Фредерик Форсайт - Обманщик
Зимой 1989 года пятой и последней зависимой территорией были острова Баркли – архипелаг из восьми крохотных островков на западе Большого Багамского рифа, к западу от острова Андрос, к северо-востоку от Кубы и точно на юг от Флорида-Кис.
Теперь мало кто может припомнить, почему острова Баркли не были присоединены к Багамским островам, когда последние получили свою независимость. Позже один лоботряс из Министерства иностранных дел сказал, что о них просто забыли, – и, возможно, он был прав. На островках жило всего двадцать тысяч человек, шесть островков из восьми были вообще необитаемыми, а главный остров, он же – местопребывание губернатора и отличное место для рыбалки, носил гордое имя Саншайн (Солнечный свет).
Острова Баркли нельзя было назвать богатыми. Промышленности на них не было никакой, а средний доход жителя острова немногим отличался от нуля и складывался в основном из заработков юношей и девушек, которые покидали острова и становились официантами, горничными и коридорными роскошных отелей в далеких краях. Там молодые островитяне приобретали жизнерадостный характер и привычку лучезарно улыбаться при любых обстоятельствах, а потому туристы из Европы и Америки чаще всего выбирали их в качестве гидов.
Кое-какой доход приносили эти туристы, любители спортивной рыбной ловли, отважившиеся добраться до островков из Нассау, плата за приземление самолетов, продажа собственных почтовых марок весьма невысокого художественного уровня, а также омаров и раковин случайно заплывшим на острова яхтсменам. Более чем скромные доходы все же позволяли оплатить еженедельный рейс парохода, доставлявшего на острова предметы первой необходимости, которые не давало море.
Питались островитяне в основном тем, что дарило им щедрое море, а также леса и сады, располагавшиеся на склонах двух холмов Саншайна – Спайгласса и Собоуна.
Потом, в начале 1989 года, в британском Министерстве иностранных дел и по делам Содружества кому-то пришла в голову мысль, что острова Баркли созрели для независимости. Эта мысль впервые была изложена в «памятной записке», которая, как полагается, была «передана на рассмотрение». Вскоре идея о предоставлении островам независимости стала частью правительственной политики. В том году британский кабинет министров боролся с огромным торговым дефицитом, который крайне отрицательно сказывался на популярности правительства (если судить по результатам опроса общественного мнения) и вызывал рост сопротивления его европейской политике. Пустяковый вопрос о никому не известных островках где-то в Карибском море был решен без обсуждения.
Губернатор островов Баркли, однако, возражал и потому был срочно отозван. Вместо него прислали сэра Марстона Моберли, высокого, самовлюбленного джентльмена, гордившегося внешним сходством с покойным актером Джорджем Сандерсом. Перед отъездом на Саншайн сэра Марстона кратко, но достаточно четко проинструктировал первый помощник секретаря Карибского отдела. Острова Баркли должны стать независимыми. Нужно подобрать кандидатов на место премьер-министра и назначить день всеобщих выборов. После демократических выборов с первым премьер-министром островов Баркли и его кабинетом будет согласован разумный период (скажем, три месяца), в течение которого островам будет предоставлена – разумеется, по их требованию – полная независимость. Сэру Марстону поручалось претворение в жизнь этой программы, в результате которой с Министерства финансов будет сброшен еще один груз. Сэр Марстон и леди Моберли прибыли на Саншайн в конце июля, и новый губернатор энергично взялся за выполнение программы. Вскоре были найдены два кандидата на место премьер-министра. Одним из них был мистер Маркус Джонсон, состоятельный местный бизнесмен и филантроп, который родился на островах, сколотил состояние в Центральной Америке и сейчас жил в роскошном поместье на другом склоне холма Собоун. Мистер Джонсон создал политическую партию Союз процветания островов Баркли, провозгласившую своей целью развитие островов и обеспечение благосостояния их населения. Менее отесанный, но более искушенный в популизме мистер Горацио Ливингстон, который жил в Шантитауне и владел большей частью поселка, образовал другую партию – Фронт независимости островов Баркли. До выборов, назначенных на пятое января, оставалось три недели. Сэр Марстон с удовлетворением наблюдал, как энергично развивается предвыборная кампания, в ходе которой оба кандидата в многочисленных речах и памфлетах добивались поддержки островитян. Плакаты красовались на каждой стене, на каждом дереве.
