
Бордингтон собрал доллары в пачку.
— Ложитесь спать, вы устали. Предоставьте мне заниматься этим.
— Что вы собираетесь делать?
— Будет лучше, если вы не будете этого знать. Я прошу вас, идите спать.
— Нам никогда не удастся выехать из этой страны. Это вы глупец!
— Я делаю все, что могу, чтобы спасти вас. Вы не отдаете себе отчета, в каком положении находитесь. Тот, кого пришлет Дори, не должен найти здесь деньги. Вы не можете быть замешаны в эту историю. Раз уж вы до такой степени безрассудны, дайте мне возможность соблюдать ваши интересы.
Она прочла в его глазах верность и печаль, и спросила:
— Где вы их спрячете?
Он с облегчением вздохнул.
Значит, несмотря на свою щепетильность, она начала, наконец, отдавать себе отчет не только в опасности, но и в том, что эти деньги значили для них.
— Я спрячу деньги под ангелом. Мы сможем быстро их достать, если понадобится.
— Очень хорошо. — Она подошла к нему и ледяной рукой коснулась его пальцев. — Я огорчена, Алек. Я не хотела быть неблагодарной. Я прекрасно понимаю, что вы хотите мне добра. Если вы считаете, что для нас есть возможность уехать, то я охотно поеду с вами в Швейцарию.
Бордингтон с горечью улыбнулся. «Это деньги заставили ее переменить решение», — подумал он.
— Вы завтра же отправитесь к Власту и скажете ему, что нуждаетесь в британском паспорте. Он вам его сделает, если заплатите. — Он показал ей пакет, который держал в руках. — У вас есть во что завернуть это?
— На кухне есть пластиковый мешок…
— Очень хорошо.
Она видела, что он расстроен, и ей стало стыдно.
— Спасибо, Алек. Это ведь не моя вина, что я вас не люблю, не правда ли? Мне жаль, что я так разговаривала с вами… но я ведь была напутана.
Бордингтон улыбнулся ей.
— Не огорчайтесь. Я тоже боюсь. Мы освободимся, Мала. Когда вы будете в Женеве, вы, может быть, на все будете смотреть по-другому. Кто знает… возможно, вы полюбите меня.
Пока они так разговаривали, двое мужчин устраивались в квартире как раз напротив жилища Малы. Старая женщина, которая жила там в течение многих лет, неожиданно переехала в дом для престарелых.
Мевис Пол, секретарша Дори, уверенная в себе брюнетка с восхитительной фигурой, подняла глаза от пишущей машинки, когда О'Халлаган вошел в кабинет.
— Добрый день, капитан, — сказала она, улыбнувшись совсем как кинозвезда. — Он ждет, проходите.
— Сегодня утром вы прекрасны, как никогда.
Она засмеялась.
— Я уже слышала это. Тем не менее, благодарю. Идите, капитан.
