Александр Афанасьев - Сожженные мосты Часть 5
– Всегда приятно знать, как кто-то называет твою жену… Это много позволяет понять в человеке. Кстати – псевдоним, как я понимаю, она выбрала сама?
Путилов помолчал. Но потом решился – и проиграл еще одно очко в невидимом поединке.
– Сама… Мы ее называли Харон.
Вот и второе очко в мою пользу – и всухую. А дело в том, милейший господин Путилов, что если мне еще придется встретиться с моей второй половиной – то я назову ее не именем, а кличкой. И тогда наш разговор пойдет куда содержательней…
– Харон… Странные ассоциации. Перевозчик через Стикс, реку мертвых. Человек, знакомый как с тем миром, так и с этим. И, вероятно богатый – каждый платит ему монету за перевоз. Можно стать нумизматом и продать потом коллекцию за огромные деньги, ведь в ней – все существовавшие когда-либо монеты мира. Вы никогда не спрашивали, почему именно этот псевдоним?
– Никогда. Может – начнем.
– Начинайте. Вы – первый. Ибо я вам не доверяю, солгавший один раз – солжет и второй и третий.
– Где и в чем я вам солгал?
– Перечислить? Вся эта командировка в Персию сплошная ложь. Вы использовали меня втемную, как прикрытие для внедрения настоящего агента. Причем плохо подготовленного – если и не с научной точки зрения, то с оперативной точно. Но так получилось, что я добыл информацию, оправдав свое присутствие, а она где-то провалилась. Не будем терять время, Владимир Владимирович, тем более я уже все понял, в общем то. Сколько ядерных взрывных устройств на данный момент находится в руках шахиншаха? И они ведь нацелены не только и не столько на Кабул, правда? Кабул – это сладкая и лживая сказочка, чтобы кое-кого успокоить. По-настоящему эти заряды нацелены на нас? Кто заигрался?
А вот теперь – Путилов побледнел так, что я начал всерьез опасаться за его самочувствие. Такой цвет лица – преддверие инфаркта. Если он грохнется с инфарктом прямо тут, на глазах у владельца сего почтенного заведения и заполонившей площадь охраны, которые думают, что их никто не видит – будет несколько не комильфо.
– Спокойнее, сударь. Положите руки на стол, закройте глаза, дышите ровнее. Успокойтесь. Пока еще не все так печально, как могло бы быть.
К нам подскочил турчонок, видимо заметивший, что с гостями происходит что-то неладное.
– Уважаемые господа желают еще заказать?
– Да… по две чашечки чая. Моему другу – пожалуйста, немного добавьте… зеленого чая в заварку, ему надо успокоиться.
– Дедушка может заварить уважаемым господам чай, такой как он заваривает себе. С таким чаем можно прожить до ста лет!
– Вот и отлично. Такой чай нам и нужен.
Турчонок убежал.
– Как вы догадались? – Путилов чуть пришел в себя.
– По косвенным признакам. Марина рассказала мне, что училась в Массачусетском Технологическом. Чему-то же она там обучалась, верно? Но я как последний дурак – пропускал это мимо ушей, пока не стало поздно. Потом – я обнаружил, что она буквально в хлам уделала ту машину, которую я ей дал – так повредить подвеску можно только ездя на хорошей машине по очень, очень плохим дорогам. Потом – странная нота дипломатического ведомства Великобритании, где Ее Величество протестует против подготовке к войне, которую мы якобы ведем. Потом…
Владимир Владимирович снова начал бледнеть
– Какая … нота?
– Нота из Уайтхолла. Секретная нота, подписанная Ее Величеством, королевой Елизаветой. Там говорится, что британское правительство уличает нас в подготовке к войне и предупреждает о возможных тяжелых последствиях аннексии Афганистана. Постойте-ка, вы ее что – не получали?
Выражение лица моего "начальника" было красноречивее всяких слов
– Куда вы ее направили?
– По инстанции. Дипломатической почтой, на Певческий Мост. Я же должен в таком случае действовать по официальным каналам, исполняя обязанности посла. В конверт, помимо ноты я вложил записку с настоятельной просьбой уведомить вас о содержании ноты и отправил ее с дипкурьером как документ чрезвычайной важности. Ее не получили?
