Рэймонд Хоуки - Побочный эффект
Взглянув на авиагоризонт, Новак с ужасом увидел, что голубая половинка диска, изображающая небо, вместо того чтобы быть над коричневой, оказалась внизу.
Самолет летел вверх брюхом.
Молясь в душе всем святым, чтобы ему удалось перевернуть машину до следующей вспышки, Новак схватился за штурвал и положил самолет на правое крыло.
Сигара медленно соскользнула по стенке кабины и наконец замерла у ног Кэнтрела.
Самолет снова летел в нормальном положении. Кэнтрел, все еще не в силах из-за кашля произнести ни слова, поднял сигару и подал ее Новаку — красноречивый жест, говоривший больше, чем любые слова.
В течение последующих двадцати ужасных минут «Буффало» кидало из стороны в сторону, бросало вверх и вниз ветром силой двести миль в час: корневые части его крыльев стонали от немыслимых нагрузок.
Но вот наконец метеорологический радар показал, что они находятся в нескольких минутах пути от эпицентра урагана. И Кэнтрел воскликнул:
— Уф, по крайней мере, мы нашли этот «глаз»! Будем молить бога, чтобы он был как раз над островом Гиппократа!
И хотя магнитный компас показывал, что как сам ураган, так и самолет сильно уклонились от курса и находятся посреди Атлантического океана, с того момента как молния попала в самолет, ни один из пилотов приборам больше не верил.
Новак переключил радар на режим «карта», и вскоре на экране появилась мозаика белых пятнышек.
— Пожалуй, нам повезло, — сказал он, сравнивая изображение на экране с картой, которую держал в руках. — Сейчас мы пролетаем над цепочкой островов между Малым Абако и Большой Багамой.
— Похоже, что да, — отозвался Кэнтрел, переводя взгляд с экрана на карту и обратно. — Давай-ка попробуем еще разок включить радиокомпас. Может, поймаем сигналы радиомаяка из Фрипорта…
Однако ничего, кроме разрядов статического электричества, Новак не услышал, только стрелка прибора закачалась влево и вправо, точно пьяная.
— Черт побери! — выругался Кэнтрел, беря микрофон. Он поднес его ко рту и нажал на кнопку. — Генерал Экланд, примерно через пять минут мы сделаем первый заход над зоной высадки десанта. Так что приготовьтесь. Но будьте осторожны, — предупредил он, — мы еще не вышли из зоны болтанки.
Горизонт начал постепенно светлеть, затем вокруг снова потемнело, а потом опять начало светлеть. Самолет, то ныряя вниз, то подпрыгивая вверх, летел над горизонтальными клочьями облаков, сквозь которые пробивались бледные солнечные лучи. Внезапно все облака куда-то исчезли и болтанка прекратилась. Словно кончилась выматывающая душу езда по «американским горам».
31
Новак думал: ничто не способно затмить зрелище, которое предстало перед ним, когда самолет впервые приблизился к «Хильде». Но то, что он увидел сейчас, внушало поистине благоговейный ужас.
Самолет находился как бы в гигантском колодце — причем таком глубоком, что Новак, даже задрав голову и вплотную прижавшись лицом к лобовому стеклу, с трудом мог увидеть кусочек синего неба вверху.
А Кэнтрел был поглощен тем, что происходило под ними. Остров, появившийся на границе эпицентра урагана, даже отдаленно не напоминал тот макет, который им показывали на инструктаже, и поэтому Кэнтрел вначале даже не понял, что это такое. На острове не осталось ни единого дерева или кустика, никаких следов морского причала. Исчезли и домики обслуживающего персонала, и панели солнечных батарей, и столбы вдоль береговой линии. От больницы, если только это действительно была она, осталась лишь пустая коробка. Казалось, под напором воды и ветра изменилась даже сама форма острова: верхний слой почвы был смыт, и обнажился залегавший в глубине известняк, а низина в северной оконечности острова, которую летчики, делавшие аэрофотосъемку, прозвали «Собачьей головой», полностью исчезла. Неподалеку от берега, почти не видная из-за стволов поваленных деревьев, лежала на боку затонувшая грузовая шхуна.
Кэнтрел потянулся, чтобы достать одну из фотографий острова, сделанных с самолета, и тут дверь в кабину распахнулась, вошел Экланд. Он был в парашютном комбинезоне защитного цвета, на голове — шлем. На груди и на спине висели парашютные ранцы.
