Роберт Ладлэм - Сделка Райнемана
И «друг» этот – Уолтер Кенделл.
Еще одна реальность. Которая, однако, не может ждать.
Смяв сердито сигарету, Сполдинг стал наблюдать за пальцами, которые давили окурок о днище металлической пепельницы.
Но что же так рассердило его?
Об этом он тоже не желал размышлять. В конце концов, у него есть дело, которым и обязан он заниматься.
Дэвид думал с надеждой о том, что все его обязательства заключаются в выполняемой им работе. Что же касается всего остального, то это уже не его забота.
* * *– Джин предупредила, что вы появитесь только после обеда, когда отоспитесь. Должен заметить, сегодня вы выглядите лучше.
Посол вышел из-за стола богато обставленного кабинета, приветствуя Дэвида.
Дэвид слегка смутился.
Старый дипломат старается продемонстрировать свою заботу. Он даже сказал «Джин» вместо официального «миссис Камерон». В общем, вел себя так, словно желал убедить своего визави, что суровый вердикт, который вынес тот в его адрес два дня назад, имел под собой зыбкое основание.
– Она очень любезна, – произнес Дэвид. – Без нее я не смог бы найти приличного ресторана.
– Возможно, вы правы... Я не стану вас особо задерживать: ведь у вас впереди выяснение отношений с этим мистером Кенделлом.
– Вы говорили, он звонил...
– Всю ночь. Начиная с предутреннего времени, если уж быть точным. Он в отеле «Альвеар». Как доложила телефонистка, места себе не находит от ярости. В половине третьего утра он орал на нее, требуя сообщить, где вы находитесь. Разумеется, ему ничего не сказали.
– Благодарю вас. Мне действительно надо было выспаться. У вас есть номер телефона Кенделла? Или мне обратиться в отель?
– У меня есть его номер.
Грэнвилль взял со стола листок и протянул его Дэвиду.
– Спасибо, сэр. Я сейчас же свяжусь с ним. – Дэвид повернулся и направился к двери.
– Сполдинг! – Голос посла остановил Дэвида.
– Слушаю вас.
– Уверен, миссис Камерон хочет вас видеть. Чтобы убедиться, осмелюсь предположить, что вы снова в норме. Ее кабинет в южном крыле здания. Первая дверь от входа. Найдете?
– Найду, сэр.
– Не сомневаюсь. Мы еще увидимся с вами сегодня, только попозже.
Дэвид вышел, тяжелая дверь кабинета захлопнулась за ним. Показалось или нет? Грэнвилль, кажется, ничего не имеет против его неожиданного... сближения с Джин, хотя и не в восторге от этого. Занимает, можно сказать, двойственную позицию. Если судить по одним лишь словам, он одобрительно относится к сложившейся ситуации, если же по тональности, в которой прозвучали они, ему пришлось переступить через себя, чтобы посмотреть беспристрастно правде в глаза.
Дэвид прошел по коридору к кабинету Джин. Слева от двери висела медная табличка с ее именем, которую вчера он не заметил.
– "Миссис Эндрю Камерон", – прочитал Дэвид.
Значит, ее мужа звали Эндрю. Как-то так получилось, что Сполдинга никогда не интересовало имя покойного супруга Джин, сама же она ни разу не упомянула его.
Глядя на табличку, Дэвид почувствовал странное раздражение. Его раздражал Эндрю Камерон. Раздражало, как тот жил. И как умер.
Открыв дверь, он вошел. Секретарша Джин была типичной аргентинкой. Стопроцентная portena. Черные волосы собраны сзади в тугой узел. Типичные для латиноамериканцев черты лица.
– Я к миссис Камерон. Меня зовут Дэвид Сполдинг.
– Пожалуйста, проходите. Она ждет вас.
Дэвид подошел к двери, ведущей во внутреннее помещение и повернул ручку.
Она не рассчитывала, что он придет к ней так рано, подумал Сполдинг. Сдвинув очки на каштановые волосы надо лбом, Джин смотрела в окно на лужайку. В руке у нее были бумаги.
Она оглянулась, опустила очки и внимательно посмотрела на Дэвида, словно видела его в первый раз. Потом улыбнулась ничего не выражающей, дежурной улыбкой.
На мгновение он испугался. Но, услышав звук ее голоса, почувствовал облегчение.
– Утром, обнаружив, что тебя нет, я чуть не заплакал от огорчения.
Сполдинг подошел к Джин, и они обнялись. Молча, без слов. И тотчас же ощутили, что вновь погрузились в сладостное состояние душевного покоя, когда ничто не волнует, ничто не тревожит.
– Минуту назад Грэнвилль вел себя как настоящий сводник, – молвил немного погодя Дэвид, держа Джин за плечи и заглядывая в ее сияющие синие глаза, в которых искрились смешинки.
– Я же говорила тебе, что он чудеснейший человек. А ты не поверил мне, как я поняла.
– Ты не предупредила меня, что мы обедаем вместе. И что до обеда я могу быть свободен.
