Иштван Немере - На грани тьмы
— Но ничем не прикрыть фактов, если разразится эпидемия. Наше опровержение гроша ломаного не будет стоить! — замечает Стейдел. — Самое большее, что мы сможем сделать, — заверить, что эпидемия вызвана какой-нибудь другой болезнью.
— Если это действительно дело рук наших политических противников, они легко загонят нас в угол, — хмурится Фрогне.
— Пока мы вынуждены ждать. — Президент изрекает свою любимую фразу, которой пользуется главным образом во время телевизионных выступлений.
— Другого нам и не остается, — с горечью заключил Фрогне.
— Подождем еще? — спрашивает Бренн Эберта.
Тот подходит к окну, долго глядит на второй этаж главного здания, потом отвечает вопросом на вопрос:
— Канализационные тупики перекрыты?
— Я сразу вызвал коменданта института, он превосходно знаком со всеми помещениями, и приказал перекрыть выходы канализационных каналов, водопровод, запереть гаражи и котельные. Электричество отключено, телефоны прослушиваются полицией. — В голосе майора звучит обида. Он не новичок в своем деле. Он начальник лучшего в стране отряда коммандос.
Но голова Эберта, очевидно, занята другими мыслями, он не замечает нюансов в тоне Бренна.
— Скоро полдень, а они все еще молчат, — говорит он.
— Тянут время, — предполагает Трааль.
— По-моему, не случайно. На что-то рассчитывают, — размышляет вслух Эберт.
На холме у Малагского моста Масперо находит почти пустую автостоянку и ставит туда машину.
— Может, это розыгрыш? — сомневается Пьетро, беря в руки магнитофон, но, взглянув на сумку с рацией, умолкает.
Масперо выключает мотор. Кладет рацию на колени, вытягивает антенну. Пьетро внимательно осматривается по сторонам. Кудрявый, с бачками, в распахнутой на волосатой груди красной с синим рубахе, весельчак и слегка циник, Пьетро работает в одной из четырех частных «независимых» радиокомпаний города, в «Радио Маддалена». Его обязанности там, пожалуй, напоминают функции Масперо в «Мустанге». Не раз бывало, репортеры помогали друг другу в подобных ситуациях. Тем охотнее, что они не конкуренты.
— Вытяни антенну из окна, и начнем. Скорей бы с этим развязаться, — говорит Пьетро.
Масперо включает рацию, зажигается маленькая зеленая лампочка. Журналист подносит к губам микрофон:
— Вызываю «Флору»! «Флора», «Флора», откликнитесь, перехожу на прием!
Некоторое время Масперо слышит только тихое гудение. Будто из космоса доносится. Вероятно, так гудят далекие миры… Он повторяет вызов. И слышит спокойный, твердый мужской голос:
— Я «Флора». «Флора» слушает. Кто вызывает?
— Виктор Масперо из «Мустанга». И Пьетро Хаутас из «Радио Маддалена». Если вы согласны, мы сделаем о вас репортаж.
— Валяйте! Правда, времени у нас немного.
Первый вопрос задает Масперо:
— Где вы сейчас?
— В так называемом Исследовательском институте сельского хозяйства. В двенадцатом районе города.
— Почему в «так называемом»?
— На самом деле это заведение принадлежит военному министерству. С ведома правительства и при его материальной поддержке здесь уже три года ведутся опасные опыты.
— Что вы имеете в виду под словом «опасные»?
— То, что здесь производят, может в течение нескольких дней истребить целый город, целую страну.
— Это звучит неожиданно. Не расскажете ли подробнее?
— В моих руках доказательства. Жаль, что вы не можете их увидеть. Цель опытов, которые здесь ведутся, — изготовить для армии бактериологическое оружие.
— Насколько мне известно, подобное оружие и опыты по его производству запрещены международным соглашением, — говорит Масперо. — Если все, что вы сказали, правда, это настоящая «бомба»!..
— Повторяю, опыты ведутся с ведома нынешнего правительства и лично президента Ореллона, больше того, поощряются ими.
Микрофон перехватывает Пьетро:
— «Радио Маддалена»! Слушателей очень интересует, кто вы такие.
— Мы бойцы Третьего фронта.
— Террористы?..
— Не наклеивайте ярлыки на тех, кто пытается противостоять несправедливости ущербного, изнеженного общества.
— Вы считаете, что боретесь конструктивным образом? Я имею в виду ограбления банков, поездов, угон самолетов, ответственность за которые вы брали на себя…
— У нас нет времени для идеологических дискуссий! В данном случае мы, безусловно, правы. Мы сорвем маску с вашего прогнившего правительства. Пусть все знают, на что тратятся деньги налогоплательщиков. Пусть и за рубежом станет известно, как выполняет правительство Ореллона международные обязательства!
