Данг Тхань - Икс-30 рвёт паутину
9 марта 1945 года японцы вытеснили французов со всей территории Индокитая. Спустя два месяца, после того как Фам Суан Фонг съездил вместе с Симомурой в Японию, он по воле случая вернулся обратно, став монопольным представителем фирмы „Тарадзука“ по экспорту-импорту сельскохозяйственной и лесной продукции, бывая поочерёдно то в ханойском, то в сайгонском филиалах.
Что касается семейных дел, то он задумал избавиться от бывшей жены Циньва, после того как овладел всем его имуществом. До этого, однажды побывав в гостях у одного из друзей, он обратил внимание на его красивую девятнадцатилетнюю дочь, которая понравилась ему и которую он во что бы то ни стало решил сделать своей женой. Прежде всего, опираясь на японцев, он обвинил свою жену, доставшуюся ему от Циньва, в том, что она связана с агентами Чан Кай-ши. Она тут же была арестована японцами и вскоре умерла в тюрьме. В то же время он сообщил французским службам, что его упомянутый друг работает на японскую разведку. Этот друг был арестован французами. Через несколько дней в управление французской контрразведки была вызвана и девятнадцатилетняя студентка. Тогда Фам Суан Фонг дал взятку французам, чтобы спасти друга. Он навещал его, заботился о нём, покупал ему лекарства для залечивания ран, полученных в результате пыток на протяжении месячного пребывания в тюрьме, где от него остались одна кожа да кости. В знак благодарности за хорошее посредничество и за спасение от смерти друг заставил свою дочь выйти замуж за Фам Суан Фонга, В 1941 году молодая жена родила Фам Тхи То Лоан.
В дни Августовской революции 1945 года Фам Суан Фонг находился в Сайгоне. Он поспешно передал свой роскошный дом на улице Катина одной из своих родственниц, а вам с женой и дочерью перебрался в скромный домик на улице Шампань. Затем, в 1947 году, он вместе с семьёй переехал во Францию, потом в Швейцарию. Пока обстановка в Индокитае оставалась запутанной, как ворох бамбуковых стружек, он переезжал с места на место в поисках выхода.
Из Швейцарии он направился в Японию, где вновь повстречал Симомуру. Тот представил его в Токио Нго Динь Дьему. Через последнего он познакомился с Фишелом. Фишел рекомендовал его для годичного специального обучения в Мичиганском университете. После завершения курса он стал работать в штаб-квартире ЦРУ в Вашингтоне. Затем по срочному приказу его поревели на работу в канцелярию кардинала Спелмана в Нью Йорке.
В начале 1953 года Спелман в целях обеспечения секретности переправил его в Швейцарию, а оттуда во Францию. Через два месяца пребывания в Париже к нему пришёл посланник Лэнсдейла, который передал ему фотографию и досье Фан Тхук Диня, сопроводив это коротким приказом ЦРУ: „Вернуться во Вьетнам, следить, оперативно и регулярно передавать всё, что удастся узнать о Фан Тхук Дине“. Вместе с женой и дочерью он возвратился в Хюэ И купил виллу Бонглай.
Внешне он вол как бы спокойную и размеренную жизнь на поэтической вилле в кругу жены и дочери. На самом же деле он был „хвостом“ Фан Тхук Диня. ЦРУ получало от него полные и регулярные сведения о всех действиях Фан Тхук Диня.
После того как в роли профессора Шаня он был раскрыт Фан Тхук Динем и избит до полусмерти Нгуен Нгок Ле, Фам Суан Фонг по приказу ЦРУ затаился в городе Хюэ. Ему было поручено сосредоточить здесь всю разведывательную деятельность в отношении революционного движения, а также следить за деятельностью Нго Динь Кана в Центральном Вьетнаме.
Другим американским шпионам ничего не было известно о Фонге, и ЦРУ связывалось с ним по особому каналу — через бывшего агента Чан Кай-ши. Раз в неделю, в девять часов утра в четверг, этот агент под видом старого рыбака на маленькой лодке встречал Фонга в двух километрах от виллы Бонглай. Когда же другой возможности не было, Фонг направлялся в город под предлогом поездки за лекарствами или продуктами и встречался там со Смитом, майором ЦРУ, руководителем сил особого назначения в Хюэ.
Согласно докладам Смита в ЦРУ, всего за двадцать четыре месяца Фам Суан Фонгу удалось раскрыть десятки акций Вьетконга и он помог в аресте сотен людей и в ликвидации многих революционных кадров. Кроме того, Фам Суан Фонг организовал агентурную сеть для наблюдения за действиями Нго Динь Кана в Центральной зоне.
