Под прицелом - Клэнси Том

— Просто скажи мне, что тебе нужно. Ты знаешь, я умолял тебя позволить мне что-нибудь сделать, сыграть какую-то роль в нашей борьбе.

— Помнишь, что ты сказал мне, когда был здесь в прошлом году?

Сафронов вспомнил. Он сказал много-много вещей, все идеи, которые у него были, которые позволили бы ему помочь делу Джамаат Шариат. Георгий не спал ночами, работая над планами продвижения этого дела, и во время своих ежегодных визитов в Махачкалу он предлагал Муршидову свои лучшие идеи. Он не знал, какой из этих планов имел в виду его лидер.

— Я… О чём именно, отец Дагестана?

На губах старика появилась тонкая складка улыбки.

— Ты говорил мне, что ты могущественный человек. Что ты управляешь ракетами, которые запускаются в космос. Что ты мог бы перенаправить свои ракеты для удара по Москве.

Сафронов просиял от возбуждения в тот же момент, когда его разум наполнился беспокойством и ужасом. Он рассказал старику о своих многочисленных идеях возмездия русским, с которыми жил и работал. Изменение траектории одного из его космических кораблей доставки таким образом, чтобы он не достиг орбиты, а вместо этого отправил свой груз в густонаселенный центр, было, безусловно, самым причудливым из его хвастовств Муршидову. С этим его планом было сотня или больше проблем, но да, это не выходило за рамки возможного.

Сафронов знал, что сейчас не время проявлять сомнения.

— Да! Клянусь, я смогу это сделать. Только дайте мне слово, и я заставлю русских либо отказаться от нашего военного лидера, либо понести наказание за это преступление.

Муршидов начал говорить, но взволнованный Сафронов сказал:

— Я должен сказать, что такой удар лучше всего нанести по нефтеперерабатывающему заводу, даже если он находится за пределами города. Сама капсула не взрывоопасна, поэтому, хотя она разгонится до большой скорости, ей нужно будет ударить по чему-то легковоспламеняющемуся или взрывоопасному, чтобы нанести наибольший ущерб.

Георгий беспокоился, что старик будет разочарован этим; он, вероятно, забыл дать реалистичное объяснение того, на что способна кинетика ракеты, когда хвастался годом ранее.

Но Муршидов задал вопрос:

— Было бы это оружие более мощным, если бы оно было оснащено ядерной бомбой?

Сафронов вскинул голову и коротко пробормотал :

— Ну... да. Конечно. Но это невозможно, и даже без неё они все равно могут быть мощным обычным оружием. Я обещаю вам, что если я нацелюсь на хранилища топлива или...

— Почему это невозможно?

— Потому что у меня нет бомбы, отец.

— Если бы была, ты бы все равно продолжил? Или у тебя на сердце становится тяжко при мысли о гибели сотен тысяч ваших приемных соотечественников?

Подбородок Сафронова вздернулся. Это была проверка. Гипотетическая.

— Если бы у меня были бомбы, я бы действовал с еще большей страстью. В моем сердце нет никаких сомнений.

— Здесь есть человек, с которым я хочу тебя познакомить. Иностранец.

Сафронов не видел никакого иностранца. Это тоже было гипотетически?

— Какого человека?

— Я позволю ему сказать тебе, кто он. Поговори с ним. Я доверяю ему. Наши братья в Чечне очень уважают его.

— Конечно, Абу Дагестани. Я поговорю с ним.

Сулейман Муршидов сделал знак одному из своих сыновей, который поманил Сафронова следовать за ним. Георгий встал, сбитый с толку происходящим, но последовал за мужчиной в холл и вверх по лестнице, а затем в большую спальню. Здесь стояли трое мужчин в повседневной одежде, с автоматами за плечами. Они не были дагестанцами; и арабами тоже. Один мужчина был очень высокого роста, ровесник Георгия; двое других были моложе.

Ас салам алейкум, - сказал мужчина постарше. Во всяком случае, они говорили по-арабски.

Ва алейкум ас салам, - ответил Сафронов.

— Поднимите руки вверх, пожалуйста.

— Прошу прощения?

— Пожалуйста, друг.

