Роберт Ладлэм - Сделка Райнемана
– В таких делах, я думаю, все зависит от того, кто будет во время этой процедуры находиться вместе с вами.
Когда они подходили к широкой лестнице, с площадки второго этажа раздался женский голос.
– Бобби, это ты?
– Это Джин, – объяснил Дэвиду Баллард и крикнул в ответ: – а кто же еще? Но я не один, со мной мистер Сполдинг. Спускайся вниз и познакомься с новым сотрудником, человеком настолько влиятельным, что для него сразу же сняли отдельные апартаменты.
– Скоро он увидит их.
Джин Камерон появилась на лестничной площадке. Высокая и стройная, одетая в длинное, элегантного покроя платье для коктейлей, она была, несомненно, красива. Светло-каштановые волосы спускались на плечи. Лицу ее придавало особое очарование сочетание строгости и нежности. Широко открытые голубые глаза, изящный, словно точеный носик полные, но в меру, губы, чарующая полуулыбка и, наконец гладкая кожа, ставшая бронзовой под аргентинским солнцем могли бы заставить учащенно биться многие сердца.
Дэвид заметил, что Баллард наблюдает за ним, стараясь определить, какое впечатление произвела на него красота женщины. Выражение лица самого Балларда было насмешливым, и Сполдинг понял: Роберт пытался когда-то добиться ее особого расположения, но она охладила его пыл, и он, получив вместо желанного напитка любви обычную воду, вынужден был смириться с положением ее друга, и только. Судя по всему, Баллард понимал, что не в его силах изменить что-либо.
Джин казалась смущенной. Она быстро спустилась по лестнице и улыбнулась Дэвиду. Он уже давно не видел, чтобы так улыбались. Искренне, без всяких подтекстов.
– Добро пожаловать. – Джин Камерон протянула Дэвиду руку. – Слава Богу, у меня есть шанс извиниться перед вами до того, как вы увидите свою квартиру. Но вы можете отказаться от нее и поселиться здесь.
– Она так ужасна?
Вблизи женщина не выглядела столь юной, как с лестничной площадки. Дэвид дал ей лет тридцать с небольшим. Похоже, она понимала, что он изучает ее, но ей было совершенно безразлично, понравится она ему или нет.
– Квартира вполне сойдет как временное пристанище. Нам не удалось бы найти ничего подходящего, не будь мы американцами. Но она маловата.
Пожатие ее руки было крепким и дружеским.
– Я понимаю, что доставил вам много хлопот, и прошу за это прощения, – сказал Дэвид.
– Никто другой не смог бы предложить вам ничего, кроме номера в отеле, – произнес Баллард, касаясь плеча Джин. «Словно защищает ее от кого-то», – подумал Дэвид. – Portenos доверяют только «матери Камерон», и больше никому из нас.
– Portenos – это коренные жители Би-Эй[35], – сказала она в ответ на вопросительный взгляд Сполдинга.
– А Би-Эй, что ни говорите, это вам не Монтевидео! – воскликнул Дэвид.
– Заметь, нам прислали умницу, – проговорил весело Баллард, стоявший рядом с женщиной.
– Вы привыкнете к этому сокращению, – продолжала Джин. – Все, кто проживает в английских или американских колониях, называют его Би-Эй. Не Монтевидео, конечно, а Буэнос-Айрес. – Она улыбнулась. – Насколько я могу судить, подобная аббревиатура довольно часто встречается и в наших отчетах: мы используем ее машинально.
– Все это требует своего разъяснения, – вмешался Баллард. – Дело в том, что сочетание гласных в слове «Буэнос-Айрес» трудно для произношения. Носителей английского языка оно просто ставит в тупик.
– Вы тут и еще кое-что узнаете за время своего пребывания, мистер Сполдинг, – промолвила Джин Камерон, выразительно глядя на Балларда. – Но будьте осторожны, не высказывайте своего мнения Бобби. Он любит поспорить.
– Ты не права, – ответил шифровальщик. – Просто я хочу подготовить моих подопечных ко всяким неожиданностям. Чтобы они знали все тонкости и не доверяли каждому встречному.
– Мне пора идти, посол, наверное, заждался меня. Чего доброго устроит разгон. Еще раз добро пожаловать, мистер Сполдинг.
– Меня зовут Дэвид.
– А меня – Джин. Привет! – произнесла девушка. Спускаясь по лестнице в холл, она оглянулась на Балларда: – Бобби, ты уже взял ключ от квартиры Дэвида и адрес?
– Само собой разумеется. Так что можешь напиваться спокойно, я позабочусь обо всем.
Услышав ответ. Джин исчезла за дверью.
– Она мила, – сказал Сполдинг. – Похоже, вы друзья. Я должен извиниться...
– Не стоит, – перебил Баллард. – Не за что извиняться. Просто вы сделали поспешный вывод из нескольких фактов. Со мной было то же самое. А раз вы изменили свое мнение, то ни к чему и извиняться.
