Андрей Добрынин - Кольцевой разлом
- Понимаю,- еще сонным голосом отозвался собеседник - недаром он имел высшее образование. - И чего?
- Все внимательно прочитаешь и выпишешь фамилии людей, которые имели отношение к трофейным ценностям, архивам и разборкам по этому поводу. Особое внимание обрати на тех из них, кто выступал за возвращение ценностей на Запад - это для нас самые нужные люди. Понятно?
- Хм, понятно,- голос собеседника заметно оживился. Что ни говори, а Пистон умел придумывать разные интересные варианты. - Еще что?
- Еще смотаешься в Министерство культуры, достанешь там список телефонов,- распорядился Пистон и дал отбой. Сам он быстро собрал бумаги в кейс и перед выходом на минутку сделал радио погромче. Из динамика донеслось:"Президент заявил, что с учетом обстановки, сложившейся в стране, и в интересах достижения общественного согласия он готов принять вариант урегулирования кризиса, предложенный Думой. На срок, необходимый для подготовки и проведения выборов в Законодательные собрания всех уровней, президент намерен выполнять свои обязанности и оставаться гарантом соблюдения Конституции и выполнения договоренностей, достигнутых между различными политическими силами России. Затем президент намерен уйти в отставку, предварительно сделав все необходимое для успешного проведения выборов нового президента..."
- Ох, как бы он не передумал!- весело хохотнул Пистон, выключил радио и направился к выходу. В прихожей его уже ждал телохранитель, на лестничной площадке - еще двое. Согласно инструкциям, они уже успели осмотреть весь подъезд снизу доверху, а также двор. Обо всем подозрительном они должны были сообщать хозяину, но поскольку они молчали, то, видимо, все было спокойно. Пистон вприпрыжку пустился вниз по лестнице, телохранители за ним, примеряясь к его аллюру. Именно они следили за тетушкой Корсакова, поскольку "отморозкам" Пистон не доверял и собирался поручить им лишь конечную стадию операции.
Остановившись на высоком крыльце старого дома сталинской постройки, Пистон с наслаждением вдохнул свежий утренний воздух, пронизанный запахами сирени и еще каких-то цветов. Листва старых тополей блестела, словно лакированная, а в ее просветах виднелось небо, ослепительно синий цвет которого говорил о прохладе и северном ветре. Телохранители окинули двор настороженными взглядами, но не заметили ничего подозрительного. Жемчужно-серый "мерседес", блестя эмалью и никелем, уже стоял у ступенек, поодаль справа прохаживалась с коляской молодая мамаша, слева шаркающей походкой удалялся в сторону магазина старичок с авоськой. В глубине двора спиной к подъезду на лавке сидели двое и, судя по оживленной жестикуляции, о чем-то спорили. У их ног стояли пустые и полные пивные бутылки - видимо, парочка друзей решила продолжить с утра вчерашний банкет. Любители утренних возлияний, занятые своим разговором, не оглянулись на выходящего Пистона со свитой и выглядели вполне безобидно, да и расстояние было безопасным - метров с сорока киллеры не стреляют. Оценив ситуацию во дворе, телохранители успокоились и вместе со своим боссом двинулись к машине. Они, разумеется, не заметили человеческой фигуры за пыльными стеклами окна, расположенного на лестничной клетке дома, стоявшего напротив метрах в четырехстах за трамвайной линией. Не заметили они и тусклую вспышку карманного фонарика за пыльным стеклом. Однако именно эта вспышка заставила двух пьяниц мгновенно прекратить спор, одновременно подняться со скамейки и резко повернуться. Пистон и его подручные успели спуститься лишь на одну ступеньку, когда мнимые пропойцы вскинули руки четким движением тренированных стрелков, привыкших вести огонь из пистолета навскидку. В следующую секунду загрохотали выстрелы, раскатываясь эхом в замкнутом с трех сторон кирпичными стенами пространстве двора. Слишком большое расстояние, которое смутило бы любого наемного убийцу, не стало помехой для профессионалов, один из которых вдобавок стрелял с двух рук. От головы Пистона брызнули какие-то ошметки, он судорожно взмахнул руками и рухнул навзничь на искусственный мрамор крыльца. Один из телохранителей мешком осел на ступеньки и затем повалился на бок, стукнувшись головой об асфальт. Другой сделал шаг назад, после чего голова его дернулась от попадания пули, и он, уже падая, с треском врезался спиной в дверь подъезда. Не выстрелы, а именно этот звук заставил мамашу с коляской осознать происходящее. Она схватилась руками за щеки и пронзительно завопила на одной ноте, глядя на то, как, дергаясь и нелепо растопырив руки, валится на уже мертвого Пистона третий охранник и как корчатся в агонии распростертые тела. Словно не слыша ее крика, стрелки опустили оружие и неторопливо направились к тому самому дому, откуда им подали сигнал фонариком. Вскоре они скрылись за углом. Стрельба продолжалась меньше минуты, но выпущено было десятка два пуль, из которых лишь две угодили в дверь подъезда - все остальные попали убитым в голову и шею. Пистон и его подручные умерли мгновенно, не успев даже понять, что происходит. Если бы они сделали еще пару шагов, то от огня их прикрыл бы корпус "мерседеса", однако стрелки не дали им такой возможности. Через некоторое время после прекращения пальбы водитель, распластавшийся на передних сиденьях и зачем-то прикрывший голову руками, наконец решился приподняться и посмотреть в окошко. Он увидел трупы, валяющиеся в нелепых позах, и всюду - на ступеньках, на крыльце, на двери и даже на стенных кирпичах - брызги крови и кровавые комки мозга. Согнутая нога одного из телохранителей медленно, с дрожью конвульсивно распрямилась, и водитель почувствовал приступ дурноты. Во дворе было по-прежнему безлюдно, и, раскатываясь эхом, в нем по-прежнему висел издаваемый насмерть перепуганной мамашей пронзительный вопль ужаса.