Сафронов неуверенно подчинился. Двое молодых людей подошли к нему и тщательно обыскали, но без явных намерений проявить неуважение.

Как только это было сделано, пожилой мужчина пригласил Сафронова сесть на потертый диван у стены. Оба мужчины сели, и на стол перед ними поставили стаканы с апельсиновой газировкой.

— Мистер Сафронов, вы можете называть меня генерал Иджаз. Я генерал Сил обороны Пакистана.

Георгий пожал мужчине руку. Пакистан? Интересно.    Постепенно слова Сулеймана Муршидова внизу начали приобретать определенный контекст.

Рехан спросил:

— Вы дагестанец? И правоверный мусульманин?

— Я и тот, и другой, генерал.

— Сулейман обещал мне, что вы именно тот человек, с которым мне нужно поговорить.

— Надеюсь, я смогу быть вам полезен.

— Вы отвечаете за космические операции России?

Сафронов начал было качать головой. Это было грубым упрощением его роли как президента и основного акционера корпорации космических полетов "Космос". Но он остановил себя. Сейчас было не время для двусмысленностей, хотя он и объяснил дальше.

— Это почти правда, генерал Иджаз. Я президент компании, которая владеет и эксплуатирует одну из лучших в России космических ракет-носителей.

— Что вы доставляете в космос?

— В первую очередь мы выводим спутники на орбиту. В прошлом году мы совершили двадцать один успешный запуск и ожидаем двадцать четыре в следующем году.

— У вас есть доступ к ракетам для запуска транспортников?

Сафронов кивнул, гордый собой и компанией, которую он вырастил за последние пятнадцать лет.

— Нашим основным средством доставки в космос является космический пусковой комплекс "Днепр-1". Это переделанный RM-36.

Рехан просто уставился на русского. Ему не хотелось признавать, что он ничего в этом не понимал. Он молча ждал, пока этот маленький человечек объяснится.

— RM-36, генерал, это межконтинентальная баллистическая ракета. Россия… Я бы сказал, что Советский Союз использовал её для доставки ядерных боеголовок. Только в 1990-х годах моя компания преобразовала эту систему в гражданскую космическую ракету.

Рехан задумчиво кивнул, изображая лишь слабый интерес, хотя на самом деле это была невероятная новость.

— Что можно поместить внутрь такой ракеты, мистер Сафронов?

Георгий понимающе улыбнулся. Из вопросов Муршидова он понял, что здесь происходит. Он также понимал, что его работа заключалась в том, чтобы донести идею до этого пакистанца с суровым лицом, стоявшего перед ним.

— В общем, мы можем поместить в неё все, что у вас есть для нас, что уложится в пределы полезной нагрузки.

— Рассматриваемые мной устройства имеют размеры 3,83 на 46 метров.

— А вес?

— Чуть больше тысячи килограммов.

Русский радостно кивнул.

— Это можно сделать.

— Превосходно.

— Вы готовы рассказать мне, что это за устройство?

Человек, которого Сафронов знал как генерала Иджаза, просто посмотрел ему в глаза.

— Ядерные бомбы. Мощность двадцать килотонн.

— Бомбы? Не боеголовки ракет?

— Нет, авиабомбы. Это проблема?

— Я очень мало знаю о бомбах, больше о российских ракетных боеголовках из своего времени службы в армии. Но я точно знаю, что бомбы можно вынуть из футляров, чтобы сделать их меньше и легче. Это не повлияет на мощность взрыва. Нам нужно будет сделать это, чтобы поместить их в контейнеры с полезной нагрузкой для наших ракет.

—Понимаю, - сказал Рехан.

— Скажите мне вот что. Ваши ракеты… куда они могут направиться?

Теперь Сафронов принял настороженное выражение лица. Он начал говорить, но остановил себя. Немного заикался.

Рехан сказал:

— Мне просто любопытно, друг. Если я решу передать эти устройства твоей организации, то ты можешь делать с ними все, что пожелаешь.

Рехан улыбнулся шире.

— Хотя я бы предпочел, чтобы ты не нацеливался на Исламабад.

Сафронов немного расслабился. На мгновение он испугался, что эта операция была чем-то вроде задания пакистанцев. Сафронов не стал бы заниматься этим за деньги. Он сделает это только ради своего дела.