– Она права, вы любите поспорить... Начинаете дискутировать еще до того, как узнаете, с чем именно вы не согласим. А когда выясняете, начинаете опровергать самого же себя. И так до тех пор, пока от прежней вашей точки зрения не остается и следа.
– У вас действительно сложилось такое мнение? Ну что ж, я учту. Ужасно, если это и в самом деле так.
– Таких, как вы, едва ли чем смутишь, – рассмеялся Дэвид, выходя вслед за Баллардом в небольшой коридор.
– Давайте сначала быстренько осмотрим вашу камеру в посольстве, а потом отправимся в хибару. Она находится в Кордобе, мы же в Корриентесе. Доберемся туда за десять минут.
* * *Дэвид еще раз поблагодарил Бобби Балларда за работу и закрыл за ним дверь своей новой обители. Выпроваживая шифровальщика, он сослался на то, что перелет его просто вымотал, и, сообщив доверительно, что ему еще довелось накануне повеселиться вовсю в одном чрезмерно гостеприимном доме в Нью-Йорке, – Бог свидетель, все так и было, – спросил в заключение, не сможет ли тот раздобыть для него пригласительный билет на званый обед.
Оставшись один, он еще раз обошел квартиру. Она ему понравилась. Маленькая и уютная: спальня, гостиная, служившая также и кухней, и ванная. К тому же она обладала достоинством, о котором Джин Камерон не упомянула в разговоре с ним. Квартира располагалась на первом этаже, и прямо из нее можно было выйти через заднюю дверь в мощенный кирпичом небольшой внутренний дворик, окруженный высокой стеной из бетона, увитой виноградом и заставленной поверху горшками с цветущими растениями. Посреди этого милого патио росло какое-то неизвестное Дэвиду дерево со странными шишковидными плодами. Напротив него стояли полукругом три плетеных стула весьма почтенного возраста, но с виду довольно удобные. По мнению Сполдинга, о подобном дополнении к квартире можно было только мечтать.
Баллард объяснил, что эта часть Авенида-Кордоба граничила с деловым районом Буэнос-Айреса. Жилых домов сравнительно мало, зато много магазинов и ресторанов, что значительно облегчало жизнь тем, кто был плохо знаком с этим городом.
Дэвид поднял телефонную трубку. Гудки хоть и с задержкой, но зазвучали. Он положил трубку на место, подошел к холодильнику, произведенному в США, и, открыв его, улыбнулся. Джин или кто-то еще проявили подлинную заботу о нем. Здесь были не только такие продукты питания, как молоко, масло, хлеб, яйца и кофе, но и две бутылки превосходного вина, лицезрение коих доставило ему подлинное наслаждение. Довольный увиденным, он закрыл холодильник и отправился в спальню.
Открыв чемодан – единственный, с которым он прибыл сюда, – Дэвид извлек из него бутылку виски и тут же вспомнил о том, что завтра утром ему нужно будет пополнить свой гардероб. Баллард предложил ему сходить вместе с ним в магазин мужской одежды на Калле-Флорида, – если, конечно, не затрезвонят внезапно эти чертовы аппараты. Затем он достал из чемодана книги, которые дал ему Эжен Леон, и положил их на столик у кровати. Прочитав две из них, он понял, что начал мало-помалу постигать язык аэрофизики. Теперь, чтобы чувствовать себя уверенней, ему следовало бы ознакомиться и с соответствующей литературой на немецком языке. Завтра он обойдет книжные магазины в немецкой колонии. Какие-то конкретные работы ему не нужны: ведь главное для него – разобраться в терминологии. Впрочем, все это – лишь малая толика того, что предстоит ему сделать в связи с полученным им заданием.
Затем мысли его обратились к Уолтеру Кенделлу. Кенделл или уже в Буэнос-Айресе, или прибудет сюда в течение ближайших часов. Бухгалтер покинул Соединенные Штаты примерно в то же самое время, что и он, но самолет, на котором Кенделл летел из Нью-Йорка, следовал более коротким маршрутом и делал в пути значительно меньшее число остановок.
Сполдинг раздумывал, стоит ли ехать сейчас в аэропорт, чтобы на месте узнать что-либо о Кенделле. Если бухгалтер не прибыл еще, его можно было бы подождать прямо там, в аэропорту, а если он уже в городе, то было бы проще поискать его в отелях. Баллард сказал, что приличных гостиниц в Буэнос-Айресе не более трех-четырех.
Однако ему никак не улыбалась перспектива посвятить этому пройдохе слишком уж много времени – сверх того, что диктуется необходимостью. Кенделл, понятно, не будет в восторге, встретившись, неожиданно для себя, в Буэнос-Айресе с Дэвидом: ведь он еще не просил Свенсона отправлять сюда Сполдинга. Бухгалтер, несомненно, потребует объяснений, причем захочет знать больше того, что Дэвид желал бы ему сообщить. А затем, возможно, забросает разгневанными телеграммами бригадного генерала, который и без того пребывает в расстроенных чувствах.
