Андраш Беркеши - ФБ-86
— Установили, кто этот юноша?
— Еще неизвестно, — ответил старший лейтенант, — но за ним уже следят. Так вот. Они поехали на такси. Ева повезла парня на свою квартиру. Через десять минут она вышла, села в другое такси и вернулась в ресторан; чуть позже ушла с Вильдманом на его квартиру. Там провела всю ночь.
— Понятно, — задумчиво сказал подполковник. Он встал и начал прохаживаться по комнате. — Дело становится все более запутанным, и мы все еще не знаем, кто такой Фредди.
— Возможно, это и есть тот атлет? — задумчиво спросил Коцка.
— Сколько ему примерно лет?
— Лет двадцать, двадцать пять, не больше.
— Нет, тогда это не тот, кого мы ищем, — сказал решительно Челеи. — В донесении офицера разведки указано, что Фредди около сорока лет, он иностранец, однако в совершенстве владеет венгерским языком. Это интеллигентный, образованный человек. Во время войны был английским резидентом в Стамбуле. — Челеи замолчал и после короткой паузы добавил: — Не беда. Рано или поздно мы через девушку попадем на его след.
В дверь постучали. Зашла секретарша.
— Товарищ подполковник, спешное донесение от группы «Б».
Челеи быстро прочитал текст.
— Смотри, — подал он лист Коцка.
«Неизвестный парень, — прочитал Коцка, — оставил квартиру Евы Шони в одиннадцать часов две минуты. Перейдя через мост Маргит, он направился по улице Мучеников и в аллее Малиновского зашел в дом № 17. Его фамилия установлена. Это Иштван Краснай, студент четвертого курса медицинского факультета. Несколько недель назад решением дисциплинарной комиссии исключен из университета».
Коцка оторвал взгляд от бумаги.
— Если не ошибаюсь, из университета поступило какое-то заявление на парня.
Челеи вызвал секретаршу.
— Клара, пожалуйста, принесите мне дело Красная.
Через несколько минут дело лежала на столе подполковника.
— Да, это тот самый! — сказал подполковник. Внимательно вчитавшись в материал, он тихонько свистнул: — Чем дальше, тем интереснее!
Закончив читать, Челеи обратился к Коцки:
— Дело серьезное. Этот Краснай — близкий сотрудник профессора Голуба, его отец был видным членом партии нилаши. В 1944 году бежал за границу. Парень в автобиографии скрыл этот факт. Вот она, цепочка. Голубь, опыты, Фредди, Ева Шони. Очень интересно…
— Вот что, Коцка, — сказал через некоторое время Челеи. — Займись этим делом лично. Не упускайте из виду парня и Еву. Проследите, с кем встречаются, установите, кто эти люди. Ясно?
— Понятно, — сказал Коцка и встал.
* * *
Два дня подряд Иштван не выходил из своей квартиры. Парень почти ничего не ел. Положение казалось ему безвыходным. Не хотелось идти куда-то работать подсобным рабочим. Уже начали шевелиться мысли о самоубийстве. В эти дни он часто вспоминал мать. Спал беспокойно, все время ворочался на кровати. В тревожных снах видел Еву. Но чувствовалась и тоска по Эстер, по хорошему другу, с которым можно поделиться мучительными мыслями.
На следующий вечер он уже не мог больше владеть собой. Должен был с кем-то поговорить, чтобы не сойти с ума. Возбуждено ходил по комнате, иногда выглядывая в окно. На улице шел дождь. На другой стороне улицы стоял низенький человек в дождевике. К остановке как раз подошел трамвай, но человек не сел в него. «Возможно, ждет девушку», — подумал Иштван и горьковато улыбнулся. Время неподходящее для свидания.
Надев плащ, спортивные ботинки и мягкую шляпу, Иштван вышел на улицу. «Зайду к Эстер», — решил он.
В парадном постоял. Размышлял, что ему делать: сесть в трамвай или пройти пешком до улицы Батхиань. Еще не успел решить, как трамвай с грохотом остановился и сразу же двинулся дальше. Мужчина в дождевике остался на месте. Иштван внезапно принял решение, перебежал через дорогу и начал догонять трамвай. Он успел заметить, что в тот же миг от стены противоположного дома оторвалась фигура и тоже побежала за трамваем.
Мужчина бежал следом, почти наступая ему на пятки. Несколько шагов он мчался рядом с трамваем, потому что через Иштвана не мог вскочить на подножку. Иштван помог пассажиру сесть.
— Спасибо, — сказал тот, запыхавшись.
«Видно, надоело ждать, — подумал Иштван. — Девушка не пришла».
На площади Кальмана Иштван вышел из трамвая и, подняв воротник, двинулся дальше. Спешить было некуда. «Все равно промокну», — подумал парень. Вот и улица Батхиань. Он шел под самыми стенами домов, чтобы хоть немного спрятаться от дождя. Невольно оглянулся. Какая-то расплывчатая фигура метнулась в подъезд. Юноша почувствовал тревогу, но только на мгновение.
