Маргарет Трумен - Убийство в Верховном суде
— А если я откажусь?
— Что ж, сэр, боюсь, что в этом случае вы многое поставите под угрозу, как в личном, так и профессиональном плане. В том числе результаты голосования по делу «Найдел против штата Иллинойс».
Ему хотелось ее придушить. Вместо этого он согласно кивнул и отвернулся.
— Вот и хорошо. Я возвращаюсь в кабинет судьи Коновера. Вы дадите мне знать о встрече? Да, сэр?
— Благодарю, что навестили меня, мисс Роулс.
Минут через двадцать в кабинете судьи Коновера раздался звонок.
— Назначено на семь, — отрывисто проговорил Поулсон и повесил трубку.
— Благодарю вас, сэр, — слегка насмешливо поклонилась Лори телефонным гудкам.
Глава 33
Мартин Теллер посмотрел на часы. Вот уже почти три часа он сидел в своей машине возле дома Сазерленда в Чеви-Чейзе. В тот день он решил возобновить слежку за доктором Сазерлендом и Верой Джонс и сам взялся какое-то время понаблюдать за домом. Сазерленд уехал примерно час назад и по дороге его перехватил один из людей Теллера. Сам же Мартин стал ждать Веру.
Его желудок урчал от голода, сигареты кончились. К тому же к вечеру резко похолодало, и Теллеру время от времени приходилось включать двигатель, чтобы согреться. Очередной раз выключив обогрев, он с тоской уставился на какую-то дворнягу, ковылявшую через дорогу, и едва не просмотрел Веру. Она выехала из дома Сазерленда и быстро свернула налево, в противоположном от него направлении. Теллер завел мотор, развернулся и пристроился за ней на таком расстоянии, чтобы не потерять из виду. Уже совсем стемнело.
Она припарковала машину около Юнион-стейшн и направилась по Первой улице в сторону Верховного суда. Теллер бросил машину в первом попавшемся месте и пошел следом, готовый в любой момент свернуть в сторону, если Вера решит оглянуться. Однако все обошлось.
Он остановился у ступенек, ведущих к тяжелым парадным дверям здания Верховного суда, и наблюдал за тем, как Вера прошла колоннаду и свернула налево, к боковому входу для посетителей и персонала. Он взглянул на часы — 18.50.
Лори Роулс вышла из кабинета судьи Коновера и проследовала длинным широким коридором в ту часть здания, где находился кабинет Поулсона. Когда она поравнялась с кабинетом судьи Чайлдса, дверь открылась и Чайлдс вышел ей навстречу.
— Здравствуйте, мисс Роулс, — проговорил он. — Пришлось задержаться?
— Да, — вежливо ответила она. — Вам тоже?
— Увы. Мне нужно немного поработать перед завтрашним заседанием.
— Долго не засиживайтесь, господин судья.
— Постараюсь. Всего вам доброго.
Лори как ни в чем не бывало спокойно продолжила свой путь дальше, к кабинету верховного судьи Поулсона.
Чуть раньше сам Поулсон, прихватив с собой кипу деловых бумаг и свод законов, стартовал в обратном направлении, к выходу. Стоявший на вахте охранник поздоровался с ним.
— Привет, Джон, — откликнулся Поулсон.
— Что-то вы сегодня припозднились, господин председатель.
— Надеюсь, что не слишком.
Поулсон продолжал двигаться дальше, пока не достиг зала заседаний суда. Дверь в зал была открыта, а охранник, обычно торчащий в дверях, как восковая фигура, отошел в другой конец коридора выпить воды. Поулсон вошел в зал: он был погружен во мрак и лишь огни, отражаясь от фонтанчиков во внутреннем дворике, легкими колеблющимися бликами высвечивали то тут, то там стены огромных палат.
Когда Лори Роулс подошла к приемной судьи Поулсона, Вера Джонс уже была там. Лори видела Веру впервые, но сразу же узнала ее: настолько точны были описания, сделанные Кларенсом:
«Знаешь, такая птичка… Сама чопорность. Лицо как топором высеченное. Правда, в постели недурна…» До сих пор Лори внутренне содрогалась и съеживалась при одном воспоминании об этой последней фразе.
Услышав звук шагов по мраморному полу, Вера обернулась.
— Вы мисс Джонс? — обратилась к ней Лори.
— Да. Мне назначена встреча здесь с судьей Поулсоном.
— Да, я знаю. Я — Лори Роулс, работаю в Верховном суде.
Вера ничем не выдала, что знает о Лори, так же как и та о ней, благодаря Кларенсу. Столь же напряженно-чопорно, не меняя выражения лица, восприняла она и протянутую руку Лори, сопровождаемую следующей тирадой:
— Боюсь, что судья Поулсон не сумеет уделить вам сегодня время, мисс Джонс. Его срочно вызвали по делу, но, с его разрешения, побеседую с вами я.
