Никита Филатов - Капитан Виноградов
— Ладно, подожди секунду. Тут как раз начальник следствия, от руководства.
Некоторое время было тихо — и здесь, в рубке, и там, на берегу. Потом эфир ожил:
— Слушаю, Владимир Александрович. Что стряслось?
— Покойника нашли, Юрий Рубенович. Вроде как черепно-мозговая, затылок разбит, кровь на трапе…
— Наш? Иностранец? Пьяный?
— Наш, личность установлена — некто Петров Виктор Сергеевич. — Виноградов был в этом уверен. Вспомнив запах джина, добавил: — Алкоголь, во всяком случае, употреблял.
— Хорошо… Хотя, конечно, ничего хорошего! — поправил себя начальник следственного отделения. — Насчет естественной смерти, несчастного случая… никак?
Лишнее убийство, да еще на шикарном пассажирском пароме, никому нужно не было: ни перегруженной милиции, ни Пароходству… Ни тем более Виноградову.
— Посмотрим…
— Володя, ты уж посмотри, а? Объясненьица какие-нибудь, вещи опишите, место происшествия…
— Покойника убирать надо.
— Да, пусть в трюм, как обычно. — В море, случалось, умирали: члены экипажа, престарелые туристы… Ничего поражающего воображение в самой процедуре хранения останков не было, рефрижераторов на борту было достаточно, чтоб довезти до последнего пристанища добрую половину пассажиров и команды.
— Ладно. Ждите. До связи!
— Счастливо, спасибо, Саныч…
Что-то в этой истории Виноградову не нравилось. Точнее — ничего не нравилось. Время было позднее, и пора было спать.
— Итак? — Владимир Александрович плеснул себе на донышко, выпил: грех было не использовать представившуюся возможность, стол в каюте офицера безопасности ломился от всяких вкусностей. Бутербродная пирамида, блюдо с мидиями, ароматный парок бифштексов…
— Тело убрано. Мыть там пока не стали, до утра, — доложил Коротких.
— Хорошо, — кивнул Виноградов: это он сам знал, протокол осмотра места происшествия пришлось составлять ему — уж как сумел! Схема получилась на троечку, да и вообще… В конце концов и за это спасибо скажут, не нанятый! — Что с вещами?
— Порядок. Мы сразу же после опознания с горничной в петровскую каюту прошли, собрали все… Вот опись.
Пограничник уже почти не раздражал. И опись была составлена довольно грамотно: по позициям, с понятыми. Указано время, место…
— Отлично сделано, товарищ майор!
— Ну так! — довольно ухмыльнулся Лукенич.
— Та-ак… Радиоприемника не было?
— Нет, — сразу и твердо ответил майор.
— Такого небольшого, в футлярчике?
— Не было! — еще категоричнее мотнул головой Лукенич.
— Странно… А где сейчас его шмотки?
— Здесь еще заперто было… У меня в номере. Пардон — в каюте!
— Ладно.
— Послушай, ка-апитан! Ты что, думаешь, что я… Да нужен мне этот твой приемник! У меня своих до хрена, трофейных, понял!
— Вася, успокойся… Никому и в голову…
— Нет, постой! Это я что — вор по-твоему? — затуманенное сознание майора вступило, видимо, в фазу агрессии… Минут пять утихомиривали коллегу, потом наконец выпили по стопке:
— Тоже мне…
— Послал Господь наказание.
— А чего он?
— Все, хватит! Люди опрошены? Хотя бы первично?
— А кто? Фил, который обнаружил, — да. Потом твое объяснение, мой рапорт…
— Пассажиры?
— А в том секторе вообще никого на этот раз не поселяли, пустые каюты. Таможенник с дежурным по паркингу через другой ход выбирались — там короче… В бельевые кладовые никто с утра не лазал.
— Что же его туда понесло-то? Заблудился?
— Или к машине своей ходил — навестить? Пассажиры часто…
— Нет! Я проверил. — Пограничник счел необходимым подчеркнуть, что булку с икрой жует по праву. — У Петрова В. С. машины не было. Он круизник: Петербург Хельсинки — Петербург.
— Молодец.
— Но что еще важнее… Обычно такие ребята катаются с телками, чтоб время не терять на танцы всякие с разговорами. А этот — в одиночку!
— Значит, по делу.
— По делу на поезде едут. Или на машине. А паромом — дороговато, да и дольше получается…
— Слушайте! Что мы голову ломаем? Нам это надо? — Лавры Эркюля Пуаро капитана Виноградова прельщали мало. Особенно за «спасибо». — Завтра…
— Уже сегодня! — показал на часы Коротких.
— Сегодня придем в Питер, пусть тот, кому положено, копается…
— А тебе что — не положено? — недоверчиво глянул пограничник. Виноградов понял: как и все, майор считает его находящимся на службе.