«Просто показалось, нервы не в порядке», — решил Иштван. Перед домом 48 остановился, потом зашел в парадную дверь, но не поднялся наверх. Дворник как раз подметал площадку перед лестницей. Иштван дал ему форинт и попросил вызвать Эстер.
Вскоре в подъезде послышались торопливые шаги, потом кто-то внезапно остановился. Пока Иштван оглянулся, уже никого не было. Иштван выглянул за дверь. Улица была пустынна, только шумел, как и раньше, дождь.
Через несколько минут появилась Эстер. От волнения ее лицо горело, в глазах горела тревога. Иштван поспешил ей навстречу.
— Не сердишься, что побеспокоил? — спросил он девушку.
— Что случилось, Иштван? Два дня о тебе не слышно…
— Ты не занята? Сможешь уделить мне немного времени?!
— Конечно, — сказала девушка и взяла его за руку. — Пойдем к нам.
— Нет, лучше посидим где-то, — предложил юноша.
— Как хочешь. Но в таком случае я возьму зонтик. К тому же и денег нет при себе.
— У меня есть, — сказал Иштван.
Эстер побежала вверх. Парень, занят невеселыми мыслями, прохаживался в подъезде.
— Вот и я, — услышал он голос девушки. — Куда пойдем?
— Есть тут поблизости какое-то тихое кафе? — спросил Иштван.
— Пойдем в «Старую Флоренцию», это уютный уголок.
И они пошли.
— Иди ближе к зонту. Разрешаю тебе взять меня под руку, — сказала Эстер, приветливо улыбнувшись.
Иштвана не надо было уговаривать. Он стал под зонт, взяв его из рук девушки.
— Возьми ты меня под руку. — Эстер согласилась и прижалась ближе к нему. Сквозь плащ она чувствовала его мускулистые руки.
— Ну, а теперь рассказывай, — сказала тихо.
— Не знаю даже, что сказать. Так странно: дома я уже не мог терпеть одиночества, решил, что надо увидеться с тобой. Сам не знаю почему. А теперь способен говорить. Что за чудо?
Они шли осторожно, обходя лужи. Эстер взволнованно спросила:
— Иштван, что с тобой произошло?.. Сестра говорила, ты приходил.
Иштван прижал к себе руку девушки.
— Нехорошие вещи произошли со мной, — сказал он. Затем немного сбивчиво рассказал все, что было на душе. Вспомнил даже о Еве Шони. Эстер внимательно слушала его.
Иштван как раз закончил свой рассказ, когда они подошли к кафе. Людей там было мало. Эстер с Иштваном сели за столик у окна. Парень заказал две чашки кофе.
Эстер мрачно молчала. Случай с Евой был ей неприятен.
— Скажи, — сказала она нерешительно, — тебе понравилась та блондинка?
Парень маленькими глотками пил свой кофе. «Как все это ей объяснить?» — думал он.
— Честно говоря, я озадачен, — ответил он наконец. — До сих пор в моей жизни не было никаких происшествий. Я был занят только учебой. — Иштван взглянул на девушку. Его голубые глаза блестели, как зеркальная гладь чистого озера. — Ты, Эстер, для меня как сестра. Какая-то внутренняя сила побуждает меня быть откровенным. Думаю, что ты поймешь меня. Взвесь же, каково мое положение. Оно безнадежно. Из того, что я случайно услышал у Голуба, понял — врачом мне не быть. До сих пор я по сути не жил, не знал никаких радостей, отказывался от всего — от танцев, женщин, вина. Это даже не точно сказано — отказывался: у меня просто никогда не возникало желания потанцевать или выпить. А теперь… Теперь я хочу повеселиться. Время есть… Может, выпьем что-то?
— У тебя так много денег?
— Не все ли равно? Есть ли, нет ли, для меня это уже не имеет значения. Каллош сделал свое дело. Врачом мне не быть. — Он помолчал, потом, смеясь над самим собой, добавил: — В конце концов, дорогая Эстер, мне надо привыкать к выпивке. У меня одна дорога: стать носильщиком или грузчиком. А там без этого не обойдешься.
— Иштван, ты сошел с ума! Неужели ты такой слабый? Так легко отказываешься от борьбы!
— Дорогая Эстер! Умоляю тебя, не проводи со мной политучебы! Мне заранее известно, что ты хочешь сказать
— Что именно? — спросила девушка.
— То, о чем я уже тысячу раз спорил сам с собой. Я рассуждал так: «Слушай, друг! Правда на твоей стороне. Если ты уверен в этом, то бейся за правду зубами и когтями, будь до конца честным, иначе попадешь в грязь… Честному и беду пережить легче». Да? — зло улыбаясь, спросил Иштван. — Ты это хотела сказать?
