Евгений Иванов - Голый шпион. Русская версия. Воспоминания агента ГРУ
— Я не разделяю ваших воззрений, господин Иванов, — сказал он мне однажды за чашкой чая. — Но это вовсе не значит, что мы должны враждовать. Не так ли?
С таким заявлением нельзя было не согласиться. Терпимости тогда не хватало по обе стороны барьера, разделившего политические силы в Европе.
— Наши правые, — продолжал Хокон VII, — то и дело любят меня поджимать. Требуют запретить норвежскую компартию, отдать коммунистов под суд за их убеждения.
— Как же вы намерены поступить, Ваше величество? — спросил тогда я.
— Очень просто, господин Иванов. Разве коммунисты в этой стране не мои подданные? — Мои. Значит, никто не вправе запрещать им жить и верить.
Я застал последние годы жизни Хокона VII. Полстолетия спустя после провозглашения им исторического лозунга «Всё для Норвегии!», знаменовавшего независимость страны от Швеции и Дании, соотечественники с почестями провожали его в последний путь. В 57-м году монархом стал Уюф V.
До коронации кронпринц Улх)ф часто посещал приемы в советском посольстве. И в таких случаях я нередко бывал его сопровождающим. Контакты по дипломатическим и военным каналам с королевской семьей были для Центра исключительно важны. После драматических венгерских событий 56-го здесь все острее ставился вопрос о размещении на территории страны атомного оружия НАТО. И хотя норвежская королевская фамилия лишь царствовала, но не управляла страной, точка зрения монарха играла важную роль при принятии правительством и стортингом страны решения о размещении или не размещении в Норвегии ядерного оружия, направленного против СССР.
Центр поручил мне осуществлять постоянные контакты с Хоконом VII и его сыном кронпринцем Уюфом для разъяснения точки зрения Москвы по этой весьма актуальной для нашей безопасности проблеме, а также для определения позиции норвежского королевского дома по этому вопросу.
Сдержанная и взвешенная политика как монарха, так и стортинга страны в те годы не позволила Вашингтону сделать Норвегию еще одним ядерным плацдармом в борьбе против Советского Союза. Определенный вклад в это внесла и советская военная разведка, чему способствовали ее связи как в норвежской армии, так и в высших эшелонах власти. Военная дипломатия делала все возможное, чтобы так называемое «молчаливое недовольство» в норвежских правительственных и армейских кругах зависимостью от Соединенных Штатов Америки стало непреодолимой преградой для планов размещения на территории Норвегии американских ядерных баз.
В 1954 году Североатлантический союз принял принципиальное решение об использовании тактического ядерного оружия для защиты Западной Европы. Норвегия отказалась иметь его на своей территории и наложила вето на размещение в стране ракет средней дальности. Кроме того, норвежское правительство потребовало не допустить оснащения западно-германского бундесвера ядерным оружием.
Улоф V не раз принимал меня у себя во дворце. За дружескими разговорами о семье и жизни я никогда не забывал обсудить с монархом и важнейшие политические вопросы. И, несмотря ни на какие трудности, мешавшие взаимопониманию, в одном вопросе мы всегда находили общий язык — Норвегия не должна стать чьим бы то ни было военным придатком, тем более ядерным заложником.
Порой во время вечерних бесед в королевском дворце рядом оказывался кронпринц Гарольд. Он в те годы еще был юношей, учился в школе. Улоф V как-то рассказал мне такую историю о нем:
— Однажды в школе учитель, недовольный недостатком прилежания у своего ученика, воскликнул: «Ну что ты делаешь, Гарольд! Что из тебя в результате получится?» А он ему в ответ: «Не знаю, господин учитель. Знаю только, что король из меня точно получится».
В 91-м году так оно и случилось. Новый король Гарольд III произнес при коронации знаменитые слова своего деда: «Всё для Норвегии!»
Надо сказать, что советское военное и политическое руководство в ту пору с предубеждением относилось к Норвегии, ставшей членом враждебной СССР организации Североатлантического договора. Такой выбор норвежцев многим в Советском Союзе казался оскорбительным, ведь именно наши воины совсем недавно освободили Северную Норвегию от фашистских оккупантов.
