Никита Филатов - Капитан Виноградов
— Да… Ну, мы приехали к нему, потрепались.
— О чем?
— Да ерунда, майор! Я как понял, ему поручили провести со мной разведбеседу: не завербован ли финнами, не сболтнул ли им чего лишнего?
— Серьезно?
— Ну так! Дурдом… Саня даже особо и не изображал ничего, так — только формально. Сам смеялся… Сволочи! Невозможно представить, что уже покойник.
— А по пути? В машине?
— Да ничего особенного… Я понимаю, ты хочешь узнать, угрожал ли ему кто-нибудь? Или что-то в этом роде?
Лукенич кивнул:
— Н-ну?
— Нет! Вполне нормально трепались, без всяких.
— А про само убийство на «Шолохове»?
— Естественно!
— Что он говорил?
— Кто — Коротких? — удивился Владимир Александрович. — А что он мог сказать?
— Насчет того, кто все-таки этого Петрова грохнул, почему…
— Господи, Сашке-то какое дело? Я как понял, он рад был, что обошлось без скандала, что замяли…
На собеседников вдруг обрушилась напряженная тишина.
— Да, замя-яли… Так же, как и в отношении его самого. Улавливаешь, Саныч?
— Нет! И — не хочу ничего улавливать! Плевать мне на этого Петрова, понял? Чекиста, конечно, жалко, но…
— Слушай меня, капитан! Кто-нибудь, кроме Коротких, на тебя выходил в связи с паромом, с хельсинкской заварухой? Насчет Гутмана? — Лукенич заговорил жестко и отрывисто. — Вспомни!
— А Гутман-то здесь при чем?
— Гутман? Не при чем… Это я так, на всякий случай.
— Насчет парома Храмов интересовался… — Виноградов вспомнил слышанную недавно магнитофонную запись и решил сдать эту информацию пограничнику. — Больше вроде никто…
— Кто такой Храмов?
Вот тут Лукенич, кажется, переиграл — не знать начальника взаимодействующей службы не мог даже такой, как он, новичок в разведотделе, оперативно обслуживающем порт.
— А ты не знаешь? Полковник Храмов!
— A-а, командир морской милиции? Понял…
— Но он вроде по должности спрашивал, — посчитал возможным отметить Владимир Александрович. — Опасался, не вылезет ли где-нибудь в прокуратуре насчет Петрова…
Если уж изображать дурака, то на совесть.
— Да Бог с ним!
— Вася, закончили? А то уж, честно говоря, достал! Пойми, я знать ничего не знаю. И не хочу! Честно говорю, если еще кто заявится, от тебя или еще… Пошлю подальше. Ясно-о?
— Подожди секундочку, капитан… — Чувствовалось, что Лукенич принял решение. — Выслушай. А потом поступай как знаешь! Как совесть велит.
Виноградов вздохнул:
— Ну?
— Коротких работал на Тамарина.
— Неужели?
— Это, к сожалению, точно… Так же, как и Петров.
— О покойниках, Вася, обычно говорят только хорошее. Хотя, конечно, ответить они уже не могут, но…
Лукенич сделал вид, что не слышит.
— Коротких контролировал операцию по устранению Гутмана. Непосредственно ее осуществлял Петров… После того, как дело сделали, он Петрова ликвидировал.
— Лихо…
— А теперь и его убрали… Жаль, конечно, мы эту группу почти год разрабатывали.
— Кто это — мы?
— В этом ли дело? В названии?
— Пограничники?
— Капитан! В принципе, я могу носить форму хоть железнодорожника. Или милицейскую… Или вообще — не нашу, а, допустим, Островов Зеленого Мыса…
Виноградов счел за лучшее промолчать.
— Главное не это. Главное, что ниточка оборвана, теперь будут бахрому подрезать…
— Меня, что ли?
— Дошло?
— Ни хрена себе! Да я знать ничего не знаю, понял? Не помню, не видел!
— Не будь бабой, капитан! Без истерики… Тебя они, наверное, не тронут — если убедятся, что не опасен.
— Ага, конечно! Мне что — объявление в газету дать?
— Не валяй дурака, Саныч. Чтобы проверить, они на тебя выйдут… Пощупают через кого-нибудь, поговорят доверительно! Может, ситуацию создадут…
— Храмов?
— Не исключаю. Хотя вряд ли… Ты с ним, если не ошибаюсь, сразу по возвращении контактировал?
— Да. Прямо в отделе.
— Вот! А у них тоже не все сразу делается, пока прикинут, согласуют… Инициатива не поощряется.
— У кого — у них?
— У «тамаринцев».
— Это что — предмет заботы вашей… службы?
— Они очень опасны, Володя… Они всерьез угрожают интересам государства. Интересам безопасности. Организованная преступность — опасный враг! Поопаснее китайцев и Америки.
— А Гутман тут при чем? — Виноградов повторил вопрос, но понимал, что ответ на него должен был быть другим.
