Ян Валетов - Левый берег Стикса
— Ты думаешь, что Лукьяненко не знал конечного заказчика?
— Думаю? — Дитер засмеялся. — Нет, Костя, я так не думаю. Я знаю. Только посредник и посредник — это основа основ. Если, конечно, заказчик не самоубийца. Я не могу сказать с точностью, какой длины цепочку выстроил покупатель столь специфических услуг, но предполагаю, что длинную. Но есть одно место, за которое можно зацепиться… Это гипотеза, но любая аксиома в детстве была гипотезой — это потом у нее выросли доказательства.
Дитер встал из своего любимого глубокого кресла и прошелся по гостиной.
— Человек, который разрабатывал схему, должен быть близок и к банку, и к заказчику. Он имел информацию о структуре банковских платежей, о схемах пользования корсчетами, об особенностях ваших «серых» подразделений, о расходных частях, перспективных планах по приватизации и управлению. И, одновременно, мог иметь доступ, я имею ввиду, несанкционированный руководством и учредителями, к чиновникам верхнего эшелона.
Он задумался на мгновение, лицо его приобрело несколько отвлеченное выражение, как у человека, идущего на ощупь в полной темноте.
— Дружеские связи тут не обязательны. Но это и не разовый контакт. Корни взаимодействий могут быть любые. Тут допускается все, что угодно. Родственные, дружеские, коррупционные связи, общие любовницы, страсть к картам, к бильярду. Даже мужеложство — если оно создает между ними скрытую общность. Нам остается только найти человека, отвечающего вышеперечисленным условиям. Он слабое звено и мы можем его вычислить. Беда в том, что достоверность наших предположений оставляет желать лучшего. Ищи общее и найдешь желаемое. Рисуем схему и определяем эту общность, но это будет всего лишь наиболее вероятное из всех решений. Зацепка, не более, но и это иногда дает многое. Зная, в какую сторону идти, уже легче искать доказательства. Если, конечно, это правильная сторона.
— Шпионские фокусы? — спросил Костя.
— Ты даже не представляешь себе, друг мой, — сказал Дитер с отсутствующим выражением лица, — насколько эффективными иногда бывают наши простые, шпионские фокусы. Рассказать, так не поверишь. Идем, я покажу вам одну кассету.
Кассета, которую показал Дитер, записали в тот день, когда Диану готовили к перелету в Берлин. На ней была пресс-конференция лидеров партии «Вече», под предводительством Ивана Павловича Кононенко. Рядом с премьером сидели верные соратники по партии, включая и красавицу Регину, и нескольких красноречивых оруженосцев, с фосфоресцирующими от преданности и холопской любви, глазами.
Иван Павлович был импозантен и велеречив до косноязычности. Он путался в деепричастных оборотах, и, судя по всему, в мыслях, отчаянно материл пресс-секретаря, готовившего спич. Но высказать основную идею ему удалось, а, закончив чтение «заготовки», он и вовсе заговорил неплохо — пусть и неправильно, но очень доходчиво.
Обрисовав ситуацию сложившуюся вокруг «СВ банка», Иван Павлович в две-три фразы, воистину Ван-Гоговскими мазками, очертил круг виновных в неуплате налогов родной державе, прозрачно намекнул, что все эти таинственные смерти — неспроста, а нити к руководству аферой тянутся так далеко вверх, что даже он смущается делать предположения.
Пожалев вкладчиков, добавив в голос дрожи, он сообщил, что в настоящий момент ведется поиск хозяев банка, и он лично проследит за тем, чтобы расхитители народных денег предстали перед судом. Он выступал в качестве премьера, говорил и вел себя, как премьер и Краснов не мог уразуметь, почему он разместил рядом с собой всю свою партийную верхушку. И лишь потом сообразил — Иван Павлович примерял новый костюм — на будущее, и не хотел сажать на него пятна.
Непопулярную часть речи произносила Регина, в которой Краснов, неплохо знавший ее по родному городу, увидел совершенно неожиданные для него, новые черты. (Так показалось не ему одному — Диана, полулежавшая в кресле, не выдержала, и от возмущения бездарной постановкой, разыгрываемой на экране, фыркнула «Вы только посмотрите — вылитая Жанна Д’Арк днепровского разлива!») Но, надо отдать должное, Регина в своем пессимизме была хороша — гораздо более хороша, чем ее партийный босс в своем стремлении понравиться.