В первые послевоенные годы норвежское правительство старалось держаться в стороне от межгосударственных альянсов, проводя так называемую политику «наведения мостов». Основная идея этого курса состояла в том, что сотрудничество великих держав — СССР, США и Великобритании, — зародившееся в годы Второй мировой войны, может продолжиться и в мирное время. Однако, как известно, этой идее не суждено было долго жить. При этом связь страны с Западом, особенно в области обороны, никогда не ставилась руководством страны под сомнение.
Особенно плотными были отношения Осло и Лондона. В Англии обучались норвежские военные, оттуда страна получала вооружения. Даже норвежские оккупационные силы в Германии находились под британским военным командованием.
В 1949 году Норвегия окончательно отказалась от идеи «одинокого нейтралитета». Норвежское руководство явно намеревалось существенно увеличить свой военный потенциал, чтобы силой отстаивать суверенитет. За первые два десятилетия членства в НАТО страна получила вооружений на сумму в 7,6 млрд. крон. Для небольшой страны это были весьма значительные средства. Более четверти бюджетных военных расходов Норвегии финансировалось другими странами-членами НАТО. Преимущественно за счет Североатлантического союза шло строительство в Норвегии новых аэродромов, стоянок для военных кораблей и подводных лодок, пусковых площадок для ракетных установок, складов боеприпасов.
Рассказ шестой
Разведывательная работа ГРУ в Норвегии была направлена преимущественно на то, чтобы противостоять усилиям США на втягивание этой северной страны в реализацию агрессивных антисоветских планов. При этом приоритетной задачей было проникновение в натовские штабы и базы для получения сведений о совместных планах Норвегии и НАТО в возможном конфликте с Советским Союзом.
До Киркенеса от столицы Норвегии лежало почти две с половиной тысячи километров горных дорог плюс переходы на паромах. Так что концы на «Понтиаке» мне приходилось делать немалые. Большинство так называемых инспекционных поездок вели меня именно на север по небезызвестному государственному шоссе номер пятьдесят, соединяющему Осло с Финмарком. Часть этой дороги на севере страны, как и некоторые военные базы, отданные в начале 50-х во владение НАТО, построили с 41-го по 44-й год десятки тысяч советских военнопленных, пригнанных гитлеровцами в Норвегию во время Второй мировой войны.
Фото- и кинокамера были главными моими спутниками в таких поездках. Там же, где по какой-либо причине не удавалось провести съемку, срабатывала визуальная память. Она помогла по возвращении в резидентуру в Осло составить подробный отчет об увиденном, который затем направлялся в московский Центр.
Иногда его величество случай приносил в ходе разведывательных поездок и нечто большее, чем простые наблюдения. Так произошло и во время одной из поездок в Буде в 1956 году.
Нас тогда интересовали действия натовской авиации в рамках маневров, получивших название «Большой охват». В ходе этих маневров натовские стратеги отрабатывали новые варианты защиты северного фланга союза, а также планы возможных наступательных операций.
В ту пору американцы полагали, что в случае войны главная цель Советского Союза в этом районе будет заключаться в обеспечении кораблям Балтийского флота свободного выхода в Северное море и Атлантику. А достичь этой цели, по их мнению, мы могли либо путем быстрого форсирования датских проливов, либо за счет неожиданного захвата натовских баз для подводных лодок на западном побережье Норвегии.
Самым простым решением проблемы обороны Норвегии соответственно считалось усиление этого труднодоступного района страны боевыми средствами. Наиболее вероятным способом американского вмешательства в оборону Норвегии при этом рассматривалась высадка десантов морской пехоты под прикрытием ударного флота с нескольких авианосцев и активное использование военных аэродромов на севере Норвегии, в частности, таких, как аэродром в Буде.
Естественно, мощь натовской авиации предполагалось использовать не столько для защиты от потенциально возможного нападения, сколько для атаки советских военных баз на Кольском полуострове и на Балтийском море.
Понятно, что Центр интересовало все, что касалось проведения «Большого охвата». Мне был поручен сбор этой информации. И я безотлагательно отправился в Буде. На «Мобил Ойл» в Осло заправил под завязку бак «Понтиака» и взял курс на север Норвегии в район Буде, где проводились маневры.
