Николай Лузан - «Чистое поле». Миссия невыполнима
Павел остановился перед КПП и предъявил контролеру служебное удостоверение. Сержант придирчиво изучил его и только тогда открыл проход во двор. Ковалев направился к центральному подъезду, по иссеченным осколками ступеням поднялся на крыльцо и вошел в фойе. Здесь его ожидала еще одна проверка. Дежурный — моложавый подполковник — сверил фамилию в удостоверении со списком, лежащим перед ним, а затем принялся кому-то звонить.
Впервые оказавшись в иностранной спецслужбе, Ковалев с живым интересом осматривался по сторонам. Прошло 15 лет с того дня, как была образована Служба госбезопасности Республики Абхазия, но многое еще напоминало о ее советском прошлом. В глаза бросался старый девиз: «У чекиста должны быть горячее сердце, холодный разум и чистые руки!» Под ним в стеклянном футляре хранилось Красное знамя. На металлической пластине, почерневшей от времени, угадывалась надпись: «Сотрудникам ОГПУ Республики Абхазия за беспощадную борьбу с контрреволюцией».
Павел перевел взгляд вправо. О новых, суровых реалиях службы говорил простенький стенд. Длинный фоторяд в траурных рамках напоминал, что спустя 15 лет после окончания кровопролитной грузино-абхазской войны спецслужбы Грузии продолжали ее вести. Она была одинаково беспощадна как к новичкам, так и к ветеранам. Павел задержал взгляд на последней фотографии — молоденького лейтенанта — печально вздохнул и перевел взгляд на дежурного. Тот закончил разговор по телефону и объявил:
— Товарищ майор, председатель вас примет!
— Куда идти? — поинтересовался Павел.
— Вас проводят, — ответил дежурный и, обратившись к помощнику, распорядился: — Инал, сопроводи.
Присоединившись к старшему прапорщику, Ковалев поднялся на второй этаж, проследовал по извилистому коридору и вошел в приемную председателя СГБ. В ней, кроме секретаря — миловидной женщины с характерным греческим профилем и соответствующим ему именем — Афродита и телохранителя — явно не Аполлона — крепко сбитого парня с руками сельского кузнеца, никого не было. Поздоровавшись, Павел вопросительно посмотрел на секретаря. Она приветливо улыбнулась и предложила:
— Павел Николаевич, пожалуйста, присядьте, председатель закончит разговор, и я вас приглашу.
— Спасибо, — поблагодарил Ковалев, занял свободный стул и пробежался взглядом по приемной.
Она мало что могла сказать даже наблюдательному посетителю. В ней не было ничего такого, чтобы раскрывало работу службы и личность ее руководителя. Разве что внушительная батарея телефонов на столе секретаря говорила о том, что председатель руководил не только секретными операциями, но и вникал в проблемы, которыми жила непризнанная республика.
А вот дальше Павлу пришлось удивляться. Его внимание привлек бронзовый бюст первого председателя Всероссийской чрезвычайной комиссии Феликса Дзержинского. Он существенно отличался от хрестоматийного образа «железного Феликса». У его абхазского двойника куда-то подевалась борода, а вместо нее появились длиннющие усы. Нос Дзержинского также претерпел изменения, на нем возникла горбинка, а его длине мог позавидовать сам Гоголь. Он как бы говорил: местному Феликсу есть дело не только до службы, ему не чужды и человеческие слабости. Нос абхазского Дзержинского словно заглядывал в стакан. Такие же метаморфозы произошли и с аббревиатурой. Щит больше напоминал рюмку, а меч походил на шампур для шашлыка.
Павел так и не смог понять причину столь удивительных изменений в образе Дзержинского и в аббревиатуре СГБ. Тишину приемной нарушил требовательный звонок. Афродита сняла трубку и ответила:
— Да, Аслан Георгиевич, здесь! Ждет? Хорошо, — положив трубку, она предложила Павлу: — Товарищ майор, пожалуйста, проходите.
Ковалев стремительно поднялся со стула, бросил взгляд на зеркало и, поправив галстук, вошел в кабинет председателя. Навстречу ему поднялся высокий, грузный, добродушного вида человек. Сын директора средней школы большого абхазского села Кутол Аслан Бжания и сам во многом походил на него. Без необходимости не вмешивался в работу руководителей подразделений и предоставлял им право самостоятельно действовать. По отношению к оперативному составу вел себя по-разному: снисходительно относился к некоторым вольностям подчиненных, кто пахал в «поле», но был строг к тем, кто протирал штаны в кабинетах и пытался выдувать бумажные результаты.
Об учительских корнях председателя говорил и сам кабинет. Его стены пестрели изречениями:
«Груз знаний — это тот груз, который не давит».
