Никита Филатов - Капитан Виноградов
Весна в Стокгольме…
Ностальгии Владимир Александрович пока не испытывал — то ли времени прошло еще слишком мало, то ли череда текущих забот не оставляла возможности для тоскливого созерцания вывезенных фотографий или вздохов по поводу судеб далекой Родины. Языкового дискомфорта не было — по-английски или по-немецки мог объясниться каждый прохожий, телевизор показывал «Останкино» и даже Петербург, если доплатить за антенну… Да и вскоре после прибытия Виноградова сводили в пару мест, где в суетливом безделье коротали вечера недавние российские граждане разной степени криминализированности.
По семье, конечно, скучалось, но, во-первых, Владимир Александрович определил свой нынешний статус как очередную длительную командировку, ориентируясь на непременное возвращение, а во-вторых, к июню должна была образоваться сумма, достаточная для того, чтобы жена с дочерьми смогла на пару недель посетить Швецию…
Это, ко всяком случае, было намного интереснее, чем паковать стекловату где-нибудь на Нижнетагильской спецзоне или после торжественных похорон кормить собой червей на Охтинском кладбище.
Он опять посмотрел на часы: странно, при том, что все здесь, в Европе, стараются жить и работать, плотно забивая каждую минутку бесценного времени, его, этого времени, у них всегда остается с запасом. Вероятно, выручает отсутствие необходимости заниматься постоянной борьбой с бытом. Хотя, собственно, здесь у них полки магазинов немногим отличаются от нынешних питерских: те же «сникерсы» с «марсами», экзотика фруктово-овощных развалов, колбасный калейдоскоп, некогда поражавший воображение впервые прорвавших железный занавес россиян. Теперь бы еще сервис подтянуть! И работать, как они…
Виноградов хмыкнул: они… мы… у нас… Европа — общий дом! Он дисциплинированно дождался зеленого сигнала светофора, пересек абсолютно пустынную улицу и свернул вниз в узкий, сотню лет назад выложенный каменными плитами проход между домами.
…Православные храмы невозможно спутать ни с какими другими. Нельзя сказать, чтобы Владимир Александрович был очень уж ревностным христианином, но последнее время он полюбил эту небольшую, опрятную церковь на тихой улочке — здесь волшебным образом сочетались золоченая пышность традиционного убранства и скандинавский лаконизм архитектуры.
— Благословите, батюшка!
— Бог благословит…
Молодой, с огромными черными глазами на худом горбоносом лице священник перекрестил лоб Виноградова и протянул для поцелуя крест.
Владимир Александрович пробежал глазами по разложенной на столике литературе, заплатил за свечку. Привычно ушел в полумрак к любимой своей иконе Николая Чудотворца…
«…пред дверьми храма твоего предстою и лютых помышлений не отступаю…» — пронеслось вдруг отчетливо в голове. Виноградов опять перекрестился.
«…Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь».
Пора! Надо двигаться, опаздывать неприлично.
Ко входу в «ПАБ» Виноградов подошел минут за пять до встречи. Без труда нашел место — так, чтобы держать двери в поле зрения, не мешая движению посетителей огромного универмага. Нельзя сказать, что людской поток был густ — будний день, рабочее время, как у нас, но поток этот был достаточно равномерен и нескончаем…
По Кунгсгатан прошел пеший полицейский патруль — большая редкость, а может быть, раньше Владимир Александрович просто не обращал внимания.
— Извини, Саныч! Чуть не опоздал.
— Ерунда! Здравствуй.
— Здорово!
Шишкин, не выпуская протянутую руку, обнял приятеля:
— Рад видеть тебя… Неплохо выглядишь!
— Стараюсь. Здесь от этого многое зависит. Смотришься на миллион — столько же и заработаешь… Стиль жизни!
— А я чуть не заблудился! Хорошо, жена твоя схему туристскую передала, отметила, где тут что.
— Как она там? — Конечно, раз в неделю потрепаться по телефону, это неплохо. Но живой человек, непосредственный, так сказать, вестник…
— Нормально! Вот… — Шишкин вытянул из-за спины «монтановскую» спортивную сумку и принялся теребить молнию. — Кое-что передала, помимо карты.
— Подожди! У тебя планы какие на сегодня? Сколько вообще пробудете?
— В Стокгольме? Полтора суток, завтра в обед отход.
— Отлично. Культурную программу я тебе на сегодня организую, завтра уж сам…
— О чем речь!
— Сам понимаешь, работа… Две лекции как раз. Сегодня удалось отвертеться, но…
— Саныч! Какие могут быть проблемы? Мне бы только…
— Понял. Сколько?
— Две! И сигареты, — понизив зачем-то голос, ответил Шишкин.
— «Столичная»?
— Ага. По литру.
