Юрий Козенков - Голгофа России Завоеватели
Последний год, особенно последние месяцы его жизни были ужасны. Господь Бог карал палача народов. Постоянные припадки и невыносимые боли преследовали его постоянно. "Последний, особенно тяжелый припадок, - по воспоминаниям лечащего врача В. Осипова, - произошел у Ленина за 50 минут до смерти. Припадок сопровождался учащением дыхания и сердечной деятельности. Число дыханий поднялось до 36, а сердечных сокращений достигло 120-130 в минуту. Измеренная температура показала 42,3° - ртуть поднялась настолько, что дальше в термометре не было места. Это явилось результатом непрерывного судорожного состояния. После внезапно последовавшего затем сильного прилива крови к голове наступил момент, когда кровь не могла продвинуться дальше, лицо покраснело до багрового цвета, питание продолговатого мозга прекратилась и работа его выпала. Последовал паралич дыхания и сердца, центры которых находятся в продолговатом мозгу. Наступила смерть. Применение искусственного дыхания в течение 25 минут результатов не дало".
Со смертью Ленина коммунистическая пропаганда создала имидж вождя всего мирового пролетариата. Это было нужно тем, кто оставался у власти. Им нужно было начинать писать историю, своей коммунистической эры. Этим они готовили и себе место в будущем пантеоне народной славы, почитания и обожествления. Миллионы простых людей оплакивая смерть вождя мирового пролетариата, как они считали, фактически оплакивали палача своих близких, так как в России почти не осталось семьи в которой не погиб бы кто-нибудь в гражданской резне или под ударами чекистского террора. Бедный, обманутый тотальной пропагандой народ.
Идея захвата власти затмила в голове Ленина все другие идеи, которые провозглашали социал-демократы: гуманистические, патриотические, социалистические. "Мы Россию завоевали, - говорил он языком захватчика, - теперь мы должны Россией управлять." Управлять начали с красного террора и гражданской войны, но не во имя гуманистических и социалистических идей, а во имя удержания этой власти любой ценой, даже потерей человеческого облика в лице мировой социал-демократии. На миллионные жертвы было наплевать…
Трудно сказать, не случись революция в России, где оказался бы Ленин и его жидовская компания. В одном можно быть уверенным точно. Не случись таких всплесков социальных движений в Европе, на ниве печальных последствий развязанной мировым сионизмом Первой мировой войны, и пишущего "литератора", как любил себя называть Ульянов, так никто бы никогда и не узнал не только в России, но и в маленькой и ухоженной Швейцарии. Размышляя в правовых категориях, ответственность Ленина за эпохальную трагедию России - первична, а его последователей - вторична. Ибо главной морально-политической и уголовно-правовой ответственностью Ленина было создание того тоталитарного механизма власти, используя который, его наследники увековечили физический и духовный террор, исключив Россию почти на век из мирового реестра цивилизованных и процветающих государств.
Кровавая жестокость в покорении России и уничтожении ее народов была присуща почти всей фаланге ленинской гвардии, центурионам большевистских вождей разного калибра. Особо это касается ближайшего инородного окружения Ленина: Троцкого, Свердлова, Урицкого, Зиновьева, Радека, Бухарина и прочих. Молодая поросль и так сказать, наследники этих палачей - Каганович, Менжинский, Мехлис, Ягода, Берия и прочие, - заявят о себе в полный голос значительно позднее, в эпоху постленинского периода. Старая гвардия палачей год от года совершенствовала в процессе гражданской войны и уничтожения мирного и беззащитного населения свое мастерство в массовом терроре. Одни отдавали приказы, другие их выполняли, третьи идеологически освящали. И те, и другие, и третьи всю жизнь отдали борьбе за захват власти, за "место под солнцем".
Жестокость большевистских вождей основывалась не только на их марксистско-иудейском фанатизме, но и на личностных качествах, на той очень деформированной основе, которая была заложена в них с детства и формировалась в общении с единомышленниками в эмиграциях и ссылках. Попробуем хотя бы вкратце привести ряд фактов и примеров, которые бы не позволили усомниться в том, что это были ПАЛАЧИ, а не просто ослепленные фанатизмом люди. Чужую человеческую жизнь они не ставили ни в грош. Вина их не только перед Россией, но и перед человечеством безмерна.
