Джеймс Хоран - Нужный образ
— Но понадобятся следователи, штат…
Узловатые пальцы сенатора легли на подлокотники.
— Черт возьми, у нас будет достаточно людей и даже больше, чем достаточно. Хватит болтать о пустяках — я хочу только знать, будете ли вы с Майклзом за нас?
— Решать будет Джош.
— Вы увидитесь с ним завтра?
— Надеюсь, рано утром.
— Я хочу, чтоб вы передали ему условия.
— Конечно, сенатор.
— Я обещаю двадцать миллионов на кампанию.
— Боже, сенатор, но в соответствии с законом, три миллиона — предел в президентской кампании.
— Мы удвоим, а при необходимости утроим сумму, чтобы Келли попал в Белый Дом, — сказал он с мрачной улыбкой. — Теперь вы и Майклз. Сколько вы хотите?
— Сначала хорошо бы подумать, сенатор, а потом предъявлять счет.
Шеннон попросту проигнорировал мои слова.
— Скажите Майклзу, что я заплачу ему миллион в год, свободных от налогов.
Откуда-то издали я услышал свой голос:
— А деньги на расходы?…
— Пятьдесят тысяч долларов в месяц, никаких вопросов.
Сумма засела у меня в голове. Еще более полумиллиона.
— И вы хотите…
— Вы и ваш босс пополните эту информацию и используете ее наилучшим образом в губернаторской кампании, которую проведете для моего сына и…
— Национальный конвент через три года, сенатор.
— Вы будете консультировать моего сына все последующие четыре года и будете руководить кампанией, чтобы обеспечить ему выдвижение в президенты.
— Значит, мы будем работать на вас четыре года.
Его тонкие губы расплылись в улыбке.
— За каждый год тот же гонорар: миллион в год и пятьдесят тысяч в месяц на расходы.
Счетная машина в моей голове лихорадочно щелкнула.
— Господи! Вы же заплатите нам больше шести миллионов!
— Чепуха. Будет и в два раза больше, если вы сделаете то, что я хочу.
— А фонд кампании, сенатор?
— На губернаторскую — 20 миллионов. В два, три раза больше — на президентскую. Если скажете, будет больше.
Сенатор повернулся ко мне.
— У нас не так уж много времени, Маккул, но мы можем компенсировать это деньгами. Смотрите правде в глаза: большая политика — игра больших людей. Время, когда люди из бревенчатых хижин и провинциальные юристы в бобровых шапках добивались высшего поста, осталось в книгах по истории.
— Шесть миллионов гонорара и двадцать миллионов только на губернаторскую кампанию… — мой голос оборвался.
На мгновение, когда Шеннон взглянул на свои сжатые руки, сложенные на набалдашнике трости, показалось, будто пламя в нем угасло:
— Разве это имеет для меня значение, Маккул? Двадцать шесть миллионов, тридцать шесть, сто шесть… Знаете, что я сделаю? Продам несколько кампаний, потрясу рынок, отделаюсь от телевизионной сети. Бог мой, да у меня же более пятисот миллионов!
Он пожал плечами.
— Неужели вы думаете, я долго протяну в этом кресле? Нет! Келли — только он имеет значение. Я ждал нужного момента очень долго, Маккул, и теперь он пришел.
Он взял маленький серебряный чайник, но в нем осталось лишь несколько капель.
— Я скажу вашей секретарше.
— К черту. Я и так поглощаю больше чая, чем Лондон и Дублин вместе взятые. Давно не пил так много после Вашингтона.
Сенатор посмотрел на меня, будто что-то вспоминая.
— Вас ведь не было в Вашингтоне, когда произошел этот несчастный случай?
— Не было, сенатор.
— Пара новых ботинок и эти чертовы мраморные лестницы сената, — свирепо шептал он. — Меня подняли внизу, и с тех пор я не хожу. А вы знаете, что через месяц я бы добрался до Джентайла? Всего один месяц, и ему пришлось бы давать показания перед комитетом.
— Что вы нашли, сенатор?
— Было несколько разудалых вечеринок. Мне дал информацию капитан полиции Федерального Округа{17}. По словам капитана, после нескольких жалоб соседей он провел наблюдение, не для рапорта, а просто для себя, заметьте. Так вот, там фигурировали какие-то девицы, три черные обезьяны и китаец с дипломатическим номером на машине. Он проверял — все оказались из ООН. Судя по всему, весело проводили время.
— Но, сенатор, не могли же вы заставить его давать показания в Конгрессе только потому, что он устраивал вечеринки в собственном доме!
