Джеффри Арчер - Воровская честь
— И он принадлежит правительству Ирака? — спросил Декстер Хатчинз.
— Да, он был полностью оплачен и теперь юридически является собственностью Ирака.
— Юридически да, но со времени войны в Заливе ООН наложила на Ирак дополнительные санкции, — напомнил Скотт.
— Разве сейф может считаться военным оборудованием? — спросил Декстер.
— Точно такой же аргумент выдвигают иракцы, — ответил Крац. — Но, к несчастью для них, когда они делали первоначальный заказ шведам, то среди прочего недвусмысленно потребовали, чтобы сейф «был способен выдерживать ядерный удар». Слова «ядерный» оказалось достаточно, чтобы в ООН насторожились.
— И как вы собираетесь обойти эту проблему? — спросил Скотт.
— Всякий раз, когда правительство Ирака подаёт новый перечень предметов, которые, по его мнению, не идут вразрез с резолюцией 661 Совета Безопасности, в нем неизменно указывается сейф. Если американцы, англичане и французы не выдвинут возражений, он может проскочить.
— А правительство Израиля?
— Мы будем громко протестовать перед иракской делегацией, но не перед нашими друзьями за закрытыми дверями.
— Итак, давайте представим на секунду, что мы располагаем гигантским сейфом, способным выдержать ядерный удар. Что нам это даёт? — спросил Скотт.
— Кто-то должен доставить этот сейф из Швеции в Багдад. Кто-то должен установить его там, и кто-то должен объяснить людям Саддама, как им пользоваться, — сказал Крац.
— И у вас есть кто-то такой под метр девяносто ростом, профессионально владеющий карате и свободно изъясняющийся на арабском языке?
— Да, есть, только рост у неё метр семьдесят пять. — Они уставились друг на друга. Скотт, стиснув зубы, молчал.
— И как вы предлагаете убить Саддама? — быстро вмешался Декстер. — Запереть его в сейфе и держать, пока не задохнётся?
Крац понял, что ремарка была сделана, чтобы отвлечь мысли Скотта от Ханны, поэтому он ответил в таком же ключе:
— Нет, узнав, что таким является план ЦРУ, мы отказались от этого. У нас есть кое-что похитрее.
— А именно? — спросил Скотт.
— Крошечное ядерное устройство, которое должно быть установлено внутри сейфа.
— А сейф будет находиться в коридоре рядом с тем местом, где собирается Совет революционного командования. Неплохо, — сказал Декстер.
— И устройство должно быть запущено еврейской девушкой ростом сто семьдесят пять и свободно говорящей по-арабски? — спросил Скотт.
Крац кивнул.
— Тридцать суток? Я хочу знать, что я такого сделал, чтобы заработать тридцать суток? — Но Долларового Билла, не слушая, быстро вытолкнули из зала суда в коридор, вывели через заднюю дверь из здания и запихнули на заднее сиденье машины без опознавательных знаков. Его сопровождали трое с армейскими стрижками, в тёмных очках и с маленькими телефонами в ушах, от которых под одежду тянулись провода.
— Почему меня не выпустили под залог? А как насчёт апелляции? Я имею право на адвоката, черт возьми! И куда, кстати, вы меня везёте? — Сколько он ни задавал вопросов, ответов на них не поступало.
Хотя через затемнённые стекла автомобиля ничего не было видно, Долларовый Билл, выглянув из-за плеча водителя, смог определить, что они подъезжали к мосту «Золотые ворота». Когда они выехали на федеральную дорогу номер 101, стрелка спидометра впервые коснулась цифры 55, но шофёр ни разу не превысил скорость.
Через двадцать минут машина свернула с шоссе, и Билл окончательно потерял ориентировку. Проехав по узкой извилистой дороге, шофёр притормозил перед массивными воротами из кованой стали и дважды мигнул фарами. Ворота открылись, и машина въехала на длинную прямую аллею, посыпанную гравием. Прошло ещё три или четыре минуты, прежде чем они остановились перед огромным загородным домом, напомнившим Долларовому Биллу о днях его молодости в округе Керри, когда его мать была посудомойкой в особняке крупного землевладельца.
Один из сопровождающих выскочил из машины и открыл дверцу для Долларового Билла. Другой взбежал на крыльцо и нажал кнопку звонка, в то время как машина, прошуршав шинами по гравию, умчалась прочь.
Массивная дубовая дверь открылась, и на пороге появился дворецкий в длинном чёрном сюртуке с белой бабочкой.
— Добрый вечер, господин Орейли, — провозгласил он с явно выраженным британским акцентом, прежде чем Билл добрался до верхней ступеньки. — Меня зовут Чарльз. Ваша комната уже готова. Не будет ли вам угодно пройти со мной, сэр?
