Миклош Сабо - Тихая война
— Нет! — запальчиво выкрикнул он. — Кетли должна уступить, в противном случае мы все потеряем.
После этих всех разговоров, при наличии довольно зловещих признаков, и состоялось совещание, на котором присутствовали Ференц Надь, Бела Варга, Йожеф Кеваго, Бела Кирай, Ференц Видович и Анна Кетли, возле которой, разумеется, находился и Оливер Беньямин — ее доверенное лицо.
Мне же представился случай услышать о состоявшихся переговорах из уст всех участников (за исключением Кирая). Самое главное и важное я услышал от Ференца Надя.
Он через Ауреля Абрани назначил мне свидание. С Надем мы не встречались со времени конференции в Страсбурге.
— Скажи, ты что, сердишься на меня? — Он обнял меня, когда я пришел в «Гранд-отель», где он тогда жил. Он специально спустился вниз, чтобы встретить меня. Австрийские власти не забыли дела о складах оружия при бургенландском оружейном заводе и, чтобы избежать осложнений в международном плане, разрешили ему приехать в страну всего на двадцать четыре часа. Несмотря на недостаток времени, он все же решил повидаться со мной.
— О, брат Фери, то дело прошлое!
— Видишь ли, Миклош, такова уж политика. То, что произошло с тобой в Страсбурге, не имеет никакого отношения к тому, что я пережил сегодня здесь, в Вене.
— Тебя обидели?
— Меня — нет. Но могу смело сказать, что еще никогда в жизни мне не было так стыдно, как на сегодняшних переговорах.
— Они были неровными?
— Сплошь колдобины, и даже с грязью. Боже мой, чем только они не поливали друг друга!
— Кто это «они»?
— Главным образом Видович и Беньямин. Ты себе даже представить не можешь, как закончилось это, с позволения сказать, объединительное совещание, если Тедди был вынужден сбежать в самом его разгаре!
Тедди — американский друг Ференца Надя — официально числился в списке сотрудников комитета «Свободная Европа», в действительности же являлся агентом ЦРУ и присутствовал на этой встрече в двойном качестве — советника и наблюдателя.
— Но ведь он ничего не понимает по-венгерски! — удивленно воскликнул я.
— А ему ничего и не нужно было понимать, — махнул рукой Ференц Надь. — Поднявшийся шум, выражение лиц присутствовавших и их жесты оказались красноречивее всяких слов.
На следующий день, в полдень, в отеле «Регина» я встретился с Белой Варгой. Громадные окна отеля выходили на великолепный собор с двумя башнями, на Ринг и здание кредитного банка.
За те годы, что мы не виделись, Бела Варга мало чем изменился. Лишь лоб его, казалось, стал еще выше, а глаза — более проницательными.
— Ты нам нужен. Получишь все, что захочешь, — сразу же заявил он мне.
— А что я должен сделать за это?
Мой вопрос он воспринял как согласие и ответил:
— Комитет нуждается в том, чтобы в него влили свежую кровь.
— И ты полагаешь, что моя кровь как раз подойдет для такого вливания?
Уловив в моем вопросе иронию, он воспринял его как шутку и беззвучно засмеялся, затем наполнил бокалы вином из бутылки с длинным горлышком:
— Будем здоровы, Миклош!
— Твое здоровье, Бела!
Мы чокнулись и выпили. Поставив перед собой на стол красивый хрустальный бокал, он спросил:
— Ты, говорят, в очень хороших отношениях с Анной Кетли? Что ты о ней думаешь?
— Странные вы люди, Бела. Планировали вы широкомасштабно. Проводили секретные совещания, на которые не приглашали никого со стороны. А теперь вот спрашиваете, каково мое мнение. Просите оказать вам помощь в ущерб всем остальным. Да еще в таких вопросах, в которых я ничего не смыслю.
Варга улыбнулся. Губы его вытянулись в узкие полоски, но это была все же улыбка.
— Ну, уж не настолько-то ты ничего не смыслишь, — утвердительно заметил он. — Ты же сам только что заявил, что тебя все разыскивают. Тогда почему же нам не поговорить?
— Разумеется, можно и поговорить. Но все эти старания похожи на стремление собрать разбитый вдребезги кувшин.
— Понятно, — кивнул он. — А что интересует лично тебя?
— Я не любопытствую, я просто несу кое за что ответственность. В такой же степени, как и все.
— Все равно. Ты спрашивай по существу.
— Вы хотите создать парламент, правительство. Я знаю, что деньги вы получаете от комитета «Свободная Европа». А признание от кого? А политический и дипломатический фон?