— В отпуске я, Василий! В от-пус-ке! Случайно впутался.
— Ага. Рассказывай…
— Саня, подтверди!
— Точно, — кивнул контрразведчик, которому Виноградов вкратце обрисовал ситуацию, пока они возились с протоколом.
— Врете небось…
— Истинный крест! Век воли не видать.
— Так почему? Почему же ты..? — зарычал Лукенич так, что собеседники вздрогнули: — Так почему же ты не пьешь?! — Я-то думал…
* * *Проснулся Владимир Александрович почти безболезненно: пили один коньяк, не мешали. Хорошо закусывали, и никто не курил, что, безусловно, повлияло на степень похмельного синдрома.
Стук в дверь повторился.
— Вовка! Мент поганый! Вставать пора…
Капитан вытащил себя из-под одеяла и отпер дверь: на пороге стоял Лукенич.
— Пойдем, подлечимся.
— Времени сколько?
— Да уже скоро Питер.
Виноградов повернулся к окну — точно, за бортом неторопливо ползли мрачноватые набережные Канонерского острова.
— Пойдем, заодно и сумку с вещами отдам…
Капитан поискал глазами штаны — делать нечего, эту чашу придется испить до дна…
Первое, что бросалось в глаза в одноместном полулюксе, который занимал отважный пограничник, — это стройная шеренга пузатых бутылок «Реми Мартин» под столом. Штук пять — уже пустые, они нахально сверкали в глаза золотом этикеток. Еще одна, ополовиненная, ждала своей участи в сиротливом окружении стакана и блюдечка с засохшими телами шпрот.
— Это ты неплохо погулял вчера, Вася!
В каюте, несмотря на натужную работу вентилятора, стоял отчетливый коньячный дух.
— Бывает… Ты только нашим на эту тему не особо, а?
— Обижаешь! Все мы люди, все человеки… — не дожидаясь, пока хозяин проявит гостеприимство, Виноградов шагнул в ванную.
— Ты что? Куда?
— За стаканом.
— Да я сам!
Но Владимир Александрович уже вынимал из специального зажима в стене требуемую посуду.
Странно, коньячный запах здесь казался еще сильнее…
— Наливай!
— Будь здоров!
— Взаимно!
Немного помолчали, дожидаясь искомого эффекта.
— Володя, если что нужно…
— Вася, о чем речь! Я тебе координаты свои написал?
— Да — домашний, служебный…
— Звони! Мало ли… Где?
— Вон, в углу.
У самого выхода, на рундучке, лежала дорожная кожаная сумка.
— Эта? Негусто вещей у него было.
— А сейчас и эти не нужны, — философски отметил Лукенич.
— Значит, решили шум не поднимать?
— Вроде… Сам же говорил вчера — бандит! Туда ему и дорога.
— И все-таки…
— Брось. Не бери в голову. Как ты сказал — нам это нужно? За такую зарплату, да еще в отпуске?
— Верно. Пусть хоть все друг дружке бошки поотрывают, дышать легче станет! Пошел я…
— Счастливо! Извини за вчерашнее, если что не так.
— Ерунда какая… Пока!
Виноградов подхватил сумку и потянул на себя дверную ручку.
— Вова, ты хоть опись проверь, содержимое…
— Зачем это? Пусть следак сверяет… Или наследники. Ого!
Паром уже разворачивался, готовый причалить к Морскому вокзалу.
— Да, не хватает только опоздать!
Нужно было еще побриться, принять душ…
* * *— Еще чаю хочешь?
— Я домой хочу.
Виноградов успел переговорить по телефону с женой, убедился, что все в порядке, и только после этого согласился заехать в Морской отдел. Тем более что бывший шеф обещал доставку прямо к парадной, на черной «Волге»… Даже с учетом времени, потерянного в милицейских кабинетах, получалось ненамного дольше, чем автобусом и метро, с тремя пересадками.
— Сам-то что думаешь?
— Насчет чего?
— Ну, насчет журналиста?
— Да плевать мне на него, товарищ полковник! Сам не рад, что в кафе потащился… Все кувырком, блин, отпуск насмарку!
— Финны здорово наседали?
— От души! Вежливо работают, но плотно. Зато — машина с «мигалкой», билет на паром… Все честь по чести.
— Опознать кого-нибудь давали? Фотографии?
— Нет. Да я и сразу сказал, что убийцу и не разглядел толком — сначала вполоборота, потом вовсе со спины…
Храмов кивнул, и Владимир Александрович улыбнулся — третья звезда на погоне начальника Морского отдела была заметно светлее.
— Забыл, кстати, поздравить. С очередным званием. Кончились, значит, неприятности?