— Подождите, Маккул, — произнес он с выражением отвращения на лице. — Вы же знаете лучше, чем кто-либо! Я попросил ФБР проверить их. Китаец был агентом Пекина. Бюро отметило, что на организацию клубов «Дружбы с Пекином», куда бегали все эти тупицы из колледжей, он тратил столько денег, будто они уже вышли из моды. После Вьетнама Бюро проследило его до Гонконга, но он исчез в Китае. — Сенатор сложил руки: — Вот это и интересовало меня, а не шлюшки! Я понимаю так, если служишь государству, будь как жена Цезаря{18}, или не лезь в это дело.
— Это давнее прошлое, сенатор.
— Проститутки не меняются, Маккул. В Сити-Холле он занимался тем же. Тут есть «шестерки» и дорогостоящие девки, и бог знает, кто еще. Здесь он связался с крупнейшим вором в стране. Его чертов шурин и руководитель его избирательной кампании торгует с бочки правосудием. Прямо из Сити-Холла!
— Почему же вы раньше не взялись за него? В конце концов он дважды баллотировался.
— Когда он оставил госдепартамент и устремился в Нью-Йорк для своей первой кампании в мэры, партия хотела, чтобы я выступил против него. Но, честно говоря, меня не интересовал исход выборов. Прежде всего, у меня достаточно врагов, — он усмехнулся. — Вы это знаете, Маккул.
Я кивнул. Этот факт был мне очень хорошо известен.
— И я не видел причин тратить деньги и влияние, сражаясь с человеком, который хочет совершить политическое самоубийство. Но когда его пресс-агенты стали намекать, что он готов баллотироваться в губернаторы, а потом в президенты, я понял, что должен остановить его.
Жесткий голос метал в меня слова.
— И не только остановить, но и уничтожить! Уничтожить, как и любого, кто встанет на пути моего сына к победе. — Он выставил вперед указательный палец: — Сначала Олбани, — он выставил еще один палец, — потом Белый Дом.
— Вы и правда считаете, что у вашего сына есть шанс?
— Годами сидя в этом кресле, я ждал подходящего дня и часа, — он с таким грохотом опустил трость, что я чуть не подпрыгнул. — И черт возьми, Маккул, этот день пришел.
— С чего вы взяли, сенатор?
Он погладил красную папку и улыбнулся:
— Маккул, мне это говорит содержание папки. Вот здесь. Прочтите.
Я встал.
— Думаю, это лучше всего. Прочитать записи.
Холодные глаза сенатора изучали меня.
— Вы старый профи, Маккул, один из лучших в стране. Что вы об этом думаете?
— Не знаю. Откровенно говоря, я не узнаю вашего сына, даже если споткнусь о него.
— Он замечательный парень.
— В стране хоть пруд пруди замечательных парней, но из них не получится даже ловцов собак, сенатор. А уж губернаторов или президентов…
— Вы поймете, о чем я говорю, когда встретитесь с ним.
— Возможно. А вы подумали о Барни Маллади, сенатор?
— Этот старый вор!
— Вор или нет, но он контролирует сильнейшую политическую машину в штате.
Шеннон начал плеваться словами:
— Кубинцы, ниггеры и прочие. Готов поставить ниггера в Таммани-Холле[9]. Ниггера!
— Помню, были времена, когда то же самое говорили об ирландцах. — Потом я добавил: — А моя мать всегда утверждала, что негр, это тот же ирландец, только вывернутый наизнанку.
Сенатор фыркнул.
— Мой старик твердил то же самое. Ладно, мы побеспокоимся о Маллади, Маккул. Не тревожьтесь об этом.
— Но вам следует подумать о нем. Его не так-то легко отбросить.
— Я не беспокоюсь о людях, которых можно купить, Маккул, — мягко сказал он. — Я давно понял, что тревожиться надо о тех, кого не интересуют деньги и власть. Эти опасны.
— Есть еще одна проблема, о которой я не могу не спросить: ваш сын хочет этого?
Шеннон медленно подъехал к двери, и я последовал за ним.
— Скоро вы встретитесь с Келли.
Он поднял глаза.
— Когда вы увидите Майклза?
— Завтра в девять я улетаю, сенатор. Мы свяжемся с вами, — я остановился у двери. — Должен вас предупредить, Джош мыслит по-своему.
— Передайте, если его не устраивает оплата, мы сможем…
— Дело не в этом, сенатор.
— Хорошо, в чем?
— Джош как раз тот человек, о котором вам надо беспокоиться, его не интересуют ни деньги, ни власть.
Я попрощался кивком головы и закрыл дверь. Миссис Металлический-Голос вновь продемонстрировала свою замечательную вставную челюсть, и дверь лифта медленно закрылась за мной. Через пару минут я был на Парк-Авеню. Иногда мне охота прогуляться, но в этот раз я взял такси. Я не мог ждать, нужно было скорее прочитать каждую строчку этой папки.
