Фредерик Форсайт - День Шакала
Но, по крайней мере, Томас узнал его второе имя. Поиски по телефонному справочнику не дали результата, однако, воспользовавшись правами Особого отделения, Томас узнал на главном почтамте не внесенный в справочник номер Ч. Г. Колтропа, проживающего в Западном Лондоне. Инициалы совпадали с начальными буквами имен четвертого Колтропа — Чарльза Гарольда. Затем Томас позвонил в жилищный отдел муниципалитета, на территории которого был установлен телефон с означенным номером.
Да, ответили ему. Мистер Чарльз Гарольд Колтроп действительно проживает в квартире по этому адресу и является одним из избирателей округа.
Следующим шагом стало посещение квартиры. После многочисленных звонков дверь так и осталась закрытой. Никто из соседей не мог сказать, где сейчас Колтроп. Когда патрульная машина вернулась в Скотленд-ярд, суперинтендант Томас попытался зайти с другой стороны. Он обратился в финансовое управление и попросил проверить данные по уплате налогов мистером Чарльзом Гарольдом Колтропом, проживающим по такому-то адресу. Особенно его интересовало, где тот работал в последние три года.
Вот тут-то и зазвонил телефон. Томас взял трубку, назвался, послушал несколько секунд. Затем его брови поползли вверх.
— Меня? — переспросил он. — Что, лично?.. Да, конечно, приду. Дадите мне пять минут?.. Хорошо, до встречи.
Он вышел из здания и пересек площадь Парламента, громко сморкаясь на ходу. Несмотря на теплый летний день, его простуда не отступала.
Пройдя квартал по Уайтхоллу, он свернул налево, на Даунинг-стрит, как обычно темную и мрачную, ибо солнечные лучи никогда не проникали в неприметный тупик, где располагалась резиденция премьер-министров Великобритании. Небольшая толпа зевак собралась у дома номер 10. Два дюжих полисмена следили за тем, чтобы они не мешали череде посыльных, то и дело входивших и выходивших из дверей. Вероятно, зеваки надеялись, что в окне появится какая-нибудь важная личность.
С улицы Томас попал в маленький двор с лужком, подошел к двери черного хода дома номер 10 и нажал на кнопку звонка. Дверь тут же открыл здоровяк в форме сержанта полиции и отдал честь, узнав Томаса.
— Добрый день, сэр. Мистер Хэроуби попросил меня провести вас в его кабинет.
Позвонивший Томасу несколько минут назад Джеймс Хэроуби, симпатичный мужчина, выглядевший моложе своего сорока одного года, возглавлял службу охраны премьер-министра. Теперь он ходил в штатском, но назначению на Даунинг-стрит предшествовала блестящая карьера в полиции, где он, как и Томас, дослужился до чина суперинтенданта. Хэроуби поднялся навстречу гостю.
— Заходите, Брин. Рад вас видеть. — Он кивнул сержанту: — Благодарю, Чалмерс. — Сержант ретировался и закрыл за собой дверь.
— Что случилось? — спросил Томас.
Хэроуби удивленно взглянул на него.
— Я надеялся узнать об этом у вас. Он просто позвонил четверть часа назад, упомянул вашу фамилию и сказал, что хочет немедленно переговорить с вами лично. Чем это вы там занимаетесь?
Томас занимался только одним делом и не предполагал, что премьер-министр так скоро узнает об этом. Но, раз П-М не пожелал довериться начальнику своей службы безопасности, то и ему не следует распускать язык.
— Да вроде бы ничем особенным, — ответил Томас.
Хэроуби снял трубку и попросил соединить его с кабинетом премьер-министра. В трубке затрещало.
— Да? — донесся голос.
— Говорит Хэроуби, премьер-министр. Суперинтендант Томас у меня… Да, сэр. Конечно, — и он положил трубку. — Прямо сейчас. Немедленно. Все-таки у вас что-то произошло. В приемной ждут два министра. Пошли.
По коридору Хэроуби провел его к обитой зеленым сукном двери в дальнем конце. Из нее как раз выходил секретарь, но, увидев их, отступил назад, оставив дверь открытой. Хэроуби пропустил Томаса первым, громко представил его: «Суперинтендант Томас, премьер-министр» — и выскользнул из кабинета, плотно притворив дверь.
Томас остался в очень тихой, элегантно обставленной комнате, с высоким потолком, пахнущей трубочным табаком и деревом, заваленной книгами и бумагами, более похожей на кабинет университетского профессора, чем премьер-министра. Мужчина у окна обернулся.
— Добрый день, суперинтендант. Пожалуйста, присядьте.
— Добрый день, сэр. — Томас выбрал стул с высокой спинкой, стоящий перед столом, и примостился на краешке.
Никогда еще ему не приходилось видеть премьер-министра так близко, да к тому же один на один. На него смотрела пара усталых глаз, полуприкрытых тяжелыми веками. Такие глаза могли бы быть у ищейки, отмахавшей изрядное расстояние и не получившей от этого никакого удовольствия.