Он снова наполнил бокалы вином. Мы чокнулись. Он лишь смочил губы вином, но пить не стал.
— За нашей спиной стоит американское правительство, иначе говоря, большинство конгресса и сената. Поддержку Европейского совета мы получим через людей Ракшани. То, что мы делаем, входит в круг интересов стран — участниц НАТО. А остальные?.. Ну а остальные и без того находятся в кармане у Америки. Требуется ли еще более надежный тыл?
— Но за деньги, которые вы принимаете, не продаете ли вы свою независимость?
— Извини, но это наивный вопрос. Маленькие нации всегда находятся в зависимости от кого-нибудь. И уж коли нам суждено выбирать, то я охотнее выберу доллар и дядюшку Сэма.
— Предположим, что по основным вопросам вы договоритесь. Тогда возникнут проблемы: кто возглавит новую организацию, кто станет ее председателем? Не парламент ли? Не правительство ли? Не говоря уже о дележе портфелей!
— В первую очередь тебе следует знать, что сам парламент станет, так сказать, вершиной организации, которая будет представлять перед всем свободным миром венгерскую нацию. Правительство представляет государственность и, пусть пока в ограниченном варианте, станет на практике осуществлять государственные права. Определение же соотношения и распределение обязанностей между депутатами — это только одна из проблем. По этому вопросу можно договориться.
— Какую же должность тебе не жаль для Фери Надя?
— Ему светит кресло премьер-министра.
— Но ведь и Кетли рассчитывает на пост государственного министра в правительстве Имре Надя. Если же сторонников Кадара исключат из ООН, то на их место можно посадить только представителей из правительства, подобного правительству Имре Надя. Вся концепция «комитета пяти» строится на этом.
В глазах Белы Варги сверкнули огоньки, и он удивленно уставился на меня.
— Ты здорово поумнел, и все-таки я советую тебе: внимательно прочитай Макиавелли. Нашу государственность мы обрели со времен свободных выборов 1945 года, а право на правительство — только со времен революции. Вот почему я говорил, что премьер-министром следовало бы сделать Ференца Надя. А получит этот портфель Анна Кетли…
Ференц Надь вылетел в Базель и ждал там, что же произойдет в Вене. Через Абрани я передал ему (к этому меня обязывали узы дружбы), что он еще может надеяться получить помощь и поддержку от Белы Варги.
Мне пришлось проделать большую работу, чтобы добиться выездной визы. В кресле министра внутренних дел по-прежнему сидел социалист Хелмер, однако управлением государственной безопасности руководил главный советник Праммер из Австрийской народной партии. Бела Варга оказался прав: с помощью хитрости и при поддержке Кетли и дядюшки Герцога мне удалось добиться того, что д-р Карл Хайдер, влиятельный секретарь молодежного движения, уговорил главного советника Праммера выдать мне визу. И все это было сделано так, что ни одна из сторон не поняла намерений другой.
Из Лондона в одно время с Хорватом прибыл и Имре Селиг, который после Кетли считался самым авторитетным социал-демократическим политиком в эмиграции. Он уже давно жил в Англии и дал Кетли много полезных советов.
Сначала Янош Хорват принял на себя сильный «огонь артиллерии», но вскоре, к моему удивлению, примкнул к сторонникам Белы Варги, как и Шандор Киш.
Изменения, происшедшие с Яношем Хорватом и Шандором Кишем, заинтересовали меня. Частично потому, что у них всегда было больше выдержки и моральной сплоченности, чем у других. До сих пор они казались мне людьми твердых взглядов и убеждений. Все это напоминало мне научные опыты, проводимые с растениями или животными, во время которых их изучали, так сказать, в ускоренном темпе. И вот теперь Янош Хорват и Шандор Киш, к моему огромному изумлению, превратились в этаких подопытных белых мышек. Вот, оказывается, какие превращения происходят под давлением доллара с честным некогда человеком! Он просто превращается в марионетку ЦРУ!
До приезда Хорвата я просил сторонников Кетли, чтобы они дождались его и без него ничего не решали. Когда он начал сотрудничать с Белой Варгой, Кеваго и Кираем, социалисты все еще верили ему. Я ожидал от него полного разрыва с ними, но он продемонстрировал отличные дипломатические способности и пошел на компромисс со сторонниками Кетли.
Таким образом, начал вырисовываться силуэт новой организации. Самое же печальное заключалось в том, что я до последнего момента гарантировал социалистам абсолютную политическую надежность Яноша Хорвата. Не мог же я заявить во всеуслышание, что ошибся, и призывать социалистов к тому, чтобы они не слушали Хорвата и не верили в то, что он стремится к единству.
