Никита Филатов - Капитан Виноградов
Половина дела была сделана — стены иерихонские рухнули, осталось только добить защитников и разделить добычу.
— Значит, так! Сначала говорю я. Не важно что… — Последний инструктаж Виноградов давал подопечному в закутке коридора, подальше от чужих ушей. — Потом — твоя проблема. Главное, не давай ей опомниться, понял?
— Понял. — Сержант все больше сознавал свое ничтожество перед равнодушным ликом недобитой советской власти.
— Документы прямо в кабинете дам. — Папка в руках Виноградова выглядела вполне солидно и казенно. Вперед!
Капитан подобрался, принял сосредоточенно-деловой вид и устремился к почти невидимой за людскими спинами начальственной двери:
— P-разрешите! Ну-ка, граждане… мин-нуточку!
— Вот! Пришли за голубушкой…
— Сейчас выведут под белы руки!
— А нечего! Доворовались, совсем ни стыда, ни совести…
— Товарищ капитан, а кто нам теперь вместо нее подпишет, а?
Виноградов понял, что несколько перестарался. Народ решил, что за госпожой Демченко «пришли»… Очевидно, основания для таких предположений имелись. Увидев побледневшее лицо хозяйки кабинета, капитан на ходу сменил задуманный сценарий:
— Галина Яновна? Демченко?
— Да.
— Мы подождем. Продолжайте, — разрешил Виноградов.
— Но я заня…
— Вот мы и подождем! — Это выглядело безусловно по-хамски, но надо было держаться в образе.
Он без приглашения уселся, жестом приказав Королеву сделать то же самое. Демонстративно поправил на коленях красную папку. Уперся равнодушным взглядом в строительный пейзаж за окном.
— Извините, но я вынуждена вам отказать. Поверьте, очень сожалею… — Чувствовалось, что вежливые слова даются даме с непривычки достаточно сложно.
Почувствовавшая перемену посетительница, оторвав завороженный взгляд от милиционера, решилась спросить:
— Из-за того, что..?
— Да! Закон очень строг, но… Попытайтесь через собес.
— И потом к вам? Когда можно будет?
Галина Яновна вздохнула и покосилась на Виноградова. «Лет через пять, наверное, — подумала она. — Если без амнистии…»
— На следующей неделе. В часы приема.
— Но такие очереди… Я с шести занимала! Может быть…
— Инспектора перегружены. Условий для работы никаких, без выходных практически… Коллектив женский, у кого — декрет, у кого — ребенок болеет…
Демченко обращалась уже к кивавшему сочувственно в такт ее словам Владимиру Александровичу, дожидаясь, когда посетительница закроет за собой дверь.
— Да, достается вам…
— Мы заняты! Я приглашу! — рявкнула хозяйка на кого-то робкого, сунувшегося было в кабинет, — Слушаю вас…
Виноградова так и подмывало по старой, еще обехаэсовской привычке сказать, что нет, это он ее слушает, но:
— Видите ли, Галина Яновна…
По мере изложения сути дела, первоначальный испуг госпожи Демченко прошел и тускнеющие на глазах милиционеры постепенно превращались в рядовых просителей.
— Давайте ваши бумажки!
Владимир Александрович передал метнувшемуся к столу Королеву некогда грозную папку:
— Прошу вас…
— Да-а… Ничем не могу помочь!
— Но ведь речь не идет о каком-либо нарушении, просто…
Продолжать не имело смысла — фарт ушел, все козыри сгорели. Это понял даже сержант.
— Но в порядке исключения…
— Молодой человек! Если уж наша доблестная милиция… Кто там! Я же сказала — вызову!
Но дверь уже распахнулась, обрушив в уютное тепло кабинета штормовой рокот оставшейся снаружи толпы, а затем столь же решительно вернулась на место: возмущенная очередь осталась в коридоре, а на ковре возник средних размеров парень в темно-синем пальто до пят. Потрясающе пестрый шелковый галстук был по последней бандитской моде заколот янтарной булавкой, в руке угрожающе болталась автомагнитола.
— Галюша! Приветствую…
Невесть откуда появившийся цветок аккуратно прилег на полированную поверхность стола.
— Сереженька, здесь товарищи из…
— Да? — Визитер сделал вид, что только что заметил фигуры в форме. — Елы-палы!
— Синицын!
— Виноградов? Вовка!
— Здоро-ово!
Они обнялись и обозначили скупой мужской поцелуй.
— Вижу — все служишь?
— А ты? Где?
— Да так… — Бывший опер Главка и спец по наркотикам подмигнул и громким шепотом сообщил: — В организованной… этой самой… преступности!