— Вы руководитель Фронта?
— Нет, я руковожу только этой группой.
Микрофон снова у Масперо.
— Имя свое вы, конечно, нам не сообщите?
— Само собой.
— И не скажете, сколько человек захватило институт?
— Нет. Утром мы заняли главное здание, а теперь окружены полицией и небезызвестной командой «гепардов»… Мы взяли больше десяти заложников, среди них директор института и другие ученые, которые занимались этими проклятыми опытами.
— Что вы намерены делать?
— Наша цель — открыть общественности глаза на то, что происходит за кулисами власти.
— Документы, которые вы захватили, интересны?
Крутится лента в магнитофонных кассетах. Палит солнце. Полдень миновал. Голос, доносящийся из аппарата, спокоен:
— Безусловно! Мы унесем их с собой.
— Но как вы из института выберетесь? Ведь вы окружены!
— Не забывайте, что в наших руках заложники. И кое-что еще!
— А именно?
— Несколько цилиндриков с ядом, который настряпали эти ученые! Бактериологическое оружие. Мы знаем, какое средство в наших руках. Достаточно сломать один цилиндр — и миллионы людей в столице погибнут. Вы этого хотите? — теперь голос звучал громко и агрессивно.
— Мы этого не хотим, — осторожно ответил Масперо.
— Все равно. Бактерии у нас, а мы никогда не колеблемся.
— Ну что же, давайте закругляться. Спасибо за интервью. Будем внимательно следить за ходом событий.
— О’кей! Закончим!
Раздался щелчок, и снова послышалось тихое гудение. Пьетро выключил рацию. Масперо запустил мотор, и они тронулись со стоянки. Пьетро вынул кассеты, одну из них отдал Масперо.
— Вы будете первыми, — сказал Масперо. — Звуковой материал ваш. А мы…
— Ясно! «Мустанг» все опубликует. Когда газета попадет на улицы?
— Сейчас узнаю. Вы, конечно, сошлетесь на нас?
— А то как же.
Масперо связался по телефону с редакцией. Машина уже мчалась по Малагскому мосту.
— Леонте? Слушай внимательно, я буду краток. Передай в типографию, чтобы были готовы. Что значит к чему? Специальный выпуск, старик! Ты правильно понял. На одной полосе. Пока сто тысяч экземпляров, а там посмотрим. Предупредите мальчишек-газетчиков. Материал передаст «Маддалена» через сорок минут и объявит о нашем специальном выпуске. Мы выйдем с полным текстом репортажа. Заголовок можно набирать: «Террористы в тайной бактериологической лаборатории». Ты понял правильно. Бак-те-ри-о-ло-ги-чес-кой. А подзаголовок такой: «Отставка правительства ожидается через несколько часов». Я сейчас подъеду.
Он положил трубку. Несколько минут они ехали молча. Пьетро судорожно сжимал магнитофон. Заговорил он не скоро.
— Знаешь, что будет, если мы пустим в эфир эти несколько фраз в конце пленки? Начнется такая паника, что город просто разнесут.
— Ты прав.
— Выбросим эти фразы.
— О’кей! После упоминания о заложниках вырежь пленку до фразы «Спасибо за интервью».
— Ладно. Будет сделано.
В двенадцать часов сорок минут зазвонил телефон.
— Эберт слушает, — поднял трубку полковник.
— Нам нужна еда, — кратко сообщил Лиммат.
Благодаря усилителю слова его были слышны всем находящимся в комнате. Доктор Амстел нервно облизнул губы. Трааль вспомнил о столовой в полицейском управлении, густом запахе еды, вентиляторе, приятно ерошащем волосы на затылке. Появился офицер «гепардов» Чаринг с каким-то донесением.
— Когда мы начнем переговоры? — поинтересовался полковник.
— Терпение, терпение! Пришлите нам сначала обед. И погорячее. Пусть его принесет на второй этаж женщина.
— Ни в коем случае! Еще заложницу захотели?
— Не нервничайте, шеф! Женщина принесет еду на лестничную клетку, мы опустим веревку с крюком, она повесит на него корзину с посудой. И не забудьте о ножах и вилках.
— Сколько вам порций? — схитрил Эберт. Его уступчивость преследовала определенную цель, но для Лиммата это было шито белыми нитками.
— Не считайте меня ребенком, полковник. Пришлите двадцать порций. — И Лиммат положил трубку.
— Спеси-то сколько, — проворчал Трааль.