– Я надеялась, что ты поспишь подольше. Потому-то и сказала Хендерсону, чтобы с утра он тебя не ждал. К тому же мне хотелось предоставить ему возможность обо всем поразмыслить еще до того, как ты заявишься сюда.
– Признаюсь, я не совсем понимаю его. Или, может, тебя...
– У Хендерсона – проблема... И этой проблемой являюсь я. Он не знает, как разрешить ее. Или, говоря иначе, как вести себя со мной. Если он опекает меня сверх всякой меры, то только потому, что я позволила ему думать, будто нуждаюсь в его защите. Так, казалось мне, будет проще. Но, как ты и сам должен понимать, человека, у которого было три жены и бог знает сколько подружек за все эти годы, не назовешь пуританином викторианской эпохи... Короче, Хендерсон оказался в исключительно сложном положении. Ему известно, что ты не задержишься здесь надолго. Но поделать он ничего не может. Надеюсь, теперь-то тебе все ясно?
– Осмелюсь сказать, что да, – ответил Дэвид в свойственной Грэнвиллю англизированной манере излагать свои мысли.
– Надо же быть таким злючкой! – рассмеялась Джин. – Кстати, скажу тебе вот еще что: возможно, ты не пришелся ему по душе, а это значит, что ему невыносимо трудно примириться с тем, что происходит, и молча взирать на наши с тобой отношения.
Дэвид выпустил ее из объятий.
– Я и сам чувствую, что не вызываю у него симпатии... Прости меня, но я должен сейчас позвонить, а потом исчезнуть отсюда на какое-то время, чтобы встретиться кое с кем.
– Кое с кем?
– С бесподобным красавцем, который познакомит меня со множеством себе подобных. Между нами говоря, я его не выношу, но должен сотрудничать с ним... Ты пообедаешь со мной?
– Да, пообедаю. Я заранее запланировала это. И потому у тебя просто нет выбора.
– А ты и впрямь существо испорченное, как и говорила.
– Я не собиралась ничего от тебя скрывать. Ты порвал путы различных регламентации, я же, возродившись за пепла, расправила крылья, чтобы вознестись ввысь... И теперь у нас с тобой легко и радостно на душе.
– То, что произошло, было неизбежно... Поскольку я встретил тебя. – Дэвид и сам не смог бы объяснить, почему он сказал так. Очевидно, это первое, что пришло ему на ум.
* * *Уолтер Кенделл кружил по номеру, как тигр в клетке. Сидя на диване, Сполдинг пытался определить, какое животное он ему напоминает. Явно не из симпатичных.
– Слушайте меня! – орал Кенделл. – Это вам не военная операция! Вы обязаны лишь выполнять приказы, но не отдавать их!
– Прошу прощения, но мне кажется, что вы не так поняли меня. – Хотя Дэвида и подмывало ответить на грубость Кенделла грубостью, он решил все же, что лучше этого не делать.
– Это я-то не понял, дерьмо?! Вы заявили Свенсону, что у вас в Нью-Йорке возникли какие-то осложнения. Но это же ваши проблемы, а не наши!
– Вы не можете знать этого точно.
– О нет, могу! Вы попросту обвели вокруг пальца этого Свенсона! Не подумав о том, что ставите под угрозу все наше Дело!
– Подождите минутку. – Сполдинг подумал, что сейчас самое время объяснить бухгалтеру истинное положение вещей, прибегнув с этой целью к сухому, юридически точному языку, который только и доступен, насколько он знал, пониманию Кенделла. – Я сказал Свенсону, что, по моему мнению, «осложнения», возникшие у меня в Нью-Йорке, могут быть связаны как-то с Буэнос-Айресом. Я не сказал, что они связаны, я сказал лишь, что могут быть связаны.
– Это невозможно!
– Откуда у вас, черт возьми, такая уверенность?
– Откуда? Да просто оттуда, что я слежу за ходом, событий! – Мало того, что Кенделл был возбужден, заключил, наблюдая за своим разгневанным собеседником, Дэвид, он еще и слушать ничего не желал. – Договоренность относительно сделки достигнута. Машина запущена. И нет никого, кто пытался бы остановить ее. Воспрепятствовать нам.
– Враждебные происки не прекращаются только потому, что кто-то там заключил соглашение. Если немецкое командование пронюхает о сделке, оно не задумываясь нанесет по Буэнос-Айресу сокрушительный бомбовый удар, чтобы только сорвать операцию.
– М-м... Нет-нет, этого не произойдет.
– Вы уверены в этом?
– Да, уверен. Мы точно знаем это... Так что не тревожьте больше этого глупого ублюдка Свенсона. Я ничего не хочу от вас скрывать. Речь идет, строго говоря, о переговорах, затрагивающих денежные вопросы. Мы могли бы справиться со всем и без помощи из Вашингтона, но там настаивали – точнее, настаивал Свенсон, – чтобы здесь находился их представитель. О'кей, вы и есть тот человек. Мы вправе надеяться, что вас не зря направили сюда. Знаете, как доставить бумаги по назначению, и владеете несколькими языками. Но это все, чем вы могли бы быть полезны для нас. И не пытайтесь брать на себя больше, чем следует. Дабы не огорчаться потом.
