Чингиз Абдуллаев - Срок приговоренных
— Ты чего? — Увидев бутылку коньяка, Облонков потянулся к ней, но я отстранил его руку.
— Кому ты про меня рассказал?
— Ему, — сказал он, тяжело дыша.
— Кому?
— Ему. Ты же слышал наш разговор. Ясно. Значит, Облонков рассказал обо мне своему собеседнику. И именно он, собеседник, принял решение о моей ликвидации. Или позвонил кому-то и сообщил о моей осведомленности.
Говорят, спиртное может действовать по-разному. Облонков от него хмелел и пытался заснуть. Я же зверел и чувствовал, что во мне просыпаются ранее неведомые мне инстинкты.
— И вообще, — неожиданно сказал Облонков, — брось ты это дело. Уезжай на месяц. Я тебе отпуск оформлю. С завтрашнего числа, по болезни. Выборы пройдут, приедешь. Иначе сам знаешь, что бывает… Одна туристическая фирма тоже пыталась проверить… «Галактион». Ну, и с ней быстро разобрались. Только вот президента компании найти не могут. Наши ребята подозревают, что ему один подполковник помогал. Кажется, Демидов. Но они ничего доказать не могут. А деньги все равно повезут. И ты ничего не сделаешь. И Демидов ничего не сделает. Там все схвачено. Таможня, граница, аэропорт. Так что не дергайся.
— Кто такой Слепнев? — вспомнил я услышанную фамилию.
— Тихо, — в испуге прошептал Облонков. — Слепнев — полковник ФСБ. Он отвечает за прикрытие. Ты меня понимаешь? За прикрытие всей операции. Только я тебе ничего не говорил.
Облонков опять опустил голову на руки, словно пытался заснуть. И тотчас же снова приподнялся. .
— Что я тебе сказал? — пробормотал он. — Про кого ты меня сейчас спрашивал?
— Не помню.
— Про кого? — Он повысил голос.
— Тише. Мы говорили о Семене Алексеевиче.
— Ах да. Семен Алексеевич был прекрасный человек.
— Ладно, пойду, — сказал я, с трудом поднимаясь из-за стола — давал о себе знать коктейль из водки, теплого пива и коньяка.
Облонков вдруг ударил кулаком по столу. На сей раз я не успел перехватить его руку.
— Сволочи, — всхлипнул он, — такого человека убили.
— До свидания. — Я направился к выходу. Открывая входную дверь, я вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернулся. В прихожей стоял сын Облонкова. Он смотрел на меня строго и испытующе.
— Вы больше не придете? — спросил мальчик.
— Больше не приду, — пообещал я.
— Никогда?
— Никогда. — Я вышел из квартиры и осторожно прикрыл за собой дверь, невольно подумав о том, что мне удалось узнать обо всем лишь благодаря этому мальчику.
Эпизод двадцать четвертый
Шаги перед домом становились все громче. Демидов вспомнил, что дверь открыта. Он взял стул и, поставив его перед собой, сел так, чтобы иметь возможность быстро выхватить пистолет в случае необходимости. Неизвестных было двое. Странно, подумал подполковник. Если они приехали арестовывать Гочиашвили и знают, что тот вооружен, то двоих людей для ареста маловато. Но для убийства — в самый раз. В этот момент в дверь постучали.
— Войдите! — крикнул подполковник, по-прежнему сидя на стуле.
Осторожно открыв дверь, незнакомцы вошли в дом. Один из них, высокий, был в кепке. Другой — поменьше ростом, худощавый, юркий, увертливый. Высокий посмотрел на подполковника и спросил:
— Ты кто?
— Хозяин дома, — ответил Демидов. Визитеры переглянулись, и подполковнику это очень не понравилось, вернее, не понравились их взгляды. Говорят, опытный оперативник — как хорошая собака, сразу чует преступников.
— А вы кто такие? — спросил Демидов, все еще сидя на стуле.
— Вы Чупиков? — спросил второй, поменьше ростом.
Высокий сделал шаг в сторону двери, ведущей в другую комнату. Демидов заметил его движение, но промолчал.
— Я же сказал: я хозяин. Что вам нужно? Но не только оперативник чувствует преступника — преступник тоже мигом распознает оперативника. Визитеры нервничали. Оба чувствовали силу, скрытую в этом невозмутимом человеке. Так волки чувствуют приближение собак.
Незнакомцы снова переглянулись.
— Где Резо Гочиашвили? — спросил тот, что был поменьше ростом.
— Не знаю такого. — Демидов не сводил с него тяжелого взгляда. — Я адвокат, а не следователь. Хотя раньше и работал оперативником. Мне не платят за поиск преступников.
— Ты бывший оперативник? — Высокий недоверчиво уставился на подполковника.
— Удивлен? — усмехнулся Демидов.
— Может, виделись раньше? — сказал высокий, и внезапно в руке его появился пистолет. — Сиди смирно, мент, иначе пришью.
Демидов тоже выхватил оружие, но и второй незнакомец мигом вытащил пистолет. На подполковника смотрели два ствола.