Долларовый Билл последовал за ним в дом и молча поднялся по широкой лестнице. Он не преминул бы задать Чарльзу несколько вопросов, но, поскольку тот был англичанином, Билл знал, что не получит правдивых ответов. Дворецкий привёл его в маленькую, но хорошо обставленную спальню на втором этаже.
— Очень надеюсь, что одежда придётся вам впору, сэр, — сказал Чарльз, — и что остальное тоже устроит вас. Обед будет подан через полчаса.
Долларовый Билл поклонился и провёл несколько следующих минут, осматриваясь вокруг. Он проверил ванную. Французское мыло, одноразовые бритвы и белые пушистые полотенца, даже зубная щётка и его любимая паста. Он вернулся в спальню и опробовал огромную кровать. Ему трудно было вспомнить, когда он последний раз спал на чем-нибудь таком же удобном. Затем он проверил гардероб и обнаружил три пары брюк и три пиджака, похожие на те, что приобрёл несколько дней назад, вернувшись из Вашингтона. Откуда они могли знать?
Он заглянул в ящики: шесть рубашек, шесть пар трусов и столько же носков. Они подумали обо всем, даже о галстуках, хотя выбор последних оставлял желать лучшего.
Долларовый Билл решил вступить в игру. Он принял ванну, побрился и переоделся в предложенную одежду, которая, как и обещал Чарльз, пришлась ему впору.
Внизу раздался звук гонга, который он принял на свой счёт, и спустился по широкой лестнице в холл, где обнаружил дворецкого.
— Господин Хатчинз ждёт вас, сэр. Вы найдёте его в гостиной.
Долларовый Билл прошёл вслед за ним в огромную комнату, где у камина стоял высокий плотный мужчина с сигарой в углу рта.
— Добрый вечер, господин Орейли, — сказал он. — Меня зовут Декстер Хатчинз. Мы никогда не встречались, но я давно восхищаюсь вашей работой.
— Это очень мило с вашей стороны, господин Хатчинз, но я не имею чести знать, как вы коротаете безжалостное время.
— Приношу свои извинения. Я заместитель директора ЦРУ.
— Наконец-то после стольких лет я попал на обед в загородном доме с заместителем директора ЦРУ, и все только потому, что участвовал в пьяной заварушке. Меня так и подмывает спросить: что же вы тогда закатываете для отпетых убийц?
— Должен признаться, господин Орейли, это был один из моих людей — тот, кто затеял драку. Но прежде чем мы продолжим, что вы будете пить?
— Не думаю, что у Чарльза найдётся мой любимый напиток, — сказал Долларовый Билл, оборачиваясь к дворецкому.
— Боюсь, что «Гиннесс» у нас только баночный, а не бочковый, сэр. Если бы я был предупреждён чуть раньше…
Долларовый Билл вновь поклонился, и дворецкий исчез.
— Мне кажется, я вправе знать, что все это значит, господин Хатчинз. В конце концов…
— Вы действительно вправе знать, господин Орейли. Дело в том, что правительство нуждается в ваших услугах, не говоря уже о вашем опыте.
— Не знал, что клинтономика решила прибегнуть к фальшивым деньгам, чтобы устранить бюджетный дефицит, — сказал Долларовый Билл, когда дворецкий вернулся с большим стаканом «Гиннесса».
— Не до такой степени, конечно, но нужда в вас есть, — сказал Хатчинз. — Но может быть, мы вначале пообедаем, прежде чем вдаваться в детали? Боюсь, что день для вас выдался трудный.
Долларовый Билл кивнул и прошёл за заместителем директора в маленькую столовую, где стол был накрыт на двоих. Дворецкий отодвинул стул для него и, когда Долларовый Билл удобно устроился за столом, спросил:
— Как вы любите, чтобы был зажарен ваш бифштекс, сэр?
— Это филей или антрекот? — поинтересовался Долларовый Билл.
— Филей.
— Если мясо достаточно нежное, скажите шефу, чтобы подержал его над свечкой, но только несколько секунд.
— Отлично, сэр. Ваш, господин Хатчинз, я полагаю, должен быть хорошо прожарен?
Декстер Хатчинз кивнул, чувствуя, что первый раунд был явно за Долларовым Биллом.
— Мне ужасно нравится эта шарада, — сказал Долларовый Билл, прикладываясь к стакану с «Гиннессом». — Но мне было бы интересно знать, каков будет приз, если мне повезёт выиграть.
— Вас в равной степени должно интересовать и то, какой будет расплата, если вам не повезёт и вы проиграете.
— Мне следовало догадаться, что это все слишком хорошо, чтобы продлиться долго.
— Вначале позвольте мне немного ввести вас в курс дела, — сказал Декстер Хатчинз, когда перед его гостем появился слегка поджаренный бифштекс. — 25 мая этого года хорошо организованная криминальная группа совершила в Вашингтоне одно из самых изобретательных преступлений за всю историю страны.
