Фредерик Форсайт - Обманщик
По шоссе джип обогнул пол-острова и оказался на противоположном берегу, где дорога тянулась рядом с заливом Тич-Бей, названном так в честь знаменитого пирата Эдуарда Тича, или «Черной Бороды», который когда-то встал здесь на якорь, чтобы пополнить запасы продуктов на корабле. Джип свернул с шоссе и по короткой дорожке подъехал к кованым стальным воротам, охранявшим подходы к окруженному стеной поместью. Если сидевший за рулем джипа мужчина и заметил единственную фару мотороллера, следовавшего за ним от самого отеля, то пока он не подавал виду. Теперь же Гомесу стало ясно, что мотороллер все же привлек внимание водителя джипа. Возле ворот поместья появился еще один мужчина, чтобы пропустить джип, но водитель не торопился въезжать. Он остановил машину, протянул руку к защитному брусу джипа и снял с него мощный ручной фонарь. Когда Гомес проезжал мимо поворота к поместью, луч света выхватил его из темноты и не отпускал до тех пор, пока мотороллер не скрылся вдали.
Через тридцать минут Гомес поставил мотороллер на место и пешком отправился в свой пансион. Его не покидало ощущение тревоги. Он видел того человека и был уверен, что не ошибся. Кроме того, теперь он знал, где этот человек живет. Но и Гомеса видели. Оставалось только молить Бога, чтобы его не узнали. В конце концов, прошло восемь лет, да и видеть его могли всего лишь несколько секунд, в течение которых он в темноте карибской ночи проезжал на мотороллере мимо поворота.
Постоялец опоздал к ужину почти на два часа, и миссис Макдоналд не на шутку разволновалась. Она так и сказала своему гостю, но все же подала дорадо и смотрела, как он ест рыбу, не чувствуя вкуса. Гость был занят своими мыслями и задал миссис Макдоналд лишь один вопрос.
– Чепуха, – проворчала она, – у нас на островах ничего подобного никогда не водилось.
В эту ночь Хулио Гомес так и не заснул. Он пытался найти разумный выход. Он не знал, сколько времени пробудет тот человек на острове, но был уверен, что британцам нужно дать знать о нем, особенно о том, что он остановился в поместье. Это же очень важно, не так ли? Можно пойти к губернатору, но что тот сможет сделать? Скорее всего, причин для ареста не найдется. Остров – это не территория США. Не верил Гомес и в то, что старший инспектор Джонс с его игрушечным войском обладает большими возможностями, чем губернатор. Для ареста нужен приказ из Лондона, а приказу должен предшествовать запрос лично от дяди Сэма. Утром можно будет позвонить… Гомес тут же отказался от этой мысли. Остров был связан с миром только допотопной открытой телефонной линией через Нассау, столицей Багамских островов, и лишь из Нассау можно было связаться с Майами. Здесь решительно ничего нельзя сделать, придется утром возвращаться во Флориду.
В тот же вечер в аэропорту Майами приземлился самолет авиакомпании «Дельта», прибывший из Вашингтона. Среди его пассажиров был усталый британский государственный служащий, которого, если верить паспорту, звали Фрэнк Диллон. У него были и другие документы, показывать которые на внутриамериканских линиях было некому. В этих документах значилось, что их предъявитель является сотрудником британского Министерства иностранных дел и что министерство просит всех компетентных лиц оказывать ему максимальную помощь и поддержку.
Ни в его паспорте, который ему не нужно было предъявлять, ни в его рекомендательных бумагах ни слова не говорилось о том, что настоящее имя их владельца – Сэм Маккриди. Об этом знали только несколько высших чиновников ЦРУ в Лэнгли, штат Виргиния, вместе с которыми Маккриди провел целую неделю на семинаре о роли и месте разведывательных служб свободного мира в предстоящие девяностые годы. Посещать такой семинар значило слушать чертову уйму профессоров и ученых других рангов, ни один из которых ни за что не скажет одно простое и понятное слово там, где можно употребить десяток сложных и непонятных.
Выйдя из здания аэропорта, Маккриди взял такси и попросил подвезти его к отелю «Сонеста Бич» на Ки-Бискайн. В отеле он снял номер, оставил там свои вещи, на ужин взял омара, а потом заснул глубоким, спокойным сном. Семь ближайших дней он будет – по крайней мере, Маккриди на это рассчитывал – только жариться на солнце возле бассейна, неторопливо почитывать легковесные романы про шпионов и время от времени, отрываясь от охлажденного «Дайкири», бросать взгляды на проходящих мимо флоридских девушек. До Сенчери-хауса было очень далеко, а всей работой по дезинформации и психологической обработке пока может поруководить его только что назначенный заместитель, способный и толковый Денис Гонт. Настало время, думал Маккриди засыпая, позагорать и Обманщику.