— Не понимаю вас…
— Пожалуйста, проходите. — Лори вошла в приемную первой и включила верхний свет.
Вера оставалась в коридоре. Лори обернулась.
— Заходите же, мисс Джонс, это всего лишь обычный кабинет. Никаких драконов.
Вера по-прежнему не двигалась с места.
— Мисс Джонс, — сказала Лори, уперев руки в бока, — мне не хотелось бы провести здесь всю ночь. Входите же, и перейдем к делу.
Прежде чем переступить порог, Вера оглянулась.
— Садитесь, — сказала Лори, указывая на кожаный стул, стоящий у стены.
— Я постою. Ситуация кажется мне довольно странной: судья Поулсон ничего мне о вас не говорил…
— Ничего странного, мисс Джонс, уверяю вас. То, что я хочу вам предложить, я предварительно обсудила с судьей Поулсоном. Как я уже сказала, он полностью меня поддерживает.
Видя, что Вера так и не собирается садиться, Лори пожала плечами, облокотилась о стол и продолжила:
— У меня есть нечто, в чем нуждаетесь вы, а у вас — то, в чем нуждаемся мы.
— Кто это «мы»?
— Ну, мы, сотрудники Верховного суда.
— И что же это?
— Досье на Дэна Брейжера.
— Я не знаю, о чем вы говорите…
— Прекрасно знаете. Дэн Брейжер был пациентом вашего босса, доктора Сазерленда, как, впрочем, и верховный судья Поулсон. Я не собираюсь ходить вокруг да около, мисс Джонс. То, что у вас с Кларенсом был роман… Не правда ли, забавное слово для описания отношений между людьми столь разного возраста? В общем, это меня сейчас не волнует, равно как и мотивы, по которым вы позволили Кларенсу вынести некоторые досье из кабинета отца. Важно, что досье судьи Поулсона сейчас у меня. Я полагаю, что вы хотели бы его получить. В то же время в досье мистера Брейжера есть некоторые данные, представляющие интерес…
— Вам не стыдно, мисс Роулс?
— Мне стыдно лишь за вас, мисс Джонс. Но вернемся к делу… Я предлагаю вам равноценный обмен, обоюдовыгодный…
— Вы хотите сказать, выгодный вам?
— Не только. Я не вольна обсуждать внутренние дела суда, но уверяю вас, что досье мистера Брейжера весьма важно — как для суда, так и для самой администрации, для нации в целом. И дело тут не в отдельных личностях: речь идет о большем благе…
— Большем благе? — как бы подчеркивая каждое слово, проговорила Вера и, качнув головой, опустилась на кончик стула. — Боже мой, что вы или Кларенс можете знать о большем благе, вообще о благе? Эти досье — священная тайна…
— Об этом следовало бы помнить, когда вы давали их Кларенсу.
— Я ничего не давала Кларенсу. Он воспользовался ситуацией…
— О да, — Лори улыбнулась. — У него это прекрасно получалось, не правда ли? Так что же он сделал, мисс Джонс, стащил ключи, пока вы лежали рядом с ним на кушетке в кабинете?..
— Вы отвратительны…
— Пожалуйста, давайте держать себя в руках… Вернемся к делу. Вы даете мне досье Брейжера или подлинную его копию, а я возвращаю вам досье судьи Поулсона.
— После того как вы сняли с него копию?
— Поверьте мне.
Она не смогла сдержаться и рассмеялась.
— У вас нет выбора, мисс Джонс.
— …Я должна подумать…
— И посоветоваться с хозяином?
— Не впутывайте сюда доктора Сазерленда. Он в такой же мере, как и я, жертва своего сына.
— Удобный способ сорваться с крючка.
— Думайте что хотите… — Внезапно Вера ощутила, как ее бросило в жар. Она сняла шапочку и расстегнула верхние пуговицы пальто.
— Вам плохо? — спросила Лори. — Хотите воды?
— Нет, я прекрасно себя чувствую… Это все, что вы хотели мне сказать?
— Все. Брейжер за Поулсона. Я должна знать ответ завтра утром.
— Почему именно завтра?
— Это не ваше дело, мисс Джонс.
Вера встала, держась для опоры за спинку стула. У нее слегка кружилась голова, подкашивались ноги. Она скомкала в руках шапочку, изо всех сил сжала ее, так что длинные мускулистые пальцы впились в рыхлый материал.
— Я провожу вас, — сказала Лори.
Казалось, тело Веры окаменело, как от физического прикосновения.
— Нет, оставьте меня, — почти крикнула она. — Вы ничем от него не отличаетесь…
— Ну что вы, мы очень разные, мисс Джонс. Конечно, дело у нас одно, но Кларенс мертв, а я жива. Я бы сказала — значительная разница. Я собираюсь принять работу в Белом доме в память о Кларенсе… Мне предложили должность, которая могла бы достаться Кларенсу… если бы он был жив. Не правда ли, хорошие новости?