Премьер-министр молча обошел стол и сел. Томас, конечно, слышал разговоры о том, что здоровье премьер-министра уже не то и государственные дела все сильнее давят на его плечи. Но даже его удивила усталость и грусть сидящего перед ним человека.
— Суперинтендант Томас, мне стало известно, что вы в настоящее время ведете расследование, начатое по просьбе одного из высших чинов французской Полис Жюдисер, который позвонил вчера утром и попросил о содействии.
— Да, сэр… премьер-министр.
— И эта просьба вызвана тем, что, по сведениям сил безопасности Франции, существует вероятность, что профессиональный убийца, нанятый предположительно ОАС, взялся в ближайшем будущем выполнить во Франции заказ работодателей.
— Нам этого не говорили, премьер-министр. Нас лишь просили сообщить о тех профессиональных убийцах, которые нам известны. Зачем потребовались эти сведения, нам не объясняли.
— Тем не менее какой вывод сделали вы из этой просьбы, суперинтендант?
Томас чуть пожал плечами:
— Тот же, что и вы, премьер-министр.
— Вот именно. Не нужно быть гением, чтобы догадаться о той единственно возможной причине, побудившей французов разыскивать этих… людей. И кто, по-вашему, должен стать жертвой этого человека, если он действительно существует?
— Я полагаю, премьер-министр, они боятся, что он попытается убить президента.
— Именно. Это же не первая попытка покушения?
— Нет, сэр. Уже шесть закончились неудачно.
Премьер-министр разглядывал лежащие перед ним бумаги, словно они могли прояснить, что произойдет в мире за те последние месяцы, которые осталось ему провести в этом кабинете.
— Вам известно, суперинтендант, что в этой стране есть люди, причем занимающие важные посты, которые хотят, чтобы вы вели расследование не столь энергично, как могли бы?
Томас искренне удивился:
— Нет, сэр. — И кто только мог сказать это П-М?
— Не могли бы вы коротко доложить о состоянии дел на текущий момент?
Томас рассказал обо всем с самого начала, поиске в Центральном архиве и архиве Особого отделения, разговоре с Ллойдом, слухах относительно Колтропа и последующих розысках людей с этой фамилией.
Когда он закончил, премьер-министр встал и подошел к окну. Долго смотрел на залитый солнцем лужок во дворе, плечи у него опустились, словно на них лежал тяжелый мешок. Томасу оставалось только гадать, о чем он думает.
Возможно, о пустынном пляже под Алжиром, где он однажды гулял, беседуя с надменным французом, который сейчас сидел в другом кабинете, в трех сотнях миль от Даунинг-стрит, управляя делами своего государства. Оба тогда были на двадцать лет моложе и еще не знали того, что произойдет за эти годы в отношениях между ними и их странами.
Тот же француз, выступая в золоченом зале Елисейского дворца восемью месяцами раньше, несколькими звонкими фразами развеял надежды премьер-министра увенчать свою политическую карьеру вступлением Британии в «Общий рынок» и уйти в отставку с чувством выполненного долга.
А может, о последних тяжелых месяцах, когда сутенер и куртизанка едва не свалили правительство Британии.[34] Старый человек, воспитанный в обществе со своими понятиями добра и зла, он верил в эти понятия и следовал им. Но мир изменился, пришли новые люди с новыми идеями, а он так и остался в прошлом. Осознавал ли он, какой смысл вкладывается в эти понятия теперь? Если да, то он определенно ему не нравился.
Возможно, он уже знал, глядя на освещенную солнцем лужайку, что будет впереди. Хирургическая операция, которую больше нельзя откладывать, и вместе с ней уход с высокого поста. Еще немного, и его мир предстоит передать новым людям. Многое уже перешло к ним. Но можно ли передавать его альфонсам и проституткам, шпионам и… убийцам?
Со своего стула Томас увидел, как расправились плечи, старик повернулся к нему:
— Суперинтендант Томас, я хочу, чтобы вы знали, что генерал Шарль де Голль — мой друг. Если ему грозит опасность, если опасность исходит от гражданина этого острова, такого человека надо остановить. С этой минуты вы возьметесь за его поиски с беспрецедентной энергией. В течение часа ваше руководство получит мое личное указание о всемерном содействии вашим усилиям. У вас не будет недостатка ни в людях, ни в ресурсах. Вы получите право привлекать в свою команду кого пожелаете, вам будет разрешен доступ к любым документам всех государственных учреждений этой страны, какие только могут вам потребоваться. Вы сможете, по моему личному распоряжению, работать в самом тесном контакте с французскими властями. И лишь когда у вас будет полная уверенность, что человек, которого хотят найти и арестовать французы, не является британским подданным и не действует с этих берегов, только тогда вы можете прекратить расследование. И лично доложите мне о результате. Если же этот Колтроп или какой-то другой человек с британским паспортом окажется тем, кого ищут французы, вы его задержите. Кто бы он ни был, его надо остановить. Я выразился достаточно ясно?
