KnigaRead.com/

Патрик Андерсон - Любовница президента

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Патрик Андерсон, "Любовница президента" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Таким образом вы ничего не добьетесь. Ни один человек в здравом уме не стал бы убивать Донну. Она была очень доброй, очень милой…

Нортон опустил голову, потом снова взял себя в руки. Кравиц бесстрастно наблюдал за ним. Он решил, что Нортон что-то скрывает. Пока он не знал, что, но не сомневался, что, в конце концов, выяснит.

– Кто были ее друзья, мистер Нортон?

Нортон недовольно нахмурился.

– У нее было много друзей.

– Назовите несколько фамилий.

– Любой из сотрудников Уитмора, мы все были друзьями. И Гвен Бауэрс, она, пожалуй, была самой близкой подругой Донны.

– Гвен Бауэрс, – повторил Кравиц. – Она… выступает по телевидению, так ведь?

– Да, Гвен теперь знаменитость, – сказал Нортон. – Но с Донной они были подругами детства. Жили когда-то в одном доме.

– Были враги у мисс Хендрикс?

– Нет, ни единого.

– У красивых женщин бывают враги. Негодующие женщины, оскорбленные в своих чувствах мужчины.

– Я пытаюсь втолковать вам, что Донна была не такой, – сказал раздраженно Нортон. – Ее все любили.

– Вы не знаете, были у нее какие-нибудь романтические осложнения в прошлом году?

– Нет, откуда мне знать.

– Были у нее друзья в мире кино?

– В мире кино? Возможно.

– Не знаете, чей это дом?

– Нет.

– Бывали здесь раньше?

– Нет.

– Не знаете, почему она остановилась здесь?

– Нет, – ответил он, уже не скрывая раздражения.

Сперва Нортон не замечал ни внешности Кравица, ни его тона, но тут пригляделся, увидел маленькие, буравящие его синевато-серые глаза, уловил за вопросами враждебность и ощутил неприязнь к этому полному, лысеющему полицейскому, курящему сигарету за сигаретой.

– Что вы делали вчера вечером, мистер Нортон?

– Утром я прилетел из Парижа, весь день проспал, к вечеру поднялся и зашел в бар Натана выпить пива – у меня дом на Двадцать восьмой стрит. Там случайно встретил Фила Росса, журналиста, немного поболтал с ним. Но я был усталым и ушел домой рано, часов в восемь.

– Вы живете один?

– Да.

Кравиц закурил снова и задал давно назревший вопрос, настолько очевидный, что, казалось, Нортон, не дожидаясь его, сам предложит ответ.

– Давайте разберемся, мистер Нортон. Вы не видели мисс Хендрикс целый год, считали, что она живет в Калифорнии, но, прочтя в газете об убитой в Джорджтауне молодой женщине, бросаете все и мчитесь сюда на такси в полной уверенности, что это она. Я вас правильно понял?

Нортон нахмурился и неловко заерзал на стуле.

– Нет, – ответил он. – Я не сказал вам об одном странном событии.

– Каком?

– Сегодня сразу же после ленча мне позвонили. Какой-то человек, удостоверившись, что это я, посоветовал заглянуть в газету, потому что убита одна моя знакомая. Тогда я прочел сообщение в газете, увидел, что описание соответствует внешности Донны, и приехал сюда.

– Тот человек не назвался?

– Нет.

– Не представляете, кто он?

– Нет.

– Заметили какую-нибудь особенность голоса? Негритянский акцент? Иностранный? Южный?

– Звонил, по-моему, белый. Голос неприятный. Без акцента. – Нортон задумался. – Единственное, что характерно, этот человек назвал меня «приятель». В этакой развязной манере. Сказал он примерно вот что: «Загляни-ка в газету, приятель, потому что твоя подружка убита».

– Может, ваша секретарша что-нибудь заметила? – настаивал Кравиц.

– Нет, трубку поднял я сам.

Кравиц изучал лицо своего собеседника, словно ученый, глядящий в микроскоп.

– Я сам ломал над этим голову, – продолжал Нортон. – Кто мог звонить и зачем? Кто знал, что она убита? Насколько я понимаю, знали ваши люди, полиция. И те, кто заглядывал в газету. Но мало кто знал, что я вернулся.

Он умолк и в недоумении потряс головой.

– Вы забываете кое-что, мистер Нортон, – спокойно сказал Кравиц. – Мы не знали, кто она. В газетном сообщении фамилии нет. Что убитая – Донна Хендрикс, знал только тот, кто ее убил. И тот, кому убийца мог рассказать о преступлении. Но все равно это не объясняет звонка вам.

– Может, хотели ее опознания? – сказал Нортон.

– Может, – согласился Кравиц. – Но позвонить в управление полиции или в редакции газет и назвать ее фамилию было бы проще, чем втягивать вас.

Втягивать вас. Эти слова продолжали звучать в ушах у Нортона, когда он через несколько минут покинул дом на Вольта-плейс, согласившись в ближайшие дни дать Кравицу официальные показания.