— Сигареты — «Мальборо»?
— Как учили!
— Малый туристский набор… Давай, я у тебя себе возьму, чтоб не бегать, а одну мы вечером приговорим!
Собственно, ни водка, ни сигареты тем более Виноградову не нужны были абсолютно. Но практика показывала, что российский турист не сможет реагировать на окружающую обстановку, пока не реализует где-нибудь в польской лавчонке или на углу у винного магазина немудреную свою контрабанду — водку да сигареты… Страшно рискуя, выигрывает он на этом полсотни крон, после чего вновь становится способен замечать существование музеев, дворцов, замков…
— Саныч! Спасибо, конечно, но… За вторую бутылку не давай — я угощаю!
Виноградов отсчитал несколько купюр, сложил их и сунул в нагрудный карман приятелю:
— Отстань… Но таскаться с сумкой до вечера будешь ты! Согласен?
— Годится!
Нет, из нашего человека никогда не получится настоящей акулы капитала — постоянно подводит широта русской души и генетическая сентиментальность.
— В магазин сразу пойдем? Что-то конкретное тебе купить нужно?
— Да нет… Говорят, здесь дорого. Попробую в Любеке, через скидку для экипажа.
— Пошли навстречу? Уважают?
— А как же? Я все-таки милиция, тем более — морская…
Шишкин стал у себя в Выборге начальником отделения, вырос до статуса храмовского заместителя, поэтому и попал в круиз за счет пароходства.
Хельсинки, Стокгольм, Копенгаген, Любек… Недурственно!
— Тогда пошли! Нечего здесь ошиваться.
Владимир Александрович поправил воротник куртки и решительно повлек приятеля за собой — в сторону пешеходной Дроттнинггатан.
— Сначала парламент посмотрим, потом Королевский дворец — там сейчас смена караула начнется… Потом старый город. Где карта Танькина? Там обозначено…
* * *Одной бутылки, разумеется, не хватило. Виноградов свинтил пробку со второй «Столичной» и наполнил пластиковые стаканчики: толковой посуды в доме не было. Вероятно, это снижало общий эстетический уровень застолья, но обилие использованных тарелочек, блюдец и банок не пугало предстоящей наутро возней на кухне — мыть ничего не требовалось, вполне достаточно просто смахнуть одноразовый сервиз в мусорное ведро.
— Неплохо устроился!
Взгляд у вернувшегося из ванной Шишкина казался вполне осмысленным, количество истребленной водки отражалось только на некоторой несбалансированности движений.
— Нормально…
По здешним меркам квартира была не ахти какая, дешевое муниципальное жилье в районе Цинкенедамм, сразу за Рингвеген. Окна выходили на парк, часть которого занимало нечто вроде нашего садово-огородного товарищества: россыпь крохотных домиков с цветником и почти обязательной альпийской горкой. При желании можно было разглядеть и молодежный кемпинг, где Владимир Александрович провел свою первую шведскую неделю.
Но в Питере нынешнее виноградовское жилье стоило бы по меньшей мере втрое дороже, чем здесь.
— Так как там наш полковник отреагировал?
Естественно, все важное Шишкин уже рассказал, и теперь Виноградов только подбирал остатки информации.
— Храмов? Разве догадаешься…
— Верно. Осторожный мужик, генералом будет.
Владимир Александрович вспомнил ту кассету, которую ему давал прослушать контрразведчик с «Шолохова»: это теперь ясно, о чем шла речь, а тогда…
— В принципе, ты мог бы теперь вернуться!
— Мог бы… Подожду пока.
Слишком непросто было сюда выбраться.
Как сказала та рожа в визовом отделе? «Ваш паспорт аннулирован!» — «Какой паспорт?» — «Общегражданский, заграничный… Немедленно сдайте!»
Нашли дурака… Это было уже — все! Край, тупик.
«Какое еще приглашение, товарищ капитан? В Стокгольм? Не-ет… Впрочем, подождите, мы свяжемся с компетентными коллегами…»
Связались!
Целый авантюрный роман — рассказать кому, не поверят: поездом до Минска, оттуда — транзит на Калининград. Замурованные двери вагонов, пограничники с овчарками на соседнем с Белоруссией полустанке… Потом уже из бывшего Кенигсберга — в Вильнюс, всего за десять долларов, лиловый штамп и квитанцию на непонятном языке. Дальше — Рига, латвийские парни, с трудом взявшие в толк, почему российский гражданин направляется в столицу Финляндии по многократной визе через территорию аж трех независимых республик. Торопливая покупка билета, родная толчея при посадке на краснобокий паром «Вайкинг лайн». Первые шаги по Швеции — в тысячной толпе круизных пассажиров, абсолютно не интересующих меланхоличного таможенника и офицеров иммиграционной службы…
