Валентина Мальцева - КГБ в смокинге-2: Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 1
— Сначала ответь на мой вопрос.
— Конечно, хочу! — хмыкнул Стас. — Только за что мне такие блага? Я ведь, товарищ генерал, своими руками еще ни одной баллистической ракеты не сделал.
— Знаешь, что такое ГРУ?
— Знаю, — кивнул Стас. — Военная разведка.
— Хочешь поработать у нас?
— А что мне придется делать?
— Что скажут! — жестко отрубил генерал.
— Тогда не хочу.
— Не уважаешь дисциплину?
— С самого детства, когда с ребятами в прятки играл, всегда проигрывал. С тех пор предпочитаю играть с открытыми глазами…
— Тебя научат выигрывать, Волков. Это у нас хорошо делают.
— То, что вы предлагаете, совсем новое дело для меня, товарищ генерал… — Стас еще раз поскреб в затылке и виновато улыбнулся. — Даже не знаю, чем я смогу быть полезным… Да и потом, зачем я тогда пять лет учился? Нелогично как-то…
— Ты учился в НАШЕМ учебном заведении, — внятно отчеканил седой генерал. — Тебя научили разбираться в вещах, до которых простым людям дела нет и быть не может. Теперь пришло время решить свое будущее: не захочешь — вернешься к своим пульманам и чертежам, неволить не стану. Но я предлагаю тебе дело стоящее, для настоящего мужика. Предлагаю, кстати, тебе единственному, Волков. Единственному со всего твоего курса.
— За что же мне такая честь, товарищ генерал?
— Придет время — отвечу…
Ровно через три месяца Стас сказал родителям, что получил приглашение на работу в «почтовый ящик», причем таким таинственным голосом, что у родителей-интеллигентов, не просто помнивших — живших временами, когда неосторожно оброненное слово могло обернуться десятью годами лагерей, моментально пропало желание выяснять подробности. Такие, например, где находится этот самый пресловутый почтовый ящик и чем там будет заниматься их единственный сын. А Стас к тому времени уже два месяца как учился в Институте военных переводчиков на факультете романских языков. Все в этом закрытом учебном заведении было обставлено как в самом заурядном советском вузе — сессии, экзамены, зубрежка в библиотеках и даже зачетные книжки. Вот только графы учебных дисциплин, против которых преподаватели с незапоминающимися лицами ставили оценки, принципиально не соответствовали изучаемому предмету. Так, на лекциях по истории западноевропейской литературы XIX века на самом деле изучались тонкости взрывного дела, «пятерка» по испанской грамматике означала, что студент великолепно разобрался в тайнах шифрования и дешифровки, а лекции по научному коммунизму и вовсе проводились в гигантском подземном тире, где будущие «военные переводчики» учились поражать идеологического врага из всех существовавших в природе видов огнестрельного и холодного оружия…
После завершения вуза Стаса почти сразу направили на «практику» в Испанию, где он задержался на долгие пять лет. Предъявив на родине Веласкеса фундаментальную «легенду» и не менее основательные документы на имя выпускника Технологического колледжа Тегусигальпы Энрике Сибилласа, молодой «специалист из Гондураса» устроился на работу в конструкторское бюро при крупной авиастроительной фирме, выполнявшей серьезные заказы министерства обороны Испании…
К тридцати семи годам так и не женившийся подполковник Станислав Игоревич Волков сделал весьма солидную карьеру в ГРУ, практически безвылазно проработав двенадцать лет в Испании, Швейцарии, на Мальте и сумев при этом не «засветиться».
…В субботу Реджинальд Бакстон, снимавший две комнаты и крохотную кухоньку в классическом трехэтажном английском доме из красного кирпича в самом начале Лексингтон-роуд, позволял себе спать до десяти утра. Затем он вставал, варил на спиртовке крепчайший кубинские кофе, который, несмотря на глухую экономическую блокаду Острова свободы, без всяких проблем покупал в колониальной лавке за углом, поджаривал два небольших тоста, намазывал их яблочным мармеладом, после чего устраивался с этим нехитрым завтракам в кресле у высокого, викторианского окна и, медленно попивая ароматный кофе без сахара, часами наблюдал за суматошным движением на одной из самых оживленных лондонских улиц. Для Стаса Волкова, чья врожденная нелюдимость и замкнутость были доведены за годы службы в советской военной разведке до подлинного совершенства, это была лучшая форма отдыха в субботний день. За четырнадцать лет, которые буквально пролетели после того памятного разговора с седым генералом в военкомате, Стас так и не стал карьеристом, никогда не ставил перед собой конкретные цели, не обращался с просьбами к высокому начальству. И тем не менее что бы ни делал этот «очень милый», как называла Реджинальда Бакстона хозяйка дома мисс Мэнсфилд, коренастый мужчина с неизменно благожелательной улыбкой, каким-то удивительным образом работало на него. Упорное нежелание Стаса, несмотря на далеко не юношеский возраст, обзаводиться семьей, его высочайший профессионализм и фанатичная любовь ко всему, что имело даже отдаленное отношение к ракетно- космической технике, его неразговорчивость, совершенно уникальный нюх на чужие секреты, полное безразличие к деньгам и вопросам повышения по службе, а также какой-то особый дар воздействовать на посторонних людей не могли не устраивать руководителей ГРУ, прекрасно понимавших: «кроты» с таким редким набором положительных качеств способны работать и приносить пользу очень долгое время. А если учитывать, что Стас никогда не заводил разговоров о том, что устал и хочет вернуться в Москву, чтобы хоть пару лет прожить в естественной среде, то Главное разведывательное управление Генерального штаба Советской Армии, не будь оно сплошь и рядом укомплектовано убежденными атеистами, имело все основания молиться на своего лондонского резидента.