Лишь под конец разговора Нортон стал понимать, что он для Кравица подозреваемый. И подумал, что сержант не поверил в историю с телефонным звонком, счел ее выдумкой, объясняющей непременное, как принято считать, возвращение преступника на место преступления. Это было нелепо, однако Нортон сознавал, что с точки зрения сержанта тут есть смысл: брошенный любовник встречает свою бывшую подружку, ссорится с ней и убивает. До него стало доходить, в каком сложном положении он оказался. Он был непричастен к смерти Донны, но причастен к тому, чего не мог рассказать о ней полицейским, и этого было достаточно, чтобы не на шутку осложнить его жизнь. Он был «втянут» в это дело, хотя не в том смысле, какой имел в виду Кравиц.

Он был «втянут», потому что с каждой секундой все больше и больше преисполнялся решимостью самому отыскать убийцу Донны. Проходя по Вольта-плейс, он не замечал соседей, глядящих на него, не обратил внимания даже на репортера, который спросил у него фамилию и шел за ним до угла. Кравиц мог сомневаться, что ему кто-то звонил. Кравиц мог считать, что Донну убил Нортон или грабитель. Нортон же знал, что не убивал ее и что грабители не звонят юристам, объявляя о своем преступлении. Вокруг этого дела творилось что-то странное. Нортон не мог взять в толк, что именно, но сознание, что Донна убита, жгло его, как огонь, и он дал себе слово раскрыть эту тайну. Он хотел знать правду, но не только; подобно королю Лиру, он еще хотел и мести, столь ужасной, что ей не нашлось бы названия. Пусть полиция ищет грабителей, отпечатки пальцев и волоски. Для Нортона существовали другие направления поиска, например выяснить, что Донна делала в Вашингтоне, почему ехала в лимузине с Эдом Мерфи и кому принадлежит этот дом на Вольта-плейс.

Нортон внезапно обнаружил, что он у себя дома, подошел к телефону и стал звонить. Сперва Гвен Бауэрс, потом в Белый дом.

5

Идя к дому Гвен по дорожке, пересекающей широкий газон, Нортон увидел, как в вечернем небе сверкнула падающая звезда; она напомнила ему о Донне.

Гвен ждала его в дверях и плакала. Нортон обнял ее, удивившись, какая она хрупкая, и подумал, что раньше ни разу не видел ее в слезах. Даже в тот вечер, когда был убит Роберт Кеннеди. Тогда они вшестером или восьмером сидели на полу квартиры на Капитолийском холме, где в то время она жила вместе с Донной. Гвен напилась, отпускала мрачные шутки, но не пролила ни слезинки.

– Извини, – сказала она минуту спустя. – Я хотела выплакаться до твоего прихода. Входи. Промочим горло.

– Я хочу поговорить, Гвен. Мне надо кое-что узнать.

– Поговорим, – пообещала она и повела его по длинному коридору. На ней были брюки и свитер, светлые волосы спадали на плечи.

– Потрясающий дом, – сказал Нортон.

– Возмездие за грех, мой друг. Мне предлагали за него четверть миллиона на той неделе.

Не так уж давно Гвен с Донной были начинающими журналистками и лезли из кожи вон, чтобы расплачиваться за квартиру, но Гвен не любила лезть из кожи; ее сжигал азарт, гораздо более свойственный молодым вашингтонцам, чем вашингтонкам, и она быстро добилась успеха примечательным, быть может, единственным в своем роде способом. Сперва она удивила всех, выйдя замуж за очень богатого старика конгрессмена. Ее подруги не воспринимали этот брак всерьез и предсказывали, что он продлится примерно год. Но продлился он всего четыре месяца, по истечении которых конгрессмен очень кстати скончался от сердечного приступа. («Это было умышленное убийство, – сообщила Гвен Нортону сценическим шепотом на вечеринке через три недели после похорон. – Я загоняла его до смерти».)

За смертью конгрессмена последовали юридические осложнения с его взрослыми детьми, но Гвен вышла из них, заполучив особняк в Спринг Вэлли и, что, возможно, еще более важно, впервые вкусила известность. Вкус ее пришелся Гвен по душе, в погоне за дальнейшей известностью она написала для «Космо» несколько злоречивых статеек о сексе в Вашингтоне, и это открыло ей двери в таинственный круг людей, которые выступают по телевидению, потому что они знамениты, а знамениты потому, что выступают по телевидению. При всем при том Гвен находила время для «романтической», как деликатно выражаются светские хроникеры, связи со знаменитым (и женатым) молодым сенатором, с одним из наиболее известных космонавтов и тремя или четырьмя бейсболистами команды «Вашингтонские краснокожие». Гвен была знаменитостью и упивалась этим. Отношение Нортона к ней было двойственным. Он считал ее правдивой, но не доверял ей. Он знал, что они с Донной подруги, и часто думал, что она дурно влияет на Донну. Но главное, по осведомленности в Вашингтоне мало кто мог сравниться с Гвен, падкой на сплетни, как некоторые женщины на драгоценности, и Нортон надеялся, что она расскажет ему о Донне то, что вряд ли мог знать кто-то другой.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*