– …
– Не получили. Интересно стало жить на белом свете. Вернемся к этому позже, а пока последней цепочкой в моих рассуждениях, последним обрывком в мозаике стала информация, которую любезно дали мне вы, не подозревая, что она – именно то чего мне не хватает, для того чтобы завершить логическую цепь рассуждений. Вы поручили ей обследовать ряд объектов и по признакам, которые может заметить только специалист по двойным технологиям, определить, насколько шахиншах продвинулся в области разработки атомного оружия?
По глазам я понял – немного не так. Играем дальше…
– Или еще хуже? Или мы дали ему готовые заряды? Кто-то из нас передал готовые заряды и технологию?
Ближе… Лопнет? Нет?
Принесли чай. На Востоке во время любой беседы принято угощать собеседника чаем и неспроста – правильно заваренный чай придает ясность мыслям. Правда, в чай можно и другой… травки добавить, которую на Востоке все выводят, а она растет проклятая и растет. Или того же – в наргиле.
Лопнул…
– Не все так просто.
– Вы сами усложняете. Ну же, помогите сами себе. Вы знаете закон распространения информации? Если я дам вам одно яблоко, и вы мне дадите одно яблоко – у каждого из нас будет по одному яблоку. Если я дам вам один бит информации, и вы мне дадите один бит информации – у каждого из нас будет ее по два бита. Не уподобляетесь тем, кто допустил 9/10 в Штатах. Мы еще можем остановить кошмар.
Путилов отхлебнул чая, блаженно зажмурился
– Не все так просто. Все готовые "Изделия А" на строжайшем учете, их путь от сборочного цеха и до цеха утилизации отслеживается ежесекундно. Даже те, кто это все устроил – не в силах сделать так, чтобы вывести хотя бы одно изделие А из под контроля и продать его кому бы то ни было.
– Вообще-то, при определенных обстоятельствах это можно сделать – заметил я
– Каким образом?
– Сложно, но можно. Для этого мне потребуются гарантированные исходные позиции в одной из частей, эксплуатирующей заряды и на заводе – производителе. Вы знаете, что такое "изделие И"?
– Нет.
– "Изделие И" – это объект, полностью имитирующий "изделие А" относительно веса, габаритные размеров, порядка приведения в боевое положение – но вместо активного вещества там инертная начинка. Мы имели дело с "изделиями И" на обучении, у нас были только некоторые образцы, ранцевого типа – и я знал людей, которые в особый период должны были занести эту штуку в "Хрустальный дворец", и на базу Оффут***, обезглавив противника. Но я подозреваю, что они выпускаются ко всем имеющимся на вооружении "изделиям А". У тех, с которым я имел дело кодовое обозначение то же самое, просто первая буква в шифре изделия не "А" а "И". Заметьте – внешне, по контрольным панелям – они один в один повторяют боевые изделия, нигде на них не написано что они имитаторы. Если мы берем такое вот изделие "И" и начиняем его схожим по радиоактивности материалом … не забывайте, что на изделиях А источники излучения экранированы, потребуется материал с совсем низкой радиоактивностью. А контрольная программа на изделии И – точно такая же, как и на боевом аналоге, один в один. На вашем месте я бы проверил специзделия, лежащие на хранении более тщательно.
Во время этой моей краткой лекции Владимир Владимирович почувствовал себя весьма неуютно… Заерзал.
– Это маловероятно.
– Но все же проверьте. И не дозиметрами. Я вам советую вот что – объявите от имени завода-изготовителя – основной у нас один – нечто вроде сервисного отзыва для внепланового контроля технического состояния изделий. И посмотрите – кто задергается. Но это на будущее. Итак – какие фотографии с той стороны реки вам привез Харон?
– Не самые лучшие. Мы знаем, что Атомстрой незаконно передал технологии двойного назначения. Вы знаете, какого типа реакторы мы поставляем на экспорт, там невозможно создать ни обогащенный уран, ни оружейный плутоний. Но они всех перехитрили. Знаете, что самое важное при получении ядерным компонентов примитивным путем?
– Нет.
– Энергия. Основной инструмент обогащения урана – это центрифуга. Мы в России владеем уникальной технологией центрифугования, при котором внутренняя часть центрифуги крутится не на валу и подшипнике – а в сплошном электромагнитном поле. Тем самым, количество потребной энергии для достижения одного и того же результата сокращается примерно в пять раз и это позволяет нам почти монопольно держать рынок окиси-закиси урана и диктовать на нем цену. Несмотря на то, что основные месторождения урана находятся не на нашей территории – на этом рынке мы является ключевым игроком. Сама технология является государственной тайной и запрещена к передаче третьим странам, даже союзникам. В конце концов – это наши деньги.
