Айра Левин - Мальчики Из Бразилии
- А они не могут попасть сюда каким-то иным путем? - спросил Менгеле.
- Никоим образом, - Уиллок вернулся на свое место.
Менгеле перевел дыхание.
- Благодарю вас. Теперь я чувствую себя куда лучше, - он переместился на край дивана и расстегнул пиджак.
- Выкладывайте свою историю, да побыстрее, - снова принимаясь за трубку, сказал Уиллок. - Я не хочу их слишком долго держать взаперти.
- Я перейду сразу же к сути, - согласился Менгеле, - но первым делом, - он поднял палец, - я хотел бы вручить вам револьвер, чтобы вы могли защищать себя, когда рядом с вами не будет ваших собак.
- У меня есть оружие, - сказал Уиллок, который, положив ногу на ногу и раскинув руки по спинке дивана, вольно откинулся назад. - «Люгер». - Выпустив из зубов трубку, он произвел клуб дыма. - К тому же два дробовика и ружье.
- А это «Браунинг», - сказал Менгеле, вынимая оружие из кобуры. - Куда лучше «Люгера», потому что в его обойму входит тринадцать патронов. - Он спустил предохранитель и навел ствол на Уиллока. - Поднять руки, - сказал он. - Но первым делом положите трубку - и медленно.
Уиллок, нахмурив седые брови, уставился на него,
- Дальше, - сказал Менгеле. - Я не собираюсь причинять вам неприятности. С чего? Вы для меня совершенно чужой человек. Меня интересует лишь Либерман. Вот он меня по-настоящему интересует, должен признаться.
Уиллок медленно развел скрещенные ноги и наклонился вперед, глядя на Менгеле; лицо его побагровело. Положив трубку, он поднял руки над головой.
- На голову, - предложил Менгеле. - У вас прекрасно сохранившиеся волосы, я вам искренне завидую. К сожалению, мне приходится пользоваться париком.
Он встал с дивана, не меняя линии прицела.
Уиллок тоже поднялся, держа руки на затылке.
- Да плевать мне на все ваши игры с евреями и нацистами, - сказал он.
- Вот и отлично, - сказал Менгеле, не отводя ствол от груди Уиллока, обтянутой красной рубашкой. - Тем не менее, я должен упрятать вас в такое место, откуда вы не могли бы подать Либерману сигнал. Есть тут погреб?
- Конечно, - буркнул Уиллок.
- Отправляйтесь туда, Спокойным шагом. Есть в доме и другие собаки, кроме этих четырех?
- Нет, - Уиллок неторопливо вышел в холл, держа руки за головой. - К счастью для вас.
Менгеле с пистолетом в руке следовал за ним.
- А где ваша жена? - спросил он,
- В школе. Преподает, В Ланкастере... - Уиллок пересек холл.
- Имеются ли снимки вашего сына?
Уиллок на мгновение запнулся, поворачивая направо.
- Чего ради они вам понадобились?
- Просто взглянуть, - Сказал Менгеле, продолжая держать его на мушке. - Я не собираюсь причинять ему неприятности. Я тот самый доктор, который принимал его.
- Что это, черт побери, все значит?
Уиллок остановился у двери, которая вела на боковую лестницу.
- Так есть у вас снимки? - переспросил Менгеле.
- Есть альбом. Там, где мы сидели. На нижней полке столика с телефоном.
- Вот эта дверь?
- Да.
- Опустите одну руку и приоткройте ее, только немного.
Повернувшись и опустив руку, Уиллок чуть приоткрыл двери и снова заложил руку за голову.
- Дальше открывайте ее ногой.
- Уиллок ткнул панель носком ноги.
Менгеле переместился к стенке и прижался к ней, уткнув ствол в спину Уиллока.
- Заходите туда.
- Я должен включить свет.
- Включайте.
Уиллок дернул за шнурок и за дверью вспыхнул тусклый свет. По-прежнему держа руки за головой, Уиллок нагнулся и, переступив порог, сделал шаг на площадку, на дощатых стенках которой висели домашние инструменты.
- Спускайтесь, - приказал Менгеле. - Только не торопясь.
Уиллок повернулся налево и стал медленно спускаться по ступенькам.
Менгеле тоже перешагнул порог, оказавшись на площадке; он смотрел вслед Уиллоку, прикрыв двери.
Тот медленно продолжал спускаться по ступенькам в подвал, держа руки за головой.
Менгеле аккуратно выцелил спину, обтянутую красной рубашкой. Несколько выстрелов слились в один, и у него заложило уши от их грохота. Со звоном вылетели гильзы, покатившись по ступенькам.
Руки упали от седой головы и тщетно попытались ухватиться за деревянные перила. Уиллок покачнулся.
Менгеле, чуть не оглохнув, всадил еще одну пулю в красную рубашку.
Руки соскользнули с перил и, Уиллок рухнул головой вперед. Лбом он ударился о пол внизу и замер, раскинув по ступенькам ноги.