* * *
Иосифа Сталина нельзя отнести к главной ленинской фаланге. Он, скорее, ее наследник. Главный, - но только наследник. Сталин только со 2-й половины 1922 года, когда наиболее жестокие формы террора уже стали сменяться просто "жестокими формами управления", вышел на первые роли политической авансцены большевистского руководства Россией.
Если вспомним, Сталин после Октябрьского переворота в силу определенной ситуации, а не революционных заслуг попал в ряды большевистских вождей. Он - представитель национального меньшинства (как тогда говорили), которых среди большевиков, за исключением евреев, было очень мало, становится Наркомом по делам национальностей. Вообще весь период, после возвращения из ссылки в Петроград в марте 1917 года и до смерти Ленина он практически старается ладить со всеми, мало спорит, не лезет в амбиции. За пять лет работы в ЦК и в правительстве он практически ничем особо не выделился. В меру молчалив, но исполнителен и крайне энергичен. Практически всегда поддерживает Ленина.
Редкие военные неудачи Сталина не сильно бросаются в глаза, так как у других их еще больше. Крутость на руку и быстрота в решениях создают ему репутацию способного организатора. Учитывая эти качества, его и назначают в 1922 году на вновь созданную должность Генерального секретаря РКП(б). Тогда это был чисто технический пост по руководству партийной канцелярией, налаживанию учета и распределения партийных кадров, что до этого велось просто безобразно. Говорить о каком-то большом влиянии Сталина на процессы завоевания России и жестокого покорения ее народов в период жизни и деятельности Ленина не приходится. Тогда все решали Ленин, Троцкий, Политбюро, а Сталин занимал скромный пост наркомнаца.
Аппарат ЦК не имел той могущественной силы, которую он обретет потом, под руководством Сталина. И только с болезнью Ленина, когда Сталин получит возможность работы без опеки, самостоятельно, он поймет, что сможет управлять страной. Отсюда его истоки пути к власти.
Подхватив выпавшую из рук умиравшего Ленина почти авторитарную власть и победив в бескомпромиссной борьбе за нее своих неудачливых, самоуверенных и бездарных конкурентов, он на несколько десятилетий возьмет эту власть в единоличное владение, чтобы не разрушать, а начать строить мощное и современное государство, заслуженно став в той борьбе главным вождем народа и своей эпохи. 266
Человеком же номер два в большевистском руководстве Ленина, одним из главных ПАЛАЧЕЙ русского и других народов России в период ее завоевания и покорения был кровавый трибун и председатель Реввоенсовета (РВС) республики, сионист Лев ТРОЦКИЙ.
2. Информация к размышлению. Штрихи к портрету.
ТРОЦКИЙ (Бронштейн Лев Давидович, 1879-1940).
Лев Давидович родился, как ни странно это совпадение, в один год со Сталиным и в один и тот же день с датой будущего Октябрьского переворота - 25 октября 1879 года в маленькой деревушке Яновка Херсонской губернии. Маленький Лейба, как его звали домашние, рос нормальным ребенком, даже с определенными способностями. Казалось, ничего не предвещало его исход к вершинам человеческой жестокости и известности. Отец его был владельцем 400 десятин земли. И хотя семья была не маленькая - четверо детей: старший брат Александр и сестра Елизавета, сам Лев и младшая сестра Ольга (которая потом выйдет замуж за Л.Б. Каменева), жили они вполне зажиточно.
Уже с юных лет желание первенствовать проступало у нашего "героя" ярко и отчетливо. Увлекшись рисованием, он серьезно задумывается о будущей карьере художника, но непременно большого художника. Когда в реальном училище проявились математические способности, то и здесь он подогревает себя мыслью о гениальности в области математики. И так у него в жизни пойдет всегда: если уж быть кем-то, то только великим. Стремление это остается здоровым только до тех пор, пока оно не выходит за рамки разумного и не подавляет собой общечеловеческие моральные принципы.
Бесплодны были попытки отца сделать его хорошим (но не великим) инженером, построить с его помощью консервный завод в их имении. Возможно, из него получился бы прекрасный инженер, художник или математик, - но ему этого было мало. Максималистско-тщеславные страсти юного Бронштейна постоянно разжигались. Еще в старших классах реального училища он увлекся концепциями либеральных народников и вместе с ними потом боролся против марксизма. Увлекшись политикой, он все забросил, даже оставляет Одесский университет и с головой уходит в работу полулегальных кружков радикальной молодежи. Все попытки отца образумить сына ни к чему не приводят.
