Сэйтё Мацумото - СТЕНА ГЛАЗ
Тацуо охватили мрачные чувства. Ему никак не хотелось думать, что Уэдзаки Эцуко состоит в особых отношениях с этими преступниками.
…Тацуо встряхнул головой. Что за чувство овладело им? Неужели он настолько увлечён этой женщиной…
И всё же, эти двое находятся где-то поблизости!
2
Носилки подобрали мальчишки на побережье Манадзура в префектуре Канагава и принесли в полицейский участок. Они лежали сразу под высокой скалой, мимо которой шла железнодорожная линия Токайдо. Мальчишки оказались там около трёх часов пополудни двадцать восьмого апреля и видели, как прошёл поезд, направляющийся в Токио. Носилок под скалой ещё не было. Позже установили, что это поезд-экспресс «Хацусима», следовавший до Ито.
Мальчишки миновали это место и вышли на утёс близ моря, где они играли минут двадцать. Возвращаясь, они обнаружили возле железной дороги носилки. Их явно выкинули из экспресса «Западное море», который проходит через девять минут после экспресса «Хацусима».
Именно в тот день экспрессом «Западное море» был отправлен под видом больного адвокат Сэнума. Получив из полицейского отделения в Одавара эти носилки, штаб следствия счёл их важным вещественным доказательством, способным вывести на след похитителей, и начал тщательное расследование.
Носилки в Токио изготовляли в трёх местах. Сыщики обошли их и установили, что эти носилки — производства фирмы «Саэки идзай», расположенной в токийском районе Хонго. Определили это по качеству холста — разные фирмы использовали разные его виды. Тщательно изучив найденные носилки, сотрудники «Саэки идзай» установили, что они были изготовлены в двадцать седьмом году Сёва[16]. И в самом деле, носилки были старые и обшарпанные.
В тот год фирма «Саэки идзай» произвела двести пятьдесят складных носилок. Сто пятьдесят из них были поставлены большими партиями в больницы и санатории. Оставшаяся сотня была передана для розничной продажи в магазин медтехники «Кудзирая», часть товара отправлена по заказам в маленькие провинциальные больницы, а часть продана покупателям. Кому были проданы носилки, поступившие в свободную розничную продажу, сказать было нельзя, но в основном сделки фиксировались в гроссбухе. Штаб следствия составил списки покупателей как в фирме «Саэки», так и в магазине «Кудзирая» и принялся за их проверку… До этих пор всё шло именно так, как сообщалось в газетах.
Поскольку данные носилки довольно долго были в употреблении, возник вопрос: не имущество ли это какой-нибудь больницы? Чтобы установить это, требовалась гигантская работа. Проверили по списку все больницы, но только ухлопали массу времени. Поскольку носилки были старые, часть из них оказалась сломана и превратилась в утиль, часть как-то незаметно исчезла, хоть и числилась по инвентарным книгам. Выяснение всего этого потребовало от сыщиков большой настойчивости.
Этой работой занялись несколько человек. Как и предполагали, вскорости появились первые результаты.
Сыщик А. проверял больницу Ариёси, расположенную в квартале Камэдзава токийского района Сумида. Администратор больницы сразу же сказал:
— Что касается этих носилок, то у нас действительно украли одни.
Сыщик насторожился.
— Когда это произошло?
Администратор посмотрел в дневник и назвал число. Поняв, что это произошло накануне тайного вывоза из Токио адвоката Сэнума, сыщик заинтересовался. Он поторопился в штаб следствия и вернулся в больницу с. найденными носилками. Теперь его сопровождали ещё трое опытных сыщиков.
— Это, конечно, наши носилки. Их у нас украли, — категорически заявил администратор, лишь взглянув на носилки.
— Но почему их украли? Расскажите подробнее, как это было.
Сыщики приготовили блокноты.
— Эти носилки стояли, прислонённые к стене, рядом с другими носилками, у входа в третье отделение больницы, — сказал администратор и сам провёл сыщиков к этому месту.
Больница была сравнительно большая, и третье отделение помещалось в другом здании. Как и в любой больнице, угол при входе был превращён в своего рода чулан. Тут и стояли пресловутые носилки.
— Вот отсюда-то их и утащили, — сказал администратор и показал пальцем на дверь, ведущую во внутренний больничный дворик: — Вынесли вон туда. На плечах.
— На плечах? — переспросил один из сыщиков. — Откуда вы это знаете? Кто-нибудь видел?