Менгеле продолжал наблюдать за ним, ковыряя в ухе кончиком мизинца.
Открыв двери, он вышел в холл. Собаки продолжали отчаянно лаять.
- Тихо! - гаркнул Менгеле, прочищая другое ухо. Собаки не затихали.
Поставив на место предохранитель, Менгеле засунул пистолет в кобуру; вытащив платок, он вытер внутреннюю ручку дверей, дернув за шнурок, погасил свет и, помогая себе локтем, прикрыл двери.
- Тихо! - снова крикнул он, засовывая платок в карман. Собаки не успокаивались. Они царапали пол и колотились в двери, выходящие в дальний конец холла.
Торопливо подойдя к парадным дверям, Менгеле выглянул сквозь узкую стеклянную панель и, отворив двери, вышел наружу.
Сев в машину, он включил двигатель и, объехав вокруг дома, загнал ее в пустую половину гаража.
Вернувшись, он аккуратно прикрыл за собой двери. Собаки, захлебываясь от лая, визжали и царапали пол и двери.
Менгеле взглянул на себя в стоячее зеркало; сняв парик, он отклеил усы с верхней губы и засунул то и другое в карман висящего пальто.
Снова уставившись на себя в зеркало, он обеими руками пригладил короткий сероватый ежик волос. Нахмурился.
Снять пиджак и повесить на крючок; на то же место перевесить пальто, прикрывая пиджак.
Распустить узел своего галстука в черно-золотую полоску, снять его, сложить и сунуть в карман пальто.
Расстегнуть пуговичку светло-синей рубашки, расстегнуть и следующую, вытащить воротник и расправить его.
Собаки рычали и бесновались за дверью.
Теперь он занялся кобурой. Глядя на себя в зеркало, он спросил:
- Вы Либерман?
Этот вопрос он задал несколько раз, стараясь, чтобы в словах звучал американский акцент, а не немецкий. Он постарался придать своему голосу интонации глуховатого голоса Уиллока:
- Заходите. Должен признать, что вы меня чертовски заинтриговали. Не обращайте на них внимания, они всегда так гавкают. - Он несколько раз повторил трудные сочетания английской фонетики. - Вы Либерман? Заходите.
Собаки заходились от лая и рычания.
- Тихо! - крикнул на них Менгеле.
Глава седьмая
Одним глазом Либерман поглядывал на стрелку спидометра на приборной доске своего маленького округлого «Сааба», отмерявшего сотни ярдов. Дом Уиллока был в четырех десятых мили от поворота на Олд Бак-роуд - если только он правильно разобрался в завитушках почерка Риты - так что он уже где-то неподалеку. По пути он только один раз остановился зайти в туалет, и сейчас было двадцать минут первого.
Он чувствовал, что разрозненные куски головоломки встают на свое место, и все идет прекрасно. Он, конечно, опечалился, услышав, что было найдено тело Барри, но, тем не менее, как ни печально, даже этот факт мог пойти ему на пользу: теперь у него был убедительный весомый факт, который он может выложить на стол в Вашингтоне. И Курт Кохлер прибыл, и дело не только в записке Барри - скорее всего, в ней какие-то важные данные - но и в свидетельстве добропорядочного гражданина. Конечно, он готов дождаться его и оказать всю помощь, которая в его силах; сам тот факт, что он лично приехал, является доказательством его готовности.
Кроме того, как только ему удастся убедить Уиллока в необходимости находиться под защитой, поскольку ему угрожает опасность, из Филадельфии тут же явятся Гринспан и Штерн с надежной командой ребят. - Ситуация имеет отношение к вашему сыну, мистер Уиллок. К его адаптации. Она была организована для вас и вашей жены женщиной по фамилии Элизабет Грегори, так? И прошу вас верить мне, никто, кроме...
Спидометр отсчитал последнюю сотню ярдов, и впереди слева показался почтовый ящик. «СТОРОЖЕВЫЕ СОБАКИ» гласили черные буквы на дощечке внизу, а в верхней части ящика - «Г.УИЛЛОК», Остановив машину, Либерман переждал, пока мимо проедет грузовик, и пересек дорогу. Он повернул рулевое колесо, стараясь не выскочить из глубокой колеи, и грязная ухабистая дорога постепенно стала подниматься наверх между деревьями, Днище машины проскрежетало по камням. Либерман переключил скорость и поехал медленнее. Глянул на часы: почти двадцать пять минут первого.
Скажем, полчаса на то, чтобы убедить Уиллока (не упоминая о генах: «Я не знаю, почему убили отцов мальчиков; но они убиты, вот и все»), а потом еще час, чтобы сюда прибыли ребята Гринспана. Они могут быть тут к двум часам, может, чуть позже. Он же, скорее всего, снимется отсюда к трем и будет в Вашингтоне к пяти, к половине шестого. Позвонит Кохлеру. Он попытался представить себе встречу с ним и записку Барри. Странно, что Менгеле не обратил на нее внимания. Но, может быть, Кохлер переоценил ее значение...