И действительно.
— Гутман писал заказные статьи. Что уж тут теперь… Он был в чека на связи! Вербанули еще в застой, на всякий случай, потом законсервировали. Потом снова…
Виноградов понимающе кивнул:
— Компромат?
— Так, свойства натуры… И нюансы сексуальной ориентации.
Владимир Александрович мысленно перекрестился. Слава Богу! А то он чуть было не поверил «пограничнику»… Но теперь, после того как майор вывалил на него информацию, которой оперативник не делится ни с кем даже под страхом смерти, даже через годы после увольнения в запас… Даже в надежде на такую степень дальнейшей доверительности с партнером..!
— Думаешь — зачем я тебе это все сливаю? — Под тяжелым взглядом Лукенича Виноградов почувствовал себя голым — от задницы до мозговых, лишенных черепа, извилин.
— Хм-м…
— Потому, что копию личного дела Гутмана из комитетских архивов еще год назад заполучил Тамарин. Чем я и пользовался, пока мог, пока считал целесообразным.
— Ребята из Большого дома думали, что он работает на них… Тамарин считал, что он работает на него…
— А в действительности он работал на всех сразу. Но в первую очередь на себя, разумеется.
— За что конкретно его убили?
— Не важно. Дал, наверное, повод… Или просто надоел!
В принципе, судьба двойных агентов редко бывает благополучной. Если судить по шпионским романам.
— А Петрова?
— Судя по всему, журналиста застрелили, потом сработала мина в машине…
— Часовая? — понимающе кивнул Виноградов. Все-таки нет же еще приборов для чтения мыслей! Или есть?
— Может быть… Или с вибродетонатором. Много всяких способов. Не в этом суть! — На миг глаза майора покрылись поволокой: очевидно, нахлынули сладкие воспоминания о где-то когда-то учиненных взрывах. — Главное, что задачу они выполнили… к сожалению.
— Ну и зачем тогда исполнителя на тот свет отправлять? Я понимаю — киллеров, они долго не живут, но Петров — не рядовой боец…
— Да не такой уж он и штучный экземпляр!
— И все-таки.
— Значит, предпочли перестраховаться. Может, я где-то прокололся…
— Такое тоже бывает?
— Напрасно иронизируешь! Я списки пассажиров брал, по судну болтался… Вот товарищ чекист и предпочел на всякий случай — хлоп! И тебя в свидетели вытащил, и меня… Более того, твоими же руками дело замял: профессионально, по-милицейски. Нет?
— Ты тоже участвовал.
— То-то и оно! Но господин Тамарин решил, судя по всему, что береженого Бог бережет… И Коротких тоже — хлоп! Кто следующий?
— Хотелось бы без меня.
— Смотри… Как получится.
— Есть предложения?
— Самые элементарные. Про нашу встречу и вообще про меня — язык за зубами. Если что — приезжал долг отдать, в валюте, которую на «Шолохове» по пьянке занял…
— Принимается. Сколько?
— Марок… сорок? Не очень много вроде, но и ощутимо.
— Дальше?
— Вот телефон. Запомни, потом уничтожь.
— Уже запомнил. — Виноградов вернул бумажный клочок.
— Хорошо. Забыл, что беседую с профессионалом! По этому номеру трубку могу взять только я — или никто. Сам не представляйся, узнаю по голосу. Меня тоже не называй. Лишней информации не надо, только время и место встречи. Причем время говори — на три часа позже фактического.
— Зачем?
— Чтоб не успели, если что, организовать какую-нибудь пакость.
— Это ясно! Звонить зачем?
— Только в случае, если на тебя кто-нибудь выйдет. Не важно кто — лучший друг, начальник, приятели твои с «Динамо»… Жена, любовница… Любой, кто заинтересуется всей этой историей! Под любым соусом! Линию поведения выбирай сам — главное, сообщи мне: кто? когда?
— Зачем?
— Что — зачем?
— Господи! Зачем мне это нужно? Мамочка, роди меня обратно…
7
Три пары железных сапог истопчешь,
Три посоха чугунных изломаешь,
Три просвиры каменных изгложешь
Прежде, чем найдешь меня, добра молодца!
В. Афанасьев. «Перышко Финиста ясна сокола»За ночь подморозило, и трасса на всем протяжении до Выборга была покрыта мелким крошевом еще не начавшего таять льда. Кое-где колесам вообще было не за что уцепиться, машины теряли управление, и Виноградов, миновав едва ли половину пути, уже несколько раз встречал на обочинах сошедших с дистанции собратьев: одни пытались справиться сами, другие дожидались грузовика помощнее, чтобы вытащиться из канавы… Неподалеку от Белоострова, по-видимому, все закончилось еще хуже: вокруг голого автомобильного брюха и задранных к небу покрышек суетились врачи и несколько человек в милицейской форме.