— Что вы на это скажете? — спросил Кэнтрел, наклоняя самолет влево, чтобы Экланд мог лучше рассмотреть то, что находилось внизу. — Это остров Гиппократа или нет? Мне бы чертовски не хотелось высадить вас не в том месте!
— Я думаю, что это он, — ответил Экланд, наклоняясь через плечо Кэнтрела, чтобы сравнить вид, открывшийся внизу, с фотографией. — Посмотрите, вон там направо, это не здание лаборатории?
Новак выключил освещение в кабине и тоже нагнулся к окну.
— По-моему, это тот самый остров. Да, точно, остров Гиппократа. Вон там под всем этим мусором виднеется вертолетная площадка.
— Я думаю, ты прав. — Кэнтрел снова выровнял самолет и обернулся к Экланду. — Кстати, прошу прощения за тряску, — сказал он. — Как там десантники, в порядке?
— Хотя все приняли перед полетом таблетки, многих тошнило. Но прыгать будут все, за исключением, может быть, двух человек. Ими сейчас занимаются медики.
Еще в процессе подготовки к полету в деталях была обсуждена высадка. Экланд сам должен был решить, будут они прыгать с бреющего полета или с большой высоты затяжным прыжком.
Очень скоро он убедился, что, если прыгать с бреющего полета, формулу скорости рассчитать несложно: если половину скорости самолета умножить на время, которое требуется для того, чтобы десантники покинули самолет, это даст представление об их рассеивании при посадке. Даже если десантники будут прыгать не мешкая ни секунды, один за другим, их разбросает по всему острову и они не смогут составить эффективную боевую единицу, причем не исключено, что первый и последний вообще опустятся над морем.
Существовала и еще одна, более сложная проблема, которую необходимо было учесть. В оперативном уставе войск специального назначения говорится, что «при прыжках с парашютом в горной местности (1840 м и выше) необходимо, по возможности, выбирать места, покрытые мягким снегом или травянистой растительностью. В связи с тем, что парашютный спуск в таких районах совершается с большей скоростью, желательно совершать прыжки на поверхность, находящуюся на уровне моря или около этого уровня».
И хотя самая высокая точка острова Гиппократа находилась над уровнем моря не более чем на сорок футов, эксперты из Национальной лаборатории по изучению ураганов предсказали, что в эпицентре урагана «Хильда» барометрическое давление будет приблизительно в половину ниже нормального.
Это означало, что десантники будут приземляться на парашютах с такой же скоростью, как если бы они опускались на гору высотой в девять тысяч футов. Каждый парашютист, приземляющийся на твердую поверхность, окажется просто счастливчиком, если не сломает себе ногу, а то и обе.
Поэтому, чтобы дать десантникам возможность приземлиться компактной группой и маневрировать при приземлении, выбирая более мягкую почву, остановились на затяжных прыжках. Снабженные хорошо управляемыми высотными парашютами, а также специальными высотомерами, учитывающими возможные перепады давления при спуске, обутые в специальные башмаки, гасящие силу удара о землю, десантники совершат прыжок на высоте десять тысяч футов и, достигнув в свободном падении высоты в две тысячи футов, раскроют парашюты.
Такая тактика имела определенные преимущества: с того момента, когда десантники покинут самолет, и до того, как они раскроют парашюты, их не увидят с земли. Когда же раскроются парашюты, им потребуется менее двух минут, чтобы опуститься на землю, и тут уж они сумеют постоять за себя.
После того как Новак подтвердил, что и высота и скорость самолета соответствуют запланированным, Экланд вернулся в салон.
В салоне ощущался резкий запах рвоты и пота. Большинство десантников уже поднялись со своих мест и проверяли крепление всех застежек и крючков.
Экланд направился к медикам, занимавшимся двумя десантниками, которых укачало сильнее остальных. Один из них лежал на полу с кислородной маской на лице. Другой — майор с гладко выбритой головой, напоминающей бильярдный шар, — сидел рядом.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Экланд.
— Мне кажется, все в порядке, — ответил майор, стараясь говорить как можно бодрее.
— Будете прыгать?
Майор кивнул.
Люк для прыжков приоткрылся, и в самолет ворвался холодный воздух.
— Вы уверены? — громко спросил Экланд, стараясь перекричать шум моторов.
Ослепленный внезапным светом, майор отвернулся.
— Уверен, уверен! — крикнул он в ответ.
Экланд вопросительно взглянул на медиков, но те только пожали плечами.
Рев моторов немного стих, и в динамиках раздался голос Новака, сообщавшего, что они будут над заданной точкой через три минуты.