…Допив кофе из большой фаянсовой кружки, Стас ка- кое-то время размышлял, стоит ли повторить, и когда уже почти собрался встать, ожил черный телефонный аппарат на подоконнике. Это был старенький «эриксон» еще довоенного выпуска. Очевидно, молоточек на звонке, упрятанном в эбонитовый корпус, настолько стерся от времени, что издавал даже не звон, а какое-то невнятное кряхтенье.
— Слушаю, — тихо откликнулся Стас.
— Мистер Бакстон? — поинтересовался молодой женский голос.
— Да, это я.
— Этот мисс Розуэлл. Простите, что беспокою вас дома, мистер Бакстон, но у меня неотложное дело…
— Чем могу быть полезен, мэм?
— Я бы хотела отсрочить ровно на неделю выплату по закладным. В случае вашего согласия я готова с нарочным отправить вам гарантийный чек прямо домой…
— Неделя это слишком долго, мисс Розуэлл, — голос Стаса звучал ровно и вежливо. — Максимум, что я могу сделать для вас, мэм, это отсрочить платеж на три дня. То есть до полдня во вторник.
— Хорошо. Меня это устраивает.
— Всего доброго, мисс Розуэлл.
Положив трубку, Стас задумался. В течение минуты он несколько раз прокрутил в голове короткий телефонный разговор, ничего не понимая. Сомнений не было лишь в одном: используя пароль, который мог быть известен только представителю Центра, несколько минут назад назначили встречу в условленном месте. А невероятность ситуации заключалась в том, что этот пароль был заменен новым чуть больше месяца назад. Ни один из подчиненных Стасу агентов знать его не мог…
Волков тяжело вздохнул и откинулся на жесткую спинку стула. Периодическая сменяемость паролей в работе зарубежных резидентур являлась обычной практикой для- всех спецслужб. Сама идея была довольно проста, по принципу «береженого Бог бережет». Однако пароль Центра для связи со своим резидентом в Англии не менялся два года. Во-первых, в этом не было никакой необходимости, ибо непосредственно на Стаса шефы ГРУ старались выходить как можно реже. Кроме того, человек, которому поручалось сделать телефонный звонок в Лондон, как правило, звонил из другой страны и даже не предполагал, кому именно он передает просьбу об отмене чека или отсрочке платежа. Иногда, для связи со своими резидентами, ГРУ использовало пенсионеров или просто бездомных бродяг, которые за десять долларов охотно соглашались на столь необременительную услугу. Но даже если бы кому-то вздумалось записать этот разговор, до его сути докопаться было практически невозможно: фамилия клиентки или клиента, от имени которого Стасу звонили домой или в офис, фигурировали в деловых документах принадлежащей ему конторы по торговле недвижимостью, а сам характер просьбы четко соответствовал реальной ситуации. Короче, было предусмотрены все мыслимые меры предосторожности. Однако с тем, что произошло минуту назад, Стас Волков столкнулся впервые за четырнадцать лет своей нелегальной работы за границей. Случившееся не укладывалось в рамки ни одной инструкции, которые предусматривали, казалось, все на свете. Безусловно, это был сигнал опасности, как короткое замыкание в идеально функционировавшей цепи, после которого Стас был обязан немедленно перейти на нелегальное положение и как можно быстрее исчезнуть из страны. Возможно, окажись на месте Стаса «крот» помоложе и не с такими крепкими нервами, он непременно так и сделал бы. Но Волков был опытным нелегалом и понимал: если каким-то непостижимым образом пароль попал в руки МИ-5, то английская контрразведка никогда бы им не воспользовалась. И в первую очередь потому, что знала: пароли периодически меняются, а гарантий, что попавший к ним в руки все еще актуален, никто не даст. Следовательно, они бы поискали более надежный способ проследить за резидентом ГРУ. Конечно, велик соблазн сыграть в свою игру с грозной советской военной разведкой, однако какой смысл идти на очевидный риск, если есть возможность просто взять резидента и, нашпиговав его «химией», без проблем выяснить все, что нужно? Вариант, при котором представитель Центра мог перепутать условные сигналы, Стас отмел сразу же — это смахивало на фантастическую литературу для детей.