Она, повторив отчасти, тезисы Ивана Павловича о вороватости банкиров и несовершенстве системы, доходчиво, а экономистом она была не худшим, чем оратором, объяснила слушателям, что вклады населения, положенные в «СВ банк», будут возвращать народу долго и нудно, а, может случиться, и никогда не вернут. Судя по кислым лицам присутствующих в пресс-центре журналистов, среди них было не мало людей, доверивших свои деньги разоблачаемым расхитителям.
Далее, Регина заверила почтенную публику, что партия «Вече» сделает все, что в ее силах, чтобы народ не пострадал. А если пострадал, то не очень. Партия «Вече» не допустит дальнейшего разворовывания Украины, ее задача реформирование системы, в том числе и банковской, с целью недопущения повторения таких страшных последствий человеческой нечистоплотности.
Дитер удивленно покачал головой, а Костя, знавший о не совсем праведных, и о совсем неправедных делах и интересах Регины, много и не понаслышке, был потрясен, с каким неподдельным гневом и непорочным лицом была произнесена речь — в газовой королеве пропадала великая актриса.
Ему, почему-то, вспомнилась картина «Свобода на баррикадах» — столько пафоса излучала миниатюрная женщина на экране. Не хватало только раненых коммунаров на заднем плане, пушечного дыма, застилающего план передний и французского триколера на обломанном древке в тщательно ухоженных пальцах, а также живописно вываленной наружу груди. В некоторую дисгармонию с образом входили бриллиантовые серьги в ушах, но — женщина остается женщиной, больно уж хороши были камни, украшающие госпожу Регину, чтобы быть оставленными дома, до более подходящего случая.
Два вьюноша, веком под сорок, ничем особым журналистов не порадовали. Речи их были яростны, но никто из присутствующих ими особо не интересовался. Главное было сказано. А вот вопросы…
Вопросов было много и, некоторые из них, были неудобными. По всему чувствовалось, что далеко не все журналисты к Ивану Павловичу и Регине Николаевне благоволят.
Когда камера показала хорошо знакомого Краснову журналиста «Делового еженедельника» Стаса Киричко, Дитер нажал на кнопку паузы.
— А вот начиная с этого места, — сказал он, — пресс-конференция была отредактирована. Эту запись без монтажа передали из Киева по моей просьбе, поэтому она полная. Ни на один из телеканалов это не пошло и в украинских газетах не появилось. Ваш премьер влиятельный человек. Зато зарубежные издания, которые освещают скандал с вашим банком, этот кусок публикуют и комментируют.
Стас Киричко на телеэкране поднялся и сказал:
— Киричко, «Деловой еженедельник». Иван Павлович, многие в деловых кругах сейчас вспоминают ваше столкновение с «СВ Банком» несколько лет назад.
Камера не показывала Кононенко, но Краснов представил себе, какое недоуменно-возмущенное лицо сделал премьер, услышав начало вопроса.
— Насколько мне известно, — продолжал Стас, переводя взгляд на Регину, — те события закончились для банка потерей нескольких предприятий и сменой поставщиков газа и электроэнергии. Но банк сохранил контроль над ключевыми предприятиями, в частности над Васильевским ГОКом. Сегодня нам стало известно, что акции Васильевки, принадлежащие «СВ банку» и некоторым аффилированным с ним компаниям — арестованы, а правительство рассматривает вопрос передачи ГОКа во временное управление другим структурам.
На слове «другим» Киричко сделал ударение, не то, чтобы совсем откровенное, но хорошо заметное, особенно в той тишине, которая воцарилась в аудитории.
— Не могли бы вы прокомментировать эти события?
Иван Павлович даже не замялся — что значит школа — и немедленно перешел в наступление.
— Прокомментировать события? — переспросил Кононенко. — Я не помню, — сказал он, сверля Стаса взглядом, — чтобы у меня с «СВ Банком» когда-нибудь был конфликт. Как я могу комментировать то, чего не было. Более того, у нас просто не могло быть столкновения коммерческих интересов. Я, как председатель облсовета их просто не мог иметь. Вопрос не по адресу.
Камера с удовольствием панорамировала по лицам журналистов. Многие откровенно улыбались, у других в глазах появился ужас.
— Зря он так, — подумал Краснов, — смелый парень, почти отчаянный, а Кононенко за меньшее колени поломать может, и в прямом, и в переносном смысле.
— Как я могу заставить кого-то поменять поставщиков газа или электроэнергии? — продолжал Кононенко. — Коммерческая структура сама выбирает наиболее выгодного поставщика и заключает с ним соглашение. Это ее дело и ее право. Я ни газом, ни электричеством не торгую. Опять не по адресу. И последнее, что касается Васильевки…