В пятницу утром Хулио Гомес с долгими извинениями распрощался с хозяйкой пансиона миссис Макдоналд, не требуя возмещения за два неиспользованных дня. Он взял свою сумку, пешком дошел до Парламент-сквер, где сел на одно из двух имевшихся на острове такси и попросил отвезти его в аэропорт.
У него был билет на утренний воскресный рейс до Нассау с пересадкой на самолет до Майами. Напрямую от острова до Майами было намного ближе, но пассажирские самолеты летали только до Нассау. В городке не было транспортного агентства, билеты всегда заказывали прямо у летного поля, поэтому Гомесу оставалось только надеяться, что британский самолет летает и по пятницам. Он не заметил, что на площади, где он взял такси, за ним была установлена слежка.
В аэропорту его ждало разочарование. В здании аэропорта, длинном сарае, в котором, кроме стола для таможенного досмотра, не было почти ничего, царила мертвая тишина. Гомес с трудом разыскал единственного служащего, работника паспортного контроля, который, греясь под лучами утреннего солнца, читал недельной давности «Майами геральд», которую кто-то – возможно, сам Гомес – оставил в аэропорту.
– Только не сегодня, дружище, – радостно сообщил Гомесу служащий, – по пятницам рейсов не бывает.
Гомес оглядел заросшее травой летное поле. Рядом с металлическим ангаром стоял небольшой самолет «Навахо чиф», в котором копошился мужчина в парусиновых брюках и рубашке. Гомес подошел к самолету.
– Вы летите сегодня? – спросил он.
– Да, – ответил пилот, тоже американец.
– Ваш самолет можно нанять?
– Исключено, – ответил пилот. – Это частный самолет. Принадлежит моему хозяину.
– Куда вы направляетесь? В Нассау?
– Нет. В Ки-Уэст.
У Гомеса поднялось настроение. Из Ки-Уэста до Майами легко добраться на любом из множества рейсовых самолетов.
– Я могу поговорить с вашим хозяином?
– Мистером Клингером? Он будет здесь примерно через час.
– Я подожду, – сказал Гомес.
Он сел на траву с той стороны ангара, где еще было немного тени. Кто-то, прятавшийся в кустах, сел на мотоцикл и умчался.
В огороженном высокой стеной саду за зданием резиденции губернатора сэр Марстон Моберли бросил взгляд на часы и поднялся из-за стола для завтрака. Губернатор неторопливо направился к лестнице, которая вела на веранду и в его кабинет. Эта неприятная делегация должна была прибыть с минуты на минуту.
В районе Карибского моря у Великобритании осталось совсем немного колоний. Времена великой Британской империи давно миновали. И все же пять колоний еще существовали – скорее как красивое напоминание о прошедшей эпохе. Правда, теперь их называли не колониями – это слово само по себе стало неприемлемым, – а зависимыми территориями. Одной из таких территорий были острова Кайман, известные своими многочисленными и чрезвычайно скрытными офшорными банками. Во время референдума жители трех островов Каймана, которым Лондон предложил независимость, большинством проголосовали за то, чтобы остаться в составе Великобритании. С тех пор по сравнению с некоторыми из своих соседей жители островов процветали.
Вторая зависимая территория – Виргинские острова, теперь рай для яхтсменов и рыболовов. Население третьей зависимой территории – крохотных островов Ангила – прославилось тем, что совершило единственную в колониальной истории революцию. В результате этой революции острова остались британскими и не были насильственно присоединены к двум соседним островам, к премьер-министру которых ангильцы не без оснований питали далеко не самые добрые чувства.
Еще менее известны острова Кайкос и Терке. Там под пальмами и британским флагом неторопливо течет жизнь, которую не осложняют ни торговля наркотиками, ни отряды секретной полиции, ни государственные перевороты, ни убийства конкурентов во время предвыборных кампаний. На всех четырех территориях власть Лондона практически не ощущается, а на трех последних она сводится главным образом к компенсации дефицитов их годовых бюджетов. В ответ местное население с удовольствием созерцает поднимающийся каждое утро британский флаг, а также эмблему королевы Елизаветы на денежных банкнотах и на шлемах полицейских.