— В РУОПе, что ли? — В любом случае появление приятеля было кстати. Если у них какие-то завязки с горкоммунхозом, то, возможно…
— Да нет! Не в РУОПе… В самой. Организованной. Преступности.
Это было сказано так, что капитан сразу же поверил.
— Сереженька, ты уж прямо… Товарищи подумают, что…
— Галюша, брось! Володя — мировой мужик, мы с ним в горах в прошлом году… Проблема, что ли?
— Да вот…
— Галчонок! Помоги, а? Смотри, какие ребята! Защитники!
— Сереженька, тут не все просто…
— Ну — для меня? Прошу, — это было произнесено как-то так, что Виноградов опять поверил: проблемы больше не существует.
— Галь, ты посмотри. И реши, как надо… с сержантом. — Он покровительственно потрепал слегка ошалевшего Королева по плечу:
— А мы с Володей Санычем сходим пока… По соточке?
— Я ж на службе…
— Тогда по полтинничку! И кофейку?
Отказать было бы просто неприлично.
— А, была не была!
— Да не волнуйся, Галя все решит на уровне!
— Галина Яновна, спасибо вам огромное, заранее… — Что уж тут говорить о сержанте, когда и сам Виноградов не знал, как ему себя теперь вести. — Если что-то понадобится…
— Ладно уж!
— Королев! Жди в машине, никуда не уезжай… Спасибо вам еще раз. Извините!
Вновь оказавшись в коридоре, Виноградов постарался побыстрее миновать плотную людскую массу.
— Что там, капитан?
— Скоро?
— Принимать-то будет она?
— Да-да, товарищи! Сейчас реестр закончит… Очень важный вопрос. Для вашего же блага!
Капитан нес еще какую-то чушь, пока не оказался вне пределов досягаемости.
— Проскочили! — Шикарный галстук Синицына сбился набок.
— Да-а… Слушай, а как ты в кабинет пробрался? Ведь разорвать же могли?
— Как! — довольно расхохотался бывший опер. — Как… Я им сказал, что Галкин муж! И иду бить ей морду за то, что вчера она с любовником…
— Поверили?
— Ну как видишь!
Виноградову почему-то вспомнилось высказывание древних о том, что смех — оружие побежденных…
* * *Если пройти вдоль начальственных, обитых кожей дверей, миновать инспекторские кабинеты, кассу и вечно запертый на ключ служебный туалет, то сразу же за пахнущей вениками и хлоркой подсобной кладовкой окажешься в тупичке. Но это только на первый взгляд конец коридора — человек знающий привычной рукой повернет неприметную ручку и приоткроет путь дальше, на «черную» лестницу…
Когда-то ею пользовалась прислуга — кухарки, молочницы, дворники и прочая барская челядь. Теперь же, ведомые, очевидно, генетической памятью, лестницу облюбовали «слуги народа»… Самому народу о существовании этого хода знать было не положено.
— И куда это мы? — поинтересовался Владимир Александрович, шагая вслед за Синицыным в прохладную полутьму. Неприятностей пока не предвиделось, но…
— Не догадываешься? — Сопровождающий шумно втянул носом воздух.
— У меня насморк. Хронический. Я тебе, по-моему, еще тогда, на Анарском перевале, говорил.
— Сочувствую… Саныч, эта лестница ведет прямо на кухню ресторана «Северное море»!
— Ого!
— Кто знает — обычно всегда пользуется. Только знают не все, естественно: девочки из горкоммунхоза, милиция местная… еще кое-кто.
Виноградов подумал, что лестницей можно пользоваться и снизу вверх, когда, допустим, надо незаметно покинуть ресторан…
— Осторожнее, здесь лампочка перегорела.
Теперь даже грубое обоняние капитана подтверждало: кухня! Белый кафель стен, метлахская плитка на полу… Еще одна дверь — и уютный зальчик окнами на площадь.
— Присаживайся.
Они устроились в уголке, рядом с массивной, купеческого вида стойкой.
— Машенька, птичка! Два по пятьдесят армянского, бутербродики и кофейку. Хорошо?
— Минуточку, Сергей Петрович!
Коньяк оказался великолепный.
— Будь здоров!
— Тебе того же… За нашу встречу!
— Согласен. Хотя я, собственно, в случайные встречи не очень верю…
— Правильно делаешь. — Синицын с удовольствием откусил половину сэндвича. — Случайные встречи требуют организации.
— Ну? Слушаю тебя.
— Ерунда! Очень нужно было повидаться, заехал к тебе в Отряд… Там говорят — не будет до вечера. Что — ждать, что ли? Пришлось подсуетиться!