Фонг настолько соблюдал конспирацию, что даже жена и дочь ни о чём не догадывались. Он обычно говорил им, что за свою жизнь, мол, он уже много наскитался и сейчас, имея свыше десятка больших домов в Сайгоне, Далате и несколько миллионов долларов в швейцарском банке, можно пожить в достатке и ни к чему заниматься политикой, от которой только устаёшь. Но иногда, наедине с собой, ОН, корчась в гримасах, указывал в сторону Севера и давал себе клятву вернуть два десятка домов в Ханое и Хайфоне и порядка пятисот гектаров земли в Шонтэйе и Бакзянге. „И это не всё, мы вернём себе в сто, тысячу раз большее состояние!“
Каждый раз, когда то ли по газетам, то ли по радио он узнавал, что население Северного Вьетнама и народы мира с возмущением осуждают злодейские преступления американо-дьемовского режима, такие, например, как убийство нескольких тысяч патриотов в один день в концлагере Фулой или истребление сотен деревень, он злорадствовал и по ночам, бывало, бормотал во сне: „Надо убивать, надо уничтожать всех вьетконговцев!“
Как-то его жена, возвращаясь с прогулки, увидела, что его лодка повстречалась посреди Ароматной реки с лодкой старого рыбака. В тот день лил проливной дождь. Когда он вернулся домой, она сказала, что нужно беречь здоровье и нечего было в такую дождливую и ветреную погоду выходить на реку. Он стал расспрашивать жену, где и при каких обстоятельствах она его видела. Когда она назвала точное место его встречи с рыбаком, в его глазах под нахмуренными бровями появился холодный блеск, но он только рассмеялся как ни в чём не бывало: „Но это ведь спортивный азарт! Попробуй сама сесть в лодку, сразу понравится!“ На следующий день он настоял, чтобы она начала тренировки. Когда она научилась грести, они стали по вечерам кататься каждый на своей лодке, отплывали на два-три километра и потом гребли наперегонки обратно. Побеждал тот, кто возвращался первым. Всегда он был первым, обгоняя её порой на полчаса. Однажды его лодка вернулась к мостику Ламкиеу, как обычно, первой, но, сколько он ни ждал, жена не возвращалась. Фонг вместе с дочерью, испытывая тревогу, направился на поиски и увидели посреди реки перевёрнутую лодку… Он крепко обнял дочь, весь оцепенев. Только на следующий день удалось обнаружить труп жены в трёх километрах от дома.
В тот же год То Лоан закончила среднюю школу. Фам Суан Фонг направил её учиться в Сайгонский юридический институт. За три года занятий она ни разу не возвращалась в Хюэ. Один раз в каждые три месяца Фам Суан Фонг с чёрным бантом на лацкане, в знак траура по жене, приезжал в Сайгон, чтобы проведать дочь, и через несколько дней быстро возвращался в Хюэ. Он не расставался с лодкой, как и прежде. И вот однажды его увидели мёртвым в этой лодке, стоявшей под мостиком Ламкиеу. У него был пробит череп.
Узнав от Смита о гибели Фам Суан Фонга, Лэнсдейл разъярённо кричал в телефонную трубку:
— Как так, господин Смит? Почему он мёртв? Каким образом это произошло?
— Господин генерал-майор, это был день встречи Фам Суан Фонга с нашим рыбаком. Пока я не нашёл разгадки, почему он лежал убитым в лодке прямо под мостиком Ламкиеу. Странно и то, что та же участь постигла и нашего рыбака.
— Алло! Что? Что? Повторите! И китаец тоже?
— Да, и тот китаец также был убит в канале у своего дома. У обоих пробит череп. У одного — со лба, у другого— с макушки… Алло! Да, да! Ещё не найдено объяснений!
— Так что же! — прервал его Лэнсдейл. — Наверняка это дело рук Вьетконга! Приказываю найти убийцу максимум за двадцать четыре часа.
Лэнсдейл швырнул телефонную трубку и повернулся к Фишелу:
— Фам Суан Фонг боялся покушения, и он конечно же принял меры предосторожности, чтобы не пасть от руки Вьетконга. Что то сомнительно, чтобы он был убит Вьетконгом…
— Найти такого, как он, совсем не просто, — глубоко вздохнул Фишел. — Он был не только непримиримым врагом Вьетконга, но и яростным противником профессионального грабителя Нго Динь Кана… Ну да ладно, он мёртв, а кем он убит, узнаем позже. Его не воскресишь, как бы того ни хотелось. Нам нужно найти замену ему.
— Друг мой профессор, — кивнул головой Лэнсдейл в знак согласия, — вы подумали как раз о том, о чём подумал и я. Так кого бы вы могли предложить для замены Фам Суан Фонга?
— Никого нет лучше, чем его дочь, — сказал убеждённо Фишел. — Хотя желтокожие и относятся к низшей категории людей, но по хитрости они не уступят никому. Особенно женщины. Для подтверждения этого тезиса имеется достаточно данных, собранных этнографической службой Мичиганского университета. Я тщательно изучил досье на дочь Фам Cyaн Фонга. Она отвечает всем необходимым условиям, чтобы заняться делами отца.