«Ученье свет, да неучей тьма».
«Иногда мудрость приходит с возрастом. Иногда возраст приходит один».
«Длину жизни определяет Всевышний. Ее ширину определяешь ты сам».
«Всякое приключение есть результат плохо организованной работы».
«Весь смысл секретной службы заключается в ее секретности».
«Не надо суперагентов. Найдите тех, кому везет».
Крепко пожав руку Ковалеву, председатель, оценивая, кто перед ним, задержал взгляд, а затем предложил:
— Присаживайтесь, Павел Николаевич.
Павел занял место за столом заседаний и вопросительно посмотрел на председателя. Тот открыл папку, достал документ и, прежде чем передать, поинтересовался:
— Как доехали, Павел Николаевич? Как устроились? Проблемы есть?
— Все нормально, товарищ полковник, остановился в санатории МВО.
— В санатории? — На лице председателя появилась загадочная улыбка, и он спросил: — И как, здоровье еще не подорвали?
— Что-о? — не понял Павел, но быстро сообразил, вспомнив, что по этому поводу говорил Быстроног: с утра некоторые отдыхающие ищут, где бы опохмелиться, а вечером где бы напиться, — и тоже ответил шуткой: — Пока любовался только закатом.
Председатель хмыкнул и заметил:
— Этим тоже не стоит увлекаться. Вечера у нас еще прохладные, так что может потянуть на горячительное, — и, перейдя на деловой тон, он пододвинул к Ковалеву документ и пояснил: — Здесь то, что мы дополнительно наработали по вашему объекту Мальчик.
— Спасибо! — поблагодарил Павел. — Я собственно приехал, чтобы детализировать ряд моментов в отношении него. В первую очередь нас интересует связь Пацана — Гудиса Тарбы. Они вместе находились в окружении, и я надеюсь, что беседа с Тарбой прольет свет на интересующие нас вопросы. Главный из них — был ли Пацан в вербовочной ситуации.
— Беседа с Тарбой — не вопрос. С ним состоялся предварительный разговор, и он готов к ней, — заявил председатель.
— Спасибо. А можно ли организовать ее поскорее, время не ждет.
— Да, время — это самая большая ценность! Мы, к сожалению, его мало ценим, — отметил председатель и похвалил: — Молодцом, что приехали, а не понадеялись на бумагу. В нашей работе важны оттенки и нюансы. Живая беседа с Тарбой может дать то, чего не хватает в ваших материалах.
— Так точно! Мои руководители именно из этого исходили, когда направляли в командировку.
— В таком случае, Павел Николаевич, мне остается пожелать вам успеха. Если понадобится дополнительная помощь, обращайтесь прямо ко мне, — и, заканчивая беседу, председатель порекомендовал: — Перед тем как приступать к работе, зайдите к моим советникам — полковнику Угрюмову и полковнику Корнилову. В Абхазии есть своя специфика, в том числе и в контрразведке. Они с ней освоились, и их советы лишними не будут.
— Обязательно зайду, — заверил Ковалев.
— И еще, Павел Николаевич, сколько вы планируете находиться в Абхазии? День-два? — уточнил председатель.
— Не больше двух.
— Тогда примите еще один совет, — и снова на лице председателя появилась лукавая улыбка: — Кроме террористов и диверсантов, в Абхазии вас могут подстерегать и другие опасности.
— И какие же? — насторожился Ковалев.
— Абхазский стол.
— В каком смысле?
— Пейте через тост, — продолжал интриговать председатель.
— Это почему же?
— А потому, у нас существуют 22 тоста.
— Сколько?! — поразился Ковалев.
— 22, и это только обязательных, — сохранял невозмутимый вид председатель.
— Как же вы такое выдерживаете?! — поразился Павел.
— Сноровка и тренировка.
— Но ее у меня нет!
— Вот потому и предостерегаю.
— Учту, товарищ полковник.
— Поэтому, Павел Николаевич, не теряйте бдительность. Наши и мертвого уговорят выпить, — добродушно заметил председатель и, передав папку со справкой на Пацана, нажал кнопку на переговорнике и распорядился: — Афродита, проводите нашего гостя к советникам.
— Хорошо, Аслан Георгиевич! — ответила она.
Ковалев возвратился в приемную и в сопровождении Афродиты прошел в кабинет советников. Они находились на месте. Полковник Андрей Угрюмов и полковник Игорь Корнилов, до этого руководившие подразделениями контрразведки в частях миротворческих сил, прикипели душой к Абхазии и после увольнения в запас остались в республике, чтобы помочь становлению ее молодой спецслужбы.