В приготовленную сэром Марстоном бочку меда попала только одна ложка дегтя – Комитет сознательных граждан, или КСГ, возглавляемый его преподобием надоедливым Уолтером Дрейком, местным баптистским священником. Делегацию этого комитета сэр Марстон согласился принять в тот день, в девять часов утра.
В состав делегации входило восемь человек: англиканский священник – бледный, измученный англичанин, вечный неудачник, с которым, сэр Марстон был уверен, он всегда договорится, и шестеро представителей сливок местного общества – врач, два владельца магазинов, фермер, хозяин бара и владелица пансиона миссис Макдоналд. Все они были в возрасте и в лучшем случае с начальным образованием. Для сэра Марстона они не были конкурентами ни по части английского языка, ни в отношении умения выдвигать убедительнейшие аргументы. Вместо любого из них он мог предложить десяток сторонников независимости.
Маркуса Джонсона, кандидата от Союза процветания, будут поддерживать управляющий аэропортом, владельцы портовых сооружений (Джонсон обещал построить сверхсовременную пристань для яхт со всего света) и большинство бизнесменов, которым процветание должно было принести большие деньги. Ливингстон пользовался поддержкой пролетариата, которому он обещал сказочное повышение жизненного уровня за счет национализации собственности и капиталов.
Настоящей проблемой был руководитель делегации – его преподобие Уолтер Дрейк, чернокожий гигант в черном костюме, тот, что в этот момент утирал пот со лба. Он был прирожденным проповедником, умным и громогласным, к тому же он получил образование на американском континенте. В петлице он носил значок в форме рыбы – символ утвердившегося в вере христианина. Интересно, подумал сэр Марстон, кем был Дрейк до того, как утвердился в своей вере. Впрочем, губернатору не пришло в голову спросить об этом самого священника. Его преподобие бросил на стол губернатора стопку бумаг.
Сэр Марстон заранее побеспокоился о том, чтобы в его кабинете стульев на всех не хватило, и принял делегацию стоя. Так переговоры будут короче. Губернатор бросил взгляд на стопку бумаг.
– А это, губернатор, – прогудел его преподобие, – петиция. Да, сэр, петиция. Под ней подписались более тысячи наших сограждан. Мы хотим, чтобы эту петицию отправили в Лондон и вручили миссис Тэтчер. Или даже королеве. Мы полагаем, что эти леди выслушали бы нас, даже если вы не захотите слушать.
Сэр Марстон вздохнул. Все это будет, очевидно… он отыскал в памяти свое любимое слово… более утомительным, чем он ожидал.
– Понимаю, – сказал он. – И о чем же вы просите в своей петиции?
– Мы хотим референдума. Спрашивали же британский народ, стоит вступать в Общий рынок или нет. Мы требуем референдума. Мы не хотим, чтобы нам предоставляли независимость помимо нашей воли. Мы хотим жить, как живем, как жили всегда. Нам не нужно, чтобы нами управлял мистер Джонсон или мистер Ливингстон. Мы апеллируем к Лондону.
* * *На летное поле въехало такси, и из него вышел невысокий толстяк – мистер Барни Клингер. В Корал-Гейбле, недалеко от Майами, у него был большой роскошный дом в испанском стиле. Его сопровождала отнюдь не толстая и не низкорослая хористка; потрясающе красивая девушка по возрасту годилась мистеру Клингеру в дочери. На склонах холма Спайгласс у мистера Клингера был коттедж, где он тайком от миссис Клингер время от времени отдыхал. Мистер Клингер намеревался лететь до Ки-Уэста и там посадить девушку на рейсовый самолет до Майами. Потом усталый бизнесмен вернется домой из деловой поездки, вызванной необходимостью обсудить старый, скучнейший контракт. Миссис Клингер встретит его в аэропорту Майами и убедится, что он прилетел один. Лишняя предосторожность не помешает. Миссис Клингер знала очень хороших юристов. Хулио Гомес встал и направился к бизнесмену.
– Простите, сэр, вы – мистер Клингер?
У Клингера тревожно екнуло сердце. Уж не выследил ли его частный детектив?
– Кому я нужен?
– Видите ли, сэр, у меня проблемы. Я здесь отдыхал, но только что мне позвонила жена. Наш ребенок попал в аварию. Мне срочно нужно вернуться, очень нужно. Но сегодня нет рейсов. Никаких. Даже чартерных. Вот я и подумал, не сможете ли вы подбросить меня до Ки-Уэста? Я был бы вашим вечным должником.