— Видела санитарка Говорит, это был мужчина лет тридцати в белой рубашке и тёмных брюках. Вёл он себя спокойно, так что она приняла его за больничного разнорабочего. В нашей больнице много персонала, и они часто не знают друг друга в лицо. Мужчина вытащил носилки к входу, погрузил в поджидавшее такси, сел сам, и они выехали через центральные ворота.
— Это тоже видела санитарка?
— Нет, одна медсестра. Она тоже ничего не заподозрила — слишком степенно он держался. Мы поняли, что произошло, лишь дней через десять, во время инвентаризации. Поскольку носилки были старые, мы не заявили о пропаже в полицию.
Сыщики записали рассказ, зарисовали место происшествия и доложили обо всём в штаб.
Кража произошла накануне отправки адвоката Сэнума со станции Токио и на следующий день после его похищения со всенощного бдения в доме Тамару Тосиити. Полиция предположила, что кража носилок осуществлена в соответствии с планом и преступники, наверно, с самого начала намеревались вывезти адвоката Сэнума со станции Токио.
— Раз он сел с носилками в такси, водитель, верно, помнит об этом. Надо сразу проверить городские фирмы такси, — приказал руководитель следствия.
Не прошло и двух дней, как водителя обнаружили. Конечно, он запомнил пассажира с носилками.
— Этот пассажир действительно сел в машину около двух часов пополудни в районе Канда-Мисаки. Это был мужчина лет тридцати в белой рубашке. Черты лица его я хорошенько не запомнил. Добравшись до больницы Ариёси, он попросил заехать в центральные ворота и подождать минут десять, после чего вышел. Не прошло и десяти минут, как он появился из больничного корпуса с носилками на плечах. Длинные носилки едва поместились в машине. Пассажир погрузил их, сел сам и велел возвращаться назад, в район Канда. Я был уверен, что он имеет отношение к больнице. В Канда он попросил остановить машину и вышел. Я получил плату за проезд и, уезжая, кинул на него прощальный взгляд. Мужчина стоял, подставив лицо солнечным лучам и обеими руками обхватив поставленные одной стороной на землю носилки. Было очевидно, что он поджидает другую машину. Я в поисках пассажиров поехал к Гиндзе и больше уже не оборачивался.
Согласно этому свидетельству, мужчина собирался пересесть на другую машину в квартале Суругадай. Поиски продолжались во всех таксомоторных фирмах, но пассажиров с носилками больше никто не возил. Ни один водитель не откликнулся.
— Он не стал пересаживаться в другое такси, а сел в частную машину, — заключил руководитель следствия Ягути. — Если бы он приехал на частной машине в больницу, то существовала бы опасность, что, чего доброго, кто-нибудь запомнит номер. Так что он вначале поехал на такси, а в Канда вышел из него. Не было ли очевидцев среди тамошних жителей?
Однако опрос жителей, которым занялось несколько десятков сыщиков, закончился безрезультатно. Никто не видел не только частного автомобиля, но даже самого мужчину в белой рубашке с носилками. В этом районе очень интенсивное движение машин и много пешеходов. Поблизости торговый квартал. Все спешат. Ниточка тут совершенно оборвалась.
Расследование тайно продолжалось в другом направлении. Тайна заключалась в том, чтобы не сообщать газетчикам. Штаб расследования пытался в последнее время, как только мог, сбить журналистов со следа. Когда все этапы следствия шаг за шагом описываются в газете, преступник узнает о предпринимаемых операциях, и это часто приводит к неудаче. Бывают, конечно, и такие случаи, когда полиция, наоборот, использует прессу. Но если уж случаются осечки с прессой, то это приводит к серьёзным осложнениям — теперь ведь нельзя использовать такую удобную меру, как запрет на публикации, практиковавшуюся до войны.
Это тайное расследование началось с изучения револьверных пуль, выпущенных в Тамару Тосиити. Одна из них, прострелив ему живот, засела в половице. Другая, пройдя через матрас, остановилась под циновкой. Опрокинув Тамару навзничь, преступник выстрелил ему в рот. Анализ пуль показал, что стреляли из автоматического пистолета — кольта сорок пятого калибра американского производства. Полиция оживилась. Потому что такими пистолетами были вооружены почти все солдаты американских военных баз. Но преступник был не из их числа. Он явно был японцем. Так что первое, что пришло на ум, — не идёт ли речь о каком-то японском служащем, имеющем отношение к американским базам, скажем о переводчике. И действительно, в стране много опустившихся бродяг из числа бывших переводчиков. Но из этого варианта выжать ничего не удалось.