— Брось, — улыбнулся худощавый. — Ты у нас не сорвешься. Одного пристрелишь, но пулю все равно получишь.
— Как и ты! — раздался голос из соседней комнаты, и на пороге появился Чупиков с пистолетом в руке. Высокий взял его на прицел. Все четверо замерли.
— А это кто такой? — спросил худощавый у Демидова, кивая на Чупикова.
— Мой друг, — усмехнулся подполковник. — Чупиков Евгений Алексеевич.
— То-то я смотрю, ты веселый такой. Думаешь, я тебя не узнал. Жаль, что не сумел вас прижать, подполковник. Это ведь ты был со своим ментом в машине, верно?
— Сволочь, — процедил Демидов. — Значит, ты сидел за рулем?
— Ладно, бросай оружие, подполковник, у тебя шансов никаких. Ты ведь просто мент. А мы, сам знаешь, профессионалы мокрушники. Будешь артачиться, хуже будет, — ухмыльнулся высокий.
— Какие вы мокрушники? Слизь одна. — Демидов видел, как противники держат оружие, и понимал, что высокий прав. Но подполковник решил держаться до конца. — Давай, ребята, поговорим, — предложил он.
— В другой раз, — усмехнулся худощавый. — Бросай оружие, говорю. Иначе самому плохо будет. Мы тебе сейчас такие документики предъявим, ахнешь. Мы с напарником на другую контору работаем, более солидную. А ты дурака валяешь, представление устроил.
— Врет! — раздался голос Резо. — Они убийцы. Бандиты повернулись на голос. По договоренности с Чупиковым Резо вылез из окна спальни и, обойдя дом, встал под окнами. Высокий повел дулом в сторону окна, но Резо его опередил — спустил курок. Он произвел всего лишь один выстрел, глядя прямо в глаза высокому. Бандит пошатнулся; из-под кепки сочилась кровь. Внезапно он дернулся и, сложившись пополам, рухнул на пол. Худощавый отвернулся от окна и выстрелил в Чупикова. В следующее мгновение пуля Демидова впилась ему в руку. Бандит выронил оружие и закричал. Очевидно, пуля задела болевой нерв.
— Что ты наделал! — закричал Демидов. — Резо, почему ты стрелял?
— Это убийцы, — отозвался тот. — Я их узнал. Они ворвались ко мне в тот день. Вон тот, в кепке, — Бурый. Они убили Никиту и заставили выброситься из окна Надю. Я их сразу узнал.
Раненый стонал, схватившись за руку, катаясь по полу. Демидов подошел к убитому и, стараясь не испачкаться кровью, скинул с его головы кепку. Голова высокого была перевязана.
— Так вот почему он не снимал кепку, — пробормотал подполковник. — Не хотел, чтобы видели, как его Резо Гочиашвили отделал.
И тут раздался стон Чупикова. Он стоял, опираясь на стол. По рубашке расплывалось красное пятно.
— Ты ранен? — бросился к нему Демидов.
— Ничего страшного, — усмехнулся адвокат, морщась от боли. — Главное, что эти двое; не ушли. Будь осторожен, в машине может находиться еще и третий.
— Помоги ему! — крикнул Демидов, повернувшись к Резо. — Я сейчас вернусь.
Он выбежал из дома. К счастью, в машине никого не оказалось. «Ниссан» бандитов стоял рядом с его автомобилем.
Демидов вернулся в дом. Резо уже помог Чупикову сесть на стул. Пятно на его рубашке становилось все больше. Раненый бандит по-прежнему катался по полу.
— Едем в больницу, — решил Демидов.
— Ты же знаешь, что нельзя, — возразил Чупиков; он заметно побледнел, лоб его покрылся испариной.
— Поехали! — заорал Демидов. — Иначе мы тебя потеряем. И эту гниду с собой заберем. Подними его, Резо. Поедем на моей машине. Пока будем ехать, я вызову сюда моих людей, пусть составят протокол опознания преступника. Думаю, что и второй достаточно известная личность.
Лежавший на полу бандит громко выругался.
— Сам не знаешь, что делаешь, подполковник, — прошипел он.
— Теперь знаю, — сказал Демидов. Резо, наклонившись, поднял раненого. Тот
держался за руку и тихо стонал. Возможно, пуля перебила кость, подумал подполковник.
— Нужно быстрее уходить, — морщась от боли, сказал Чупиков.
— Да, уходим, — кивнул Демидов. Он еще раз взглянул на убитого. — А ты, Резо, молодец. С одного выстрела свалил такую сволочь, как Бурый. Теперь тебя ни один прокурор пальцем не тронет. Здорово стреляешь.
— Я за эти ночи натренировался, — проворчал Резо. — Каждый раз стрелял ему в лицо, когда вспоминал, что они у меня дома сделали. И это еще мало. Я должен их главного найти. Вот тогда и успокоюсь. Стой, сволочь, не дергайся, — сказал он худощавому. — Ты у нас теперь главный свидетель.
