Наталья Манухина - Наши люди в Шанхае
— Несложно! — недоверчиво фыркнула я. — Тебя послушать, Алсуфьев, так все проще простого. И доклад прочитать несложно, и дорога с гостиницей оплачены. Не жизнь, а малина!
— Почти.
— Тогда скажи мне, пожалуйста, почему на вашей кафедре не нашлось ни одного желающего съездить в Пекин на таких условиях?
— Кто сказал тебе, что на кафедре не нашлось желающих? Желающие завсегда найдутся! На то они, так сказать, и желающие. Только, видишь ли, Наташечка, какая у нас складывается с этим докладом странная ситуевина. Старшие товарищи поехать не могут. Я говорил тебе уже, что доклад средненький, аспирантский, из тех докладов, которые пишутся для того, чтобы у аспиранта была еще одна публикация. Маститому ученому предстать перед зарубежными коллегами с докладом такого уровня просто несолидно. А аспиранты… Участие в международной научной конференции пусть даже и под чужим именем это позитивный опыт для любого молодого ученого. Не думаю, что кто-либо из аспирантов нашей кафедры откажется от счастливой возможности слетать в Пекин и поучаствовать в конференции. Просто им этого еще никто не предлагал.
Скажу тебе по секрету, Наташечка, этот доклад, доклад Юлии Разгон для пекинской конференции, написал я. Меня попросил об этом заведующий кафедрой. Думаю, что именно по этой причине он и согласился с твоей кандидатурой. Наш шеф — научный руководитель этой особы. У нее возникли какие-то там сложности то ли с написанием, то ли со временем, и он обратился за помощью ко мне. У меня со свободным временем, сама понимаешь, тоже напряженно, но отказывать шефу в силу ряда разных причин, я не стал. Старшие товарищи приказали, сама понимаешь… В общем, доклад для Разгон я написал, а когда узнал, что поехать она не сможет, то счел для себя возможным замолвить словечко о тебе. Завкафедрой в принципе не возражал. Теперь все зависит от тебя. От твоего согласия. Что скажешь?
— Не знаю.
— Наташечка, ну что значит «не знаю». Не зря же я так старался. И доклад для Разгон по ночам писал, и перед шефом прогибался. Я думал, ты обрадуешься. У нас должна получиться классная поездка. Три дня в Пекине, потом съездим в Шанхай. Побродим по городу, разыщем отель, в котором жили с родителями, вспомним молодость, так сказать. Билеты на поезд из Пекина в Шанхай я уже заказал, номера в отеле тоже. Соглашайся!
— Ты думаешь?
— Уверен, Наташечка. А хочешь, съездим в Циндао? Помнишь Циндао? Желтое море, парк с акациями, цикады стрекочут. У тебя была цикада. Помнишь? Она жила в маленькой-премаленькой бамбуковой клеточке. Ты с важным видом повсюду таскала с собой эту дурацкую муху. Я так тебе завидовал. Помнишь?
— Еще бы не помнить. Помню, конечно. Ты дразнил меня «Муха, муха-цокотуха, позолоченное брюхо». Только это было не в Циндао, а в Шанхае. Цикаду в клетке мне подарил лифтер в отеле.
— Вот, видишь, как здорово. Все-то ты помнишь. Ну что, Наташечка, едем?
— Не знаю, Сережа.
Глава 3
Юлия закончила разговор с матерью, отключила мобильный и с облегчением откинулась на подушки.
Что ж, пока все идет по плану. На кафедре благополучно проглотили наживку, поверили в историю с ее внезапной болезнью и госпитализацией.
В Китай вместо нее поедет кто-то другой. Уже хорошо.
Жаль, конечно, что накрылась халявная поездка за рубеж, ну да ничего не поделаешь, жизнь по-любому дороже.
Теперь надо сделать так, чтобы в эту немудреную сказочку поверил и недоверчивый, подозревающий всех и вся Леонид Левандовский.
А для этого ей надо еще подумать. Хорошенько подумать!
Юля не сомневалась, что у нее все получится. Она найдет достойный способ выпутаться из этой патовой ситуации.
Не из таких выпутывалась!
Нужно только выиграть время. Всего-навсего, каких-то несколько дней.
Поэтому она и лежит сейчас здесь, в отдельной палате хозрасчетного отделения одной из лучших больниц Петербурга.
Хочешь жить — умей вертеться.
На самом деле Юля попала в больницу не с «острым животом», как велела матери сообщить на кафедру, а легла на обследование.
Обычное медицинское обследование, которое должен проходить каждый гражданин, мало-мальски интересующийся состоянием своего здоровья. А Юлиана о себе любимой заботилась и диспансеризацию проходила ежегодно. Только вот на этот раз Юлечка предпочла стандартному обследованию в родной академической поликлинике стационар.
Она с удовлетворением оглядела свою палату-люкс. Чисто, просторно, уютно, никаких тебе жутких больничных запахов. Вежливый квалифицированный медицинский персонал и новейшее оборудование.
Правда, обойдется ей такая диспансеризация в копеечку.
Ну, да оно того стоит!
За свою жизнь Юля не раз прибегала к услугам этого отделения и знала, что соблюдение анонимности ей гарантировано.
Справок о здоровье пациентов хозрасчетного отделения медперсонал «Справочного» в Михайловской больнице не дает. Никакой информации. Никому.
Ни родственникам, ни знакомым. Ни по телефону, ни лично.
Таковы правила.
Узнать что-либо о пациенте хозрасчетного отделения можно только у заведующего этим самым хозрасчетным отделением и только с согласия самого пациента.
И это для нее сейчас главное. Вся информация, а вернее, дезинформация о ее, Юлечкином, состоянии здоровья — только с ее собственного, Юлечкиного, ведома.
Левандовский должен поверить в эту неожиданную болезнь и госпитализацию. Должен! Иначе ей кранты.
Трындец котенку, не будет больше плакать!
Да, она согласилась помочь своему любовнику. Пообещала, что убьет Алсуфьева.
Ну и что?!
А вы бы на ее месте не согласились?!!!
То-то и оно!
Разве у нее был выбор?
Не было у нее выбора. Не было!
Мысль о том, что можно не соглашаться, даже не посетила расчетливую головку прагматично-циничной аспирантки Юлианы Сергеевны Разгон.
Разве можно отказывать в просьбах таким опасным людям, как Левандовский?
Нельзя! Нельзя ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах. Она это знала наверное.
Левандовский церемониться не станет. Ни с кем. Даже со своей любовницей.
К тому же Юлька трезво смотрела на жизнь и не питала иллюзий по поводу того, насколько дорога ее светлость криминальному авторитету Леониду Левандовскому.
Их любовная связь началась довольно давно. Юля тогда еще совсем девчонкой была, в десятом классе училась. Левандовский только-только отслужил в ВДВ и шестерил в одной из приезжих бандитских группировок.
Да, когда-то их отношения были пылкими. Она знала, что Ленчик Левандовский готов был ради нее на многое.
Только вот, когда это было?
Что было, то было и быльем поросло. И Юлька уже не девочка, и Леонид не бандитская шестерка.
Страшно представить, сколько лет они с Ленчиком тянут эту тягомотину. Некогда пылкий роман давным-давно перерос в нечто вялотекущее, привычно-необременительное.
Временами ей льстило, такое постоянство Левандовского. Крутой мэн, в авторитете, при делах, бабла немерено! У него теперь таких «Юленек» — молоденьких, глупеньких, с ногами, растущими от коренных зубов, — вагон и маленькая тележка. Только пальцем помани!
А он, несмотря на это, до сих пор не дал ей отставку. Значит, есть в ней что-то, что удерживает его. То, что не находит он в других женщинах и без чего не может обойтись?
Временами же она этими отношениями тяготилась, думала: «На кой ты мне сдался, Ленечка? Пристал как банный лист к одному месту. Не один же ты у меня, офигевшее животное, честное слово!»
Но прекратить надоевшую, ненужную ей связь сама, по своей собственной инициативе Юлька не осмеливалась. Опасалась реакции Левандовского.
Не буди лиха, пока тихо!
Взрывной, непредсказуемый Леонид Левандовский даже после стольких лет близости оставался для нее закрытой книгой. Как он поступит, предложи она ему прекратить затянувшийся роман, спрогнозировать сложно.
Может, кивнет равнодушно, дескать, молодец, Юлька, давно пора, надоела ты мне хуже горькой редьки. А может, и вскинется, как стреноженный конь, психанет и затаит на нее злобу.
Как ни крути, а все мужики собственники по определению. Сам не ам и другому не дам!
Злить Левандовского она не хотела. Пусть будет, как будет. Значит, так надо.
Все проходит. Пройдет и это.
Со временем и эти затянувшиеся отношения сойдут на нет.
А пока… Пока все будет так, как хочет Леонид.
Юлиана у себя любимой одна такая, единственная и неповторимая, другой у нее не будет, чтобы подставляться из-за каких-то пустяков, вот так, за здорово живешь. Нет уж, увольте!
Хочет Ленчик с ней спать? Пожалуйста! Она будет с ним спать. И не просто спать, а еще и делать при этом вид, что офигенно счастлива.
От нее не убудет!
Одним любовником больше, одним меньше… Ей это на самом деле фиолетово. Подумаешь! Кто их считает?