На новом, не подвергшемся разгрому командном пункте на Гоголевском бульваре, куда перебрался Корсаков, раздался телефонный звонок. Дежурный поднял трубку.
- С Виктором Корсаковым могу я поговорить?- услышал он пропитый бас.
- Кто говорит?
- Генерал Кабанов,- веско ответил бас. Дежурный поднял глаза на Корсакова, стоявшего рядом:
- Вас генерал Кабанов спрашивает. Будете говорить?
- О чем?- пожал плечами Корсаков. - Узнайте, что ему нужно.
- Командира сейчас нет,- сказал в трубку дежурный. - Что ему передать?
- Передайте, что я иду к нему,- после краткого размышления ответил бас и назвал адрес на Садовом кольце: - Переход состоится там в тринадцать ноль-ноль. Все ясно?
Дежурный прикрыл трубку рукой и скороговоркой повторил Корсакову услышанное. Корсаков сердито буркнул:"Что за чепуха!" и выхватил у него телефон.
- Генерал, это Виктор Корсаков. Что вы там такое затеяли? Мне с вами говорить не о чем, мы с помощью оружия уже все обсудили. К тому же Дума самораспустилась, президент тоже согласен уйти... О чем тут договариваться? Так что извините, но принять вас никак не могу.
- А я не собираюсь с тобой ни о чем договариваться,- сердито ответил генерал. С людьми, которые по званию были младше генерала армии, он не умел разговаривать на "вы". - Я просто собираюсь перейти к вам, и все. Потом можете делать со мной что хотите. Место перехода я вам назвал, попрошу принять меры для того, чтобы его обеспечить.
Генерал помолчал и добавил:
- Или для того, чтобы ему воспрепятствовать.
- Но какова цель вашего перехода?!- крикнул Корсаков. - Людей у нас хватает, новые люди нам не нужны, даже генералы. Вы не парламентер, переговоры вести не собираетесь. Какова же цель?
- Цели нет, есть мое желание,- кратко ответил генерал.
- Ну, ваше желание еще не все решает,- разозлился Корсаков. - Одним словом, я вам запрещаю все поползновения в этом направлении. Мои люди имеют приказ стрелять во всех, кто без моего разрешения пересекает Садовое кольцо, и я сейчас еще раз подтвержу этот приказ. Имеете шанс нарваться на пулю, генерал.
- Молод ты еще мне что-то запрещать,- презрительно усмехнулся генерал и дал отбой. Корсаков молча вернул телефон дежурному и вдруг рявкнул:
- Машину!
Через минуту джип уже мчал его к Садовому кольцу, к месту, которое назвал генерал. До тринадцати ноль-ноль оставалось мало времени, и следовало торопиться, чтобы успеть как-то подготовиться к странной акции перехода. Видимо, генерала не слишком волновала возможность того, что его появление в чужом стане может оказаться нежеланным, и потому он не оставил противнику времени на организацию встречи. Водитель джипа включил приемник - настал срок выхода в эфир повстанческого радио с дневной развлекательной передачей. Это радио, почти все программы которого вели приятели Корсакова и радиохулиган Мечников, сделалось чрезвычайно популярным, несмотря на то, что вещать начало совсем недавно. Алексей, Саша и Мечников дневали и ночевали в студии, помогали друг другу в проведении передач и чувствовали себя в эфире полными хозяевами, постоянно подначивая один другого, отпуская довольно рискованные шуточки и издевательски комментируя выступления проправительственных средств масовой информации. Мечникова друзья называли не иначе как "монтер Мечников" или "известный радиосмутьян". Тот не оставался в долгу, называя их музыкальные опусы "музыкой толстых" или "сумбуром вместо музыки". Корсаков услышал знакомый густой голос Мечникова, вполне соответствовавший поповской внешности радиопирата:
