Сэйтё Мацумото - СТЕНА ГЛАЗ
Сомнений больше не оставалось: это была Уэдзаки Эцуко!..
— В последнее время тут у нас открыли сквозное движение поездов вплоть до префектуры Ниигата. Вот и попадаются теперь среди туристов из Токио такие красавицы. Только зачем понадобился ей этот багаж? — недоуменно спросил помощник дежурного. Но этот вопрос интересовал и самого Тацуо.
Выйдя со станции, Тацуо стал раздумывать, куда пойти. Перед станцией располагалась скромная закусочная. Он почувствовал, что проголодался, и зашёл туда.
В этой провинции излюбленным кушаньем была соба. Пока блюдо готовилось, Тацуо присел перед столиком и закурил. Молодой парень из местных развалился в углу на циновке, выставив вперёд ноги, и слушал по радио концерт популярной песни.
…Итак, Уэдзаки Эцуко приехала на эту станцию и спрашивала про багаж. Она знала и про то, что багаж отправлен со станции Токицу и что содержимое составляют «электрические изоляторы». Короче, она знает всё об этом преступлении. От «а» до «я», с самого начала…
Она знает всё. Но зачем же тогда ей понадобилось приезжать и проверять? Удостовериться, что багаж прибыл? Но в этом не было необходимости. Она приехала уже после того, как труп повешенного был обнаружен. А сам факт его обнаружения уже говорил о том, что багаж доставлен.
Принесли собу. Бульон был пересолен. Тацуо нехотя принялся есть, весь погруженный в размышления. Зачем понадобилось ей удостоверяться в прибытии багажа? Видимо, были какие-то причины. Но какие?..
Тацуо съел половину порции и закурил. Вдруг в голову ему пришла одна мысль, и он вскочил с низенького стула.
Солнце стояло в самом зените. Над узкой дорогой поднималась лёгкая пыль. По пути Тацуо встретил молодую пару с рюкзаками за плечами. За поясом у мужчины болталась привешенная крупномасштабная карта местности.
Тацуо снова вышел к знакомому посёлку. Он уже в третий раз приходил сюда.
— Не появлялась ли тут два дня назад молодая женщина? Она приехала из Токио.
В посёлке было двенадцать или тринадцать домов, и Тацуо обошёл их все с этим вопросом. Молодёжь и женщины были на работе. Дома оставались одни старики и дети. Но Тацуо был уверен, что, если Уэдзаки Эцуко приходила сюда, кто-то это заметил.
Опрос дал результаты.
Мальчик лет тринадцати сказал в ответ:
— Она поднималась на гору. Я сопровождал её.
— Сопровождал? А зачем, мальчуган? — Тацуо старался сдержать волнение.
— Потому что она спросила, не видел ли кто выброшенный деревянный ящик. А я заметил его, когда прежде забирался на гору, и вызвался проводить её.
Тацуо попросил мальчика показать это место. Горой назвать его было нельзя. Это были заросли, расположенные метрах в двадцати от дороги. Там лежал брошенный ящик, наполовину разломанный. Он был наполнен осколками фарфора, торчавшими из-за оторванных досок. Фарфор сверкал под солнечными лучами, проникавшими в заросли.
Тацуо заметил висевшую на верёвке багажную бирку. Бирка оказалась порядком замызганной, но разобрать надпись было можно.
«Отправитель: «Акт сёкай». Получатель: электростанция в деревне Сирамура».
Скрестив руки, Тацуо стоял над ящиком.
Значит, Уэдзаки Эцуко приехала удостовериться, что это за багаж…
2
Мальчик как-то незаметно исчез. Тацуо присел на ящик и задумался. Долго сидел он так, подперев щёку рукой. Из-под осколков фарфора выполз какой-то жучок.
Разные мысли роились в голове Тацуо. Надо было успокоиться и ещё раз всё обдумать. Едва только общая картина начинала как будто складываться, как тут же разваливалась. Сомнения одолели Тацуо. Было такое впечатление, что все рассуждения упираются в какую-то невидимую стену.
…Труп повешенного не был отправлен деревянным ящиком. Но как же его транспортировали?
В ящике были осколки фарфора. Вес — пятьдесят девять килограммов. Явно была цель создать впечатление, что внутри — труп. Зачем понадобился этот камуфляж? Каковы причины?..
Зачем Уэдзаки Эцуко понадобилось приехать сюда, чтобы удостовериться насчёт деревянного ящика? Ведь она действительно осматривала закинутый в заросли ящик. Какое у неё при этом было выражение глаз?
Логическая нить спуталась. Где конец этой нити — неизвестно. Обнаружить это трудно, но не невозможно. Где-то он спрятан. Где-то должен быть.
Тацуо устал.
Он поднялся. Тем временем жучок, выползший из-под осколка, забрался на другой кусок фарфора. Двигался он очень медленно, Тацуо невольно следил за ним. И вдруг одна мысль внезапно пришла в голову.
Тацуо сорвал с ящика бирку, положил её в карман и начал спускаться с холма. Под ногами шуршала сухая трава.
Выйдя на дорогу, он заспешил к посёлку, который будто вымер под палящими лучами солнца. Тацуо пересчитал дома.
— Извините! — позвал он, остановившись перед домиком, со стрехи которого свисала нанизанная для сушки хурма, напоминая связку маленьких чёток.
— Что такое? — вышла из дома старуха и уставилась на Тацуо, моргая покрасневшими глазами. «Ну надо же, опять явился!» — явно хотела добавить она.
— Бабушка! Вы говорили, что электрик нёс на плече мешок. Он действительно делал это с лёгкостью?
Старуха не отвечала и продолжала стоять, всем своим видом показывая, как надоел ей Тацуо. Тогда он вынул из-за пазухи две купюры по сто иен и сунул их в морщинистую руку старухи. Та смутилась и занервничала.
— Да-а, хорошенько-то я не помню, но вроде мешок был не так тяжёл, — ответила старуха.
— Значит, с виду лёгкий?
— Да, казалось, что лёгкий. Да, да, припоминаю. Мешок был плотно набит чем-то, но нёс он его одной рукой.
— Как, одной рукой нёс? — переспросил Тацуо.
— Да, он менял положение — то нёс в руке, то закидывал на плечо.
— Вот оно как!..
Тацуо заторопился на станцию Янаба.
Через стеклянную дверь он увидел, что помощник дежурного скучающе сидит у стола. Видимо, был перерыв в движении поездов. Он тоже заметил Тацуо и встал.
— Ну как, разобрались? — спросил помощник дежурного.
— Разобрался. Вот, смотрите. — Тацуо достал из кармана бумажную бирку.
— Это она, это она, — заулыбался ничего не подозревающий помощник дежурного.
— Понимаю, что надоел вам, но хотел бы ещё спросить.
— О чём?
— Я бы хотел узнать, когда этот багаж был погружён в товарный вагон и когда доставлен.
— Товарный вагон? Товарного вагона не было. Он был доставлен пассажирским поездом, — без промедления ответил помощник дежурного.
— Как? Пассажирским поездом? — буквально взвыл Тацуо. Хотя, если поразмыслить, это было логично. Ну конечно же, это само собой разумеется. — Простите за беспокойство, но когда его погрузили?
— Подождите, пожалуйста.
Помощник дежурного вернулся к столу и открыл регистрационный журнал. Он уже не проявлял раздражительности. Сделав пометки на клочке бумаги, помощник дежурного принёс их Тацуо.
— Багаж погрузили на станции отправления утром того дня, когда поезд прибыл сюда. Доставлен экспрессом номер сто двадцать три.
— Во сколько это было?
— В восемнадцать часов двадцать минут. Но давайте по порядку. Со станции Токицу поезд отправился в девять часов тридцать четыре минуты. В Сиодзири прибыл в тринадцать тридцать три, тут пересадка на поезд линии Тюосэн, который отправился в четырнадцать десять. В четырнадцать тридцать семь прибытие на станцию Мацумото, там пересадка на поезд до Оомати, он отправился в пятнадцать тридцать. В шестнадцать тридцать поезд прибыл в Оомати. Здесь пересадка на местную линию, отправление в семнадцать пятьдесят. И наконец, к нам поезд прибыл в восемнадцать двадцать. Замысловатый путь со множеством пересадок. Но на каждой станции оставалась уйма времени до следующего поезда, так что опоздать с погрузкой багажа было просто невозможно, — объяснил помощник дежурного.
— Восемнадцать двадцать… Это значит шесть двадцать, — задумался Тацуо.
В шесть двадцать ещё не совсем темно. В посёлок они пришли в сумерках, так что время совпадает… Тацуо думал не только о багаже, но и о ехавших с ним в одном поезде людях, которые тоже пересаживались на каждой станция. Им было необходимо делать это. Словом, им было необходимо получить деревянный ящик, пока его не отгрузили на электростанцию.
— Господин помощник дежурного! — снова обратился Тацуо. — Среди пассажиров поезда в восемнадцать двадцать, того самого, который привёз деревянный ящик, должен был быть мужчина с мешком. Может быть, дежурный на контрольном выходе помнит его?
— А что за мешок?
— Вероятно, довольно набитый, но лёгкий. Такой, что можно нести одной рукой. Видимо, холщовый.
— Ну, не знаю. Попробуем спросить для верности